— Я совершенно не собираюсь болтать, — заверил Казик.

У проходной промзоны они расстались. Отпущенный восвояси старлей направился к зданию своего ЛОВД, а сам Аркадий Михайлович — в гостиницу. Ему надо было сделать себе кофе, внимательно посмотреть в компьютере отчеты (которые ему вчера дали, а, возможно, уже сегодня дополнили свежей информацией) и подумать.

Впрочем, думать он стал сразу за проходной. Но не о Марадинском, а о Егоровой.

Чтобы пройти в промзону, проинструктированный Гаврюшиным Казик приложил свой электронный пропуск к экранчику специального устройства. Стоящая за металлическими створками ограждения женщина с нашивкой «САБ» посмотрела в экран монитора, где высветилось лицо обладателя пропуска, и сверила с оригиналом. Только после этого створки распахнулись. То есть получалась двойная проверка — электронная и визуальная. И так наверняка везде, куда не дозволяется проходить посторонним.

Ну и зачем было красть пропуск Егоровой?

Любой, кто знаком с внутренними правилами аэропорта, прекрасно понимает, что воспользоваться чужим пропуском нереально. А если человек не знает правил, то как в принципе и для чего он собирался им воспользоваться? Впрочем, по заверениям Дергачева, никто и не пытался. Опять же Егорова после работы всегда убирала пропуск в сумку, а тут в спешке забыла. Всего лишь совпадение.

Что же получается? Пропавший пропуск — случайность. А вот то, что удалось сохранить сумку, явно приглянувшуюся нападавшему, — удачное стечение обстоятельств.

В общем, на первый взгляд, история хоть и крайне неприятная, однако же вполне бытовая.

А на второй?..

Зачем в тот же день к Ольге Валерьевне Егоровой явилась Вера Николаевна Бубнова? Не улетела или прилетела, а совершенно намеренно явилась? Разве они подружки или хотя бы приятельницы? Однако же аудитор пришла к начальнице VIP-зала с явной целью поговорить о Марадинском. Ну да, у Бубновой с Марадинским какие-то дела, она опасается за их перспективы, но при чем здесь Егорова? Или Бубнова считает, что начальница VIP-зала в курсе всего, в том числе расследования, хотя бы на уровне слухов? С какой стати?..

Казик переступил порог своего номера одновременно со звонком телефона.

— Аркадий Михайлович, я могу принести вам сумку? — раздался голос Дергачева.

— Да, конечно, — разрешил Казик.

Дергачев появился минут через десять с плотным пакетом, в котором лежала упакованная в полиэтиленовый пакет сумка Егоровой. И без того хмурое лицо начальника САБа было совершенно мрачным.

— Что-то случилось? — спросил Аркадий Михайлович.

— Да так… рабочие моменты, — буркнул Дергачев и ушел, не попрощавшись.

Казик позвонил Купревичу. Тот не откликнулся. Включил компьютер, набрал в интернетовском поисковике «Аудиторы — «ФинАудит», и ему тут же вывалилось штук двадцать ссылок, в том числе на официальный сайт фирмы. Кликнул «Руководство», и перед ним предстала фотография красивой блондинки с надписью: директор Вера Николаевна Бубнова. Казик посмотрел сайт, поизучал прочую интернетовскую информацию, почитал отклики… Все весьма солидно и достойно. И директор — вполне приличная женщина…

Купревич перезвонил минут через сорок:

— Извините, не мог ответить. — И куда-то в сторону: — Подготовили? Пересылайте мне на компьютер! — И снова обращаясь к Казику: — Я слушаю вас, Аркадий Михайлович.

Купревич слушал внимательно, не перебивая, дослушал до конца и сказал:

— Я не считаю, что этим должны заниматься мы. Это дело полиции, причем не транспортной, а территориальной. К сожалению, ежедневно самых разных людей пытаются ограбить, и далеко не каждому удается так легко отделаться. Однако в определенном смысле вы правы: все, что касается аэропорта, должно быть принято во внимание. Несите сумку, я передам ее для экспертизы. Но! — строго подчеркнул полковник. — Не надейтесь на быстрый результат. У местных криминалистов помимо нас полно работы, хотя наши задания они выполняют в первую очередь. Я же в данном случае не собираюсь стоять над ними с кнутом.

— Конечно, конечно, — не стал спорить Казик и, подхватив пакет с сумкой, отправился в штаб.

Купревич сидел за столом и что-то рассматривал в компьютере.

— Кладите свое добро вон туда, — махнул он, не глядя, рукой на стул, — и подойдите ко мне. Вот как раз переслали… по вашему, кстати, заданию. — Полковник ухмыльнулся. — Наши технари вычислили траекторию полета испуганного взгляда Марадинского. То есть вы утверждали, что он кого-то увидел, испугался и попытался спрятаться в цоколе. Наши спецы все, что надо, совместили, и вот посмотрите, кто мог попасть на глаза Марадинского. Это пассажиры московского рейса. Уже из последних. И в принципе их совсем немного.

Купревич развернул монитор к Казику. Тот вгляделся и ахнул:

— Я не знаю, кто все остальные, но вот эта красивая блондинка — Вера Николаевна Бубнова!

У Сергея Дергачева была удобная позиция: в отличие от прочих аэропортовских начальников он не тяготился сравнениями. Появившись за несколько дней до приезда нового директора, бывшего он не знал. А потому воспринял Огородова непредвзято, выставив ему в конечном счете твердую «четверку». Впрочем, «пятерки», по его мнению, заслуживал только Лавронин, который высказался так: «У Огородова есть трамплин в Росавиации, но он пытается доказать, что и сам умеет хорошо прыгать. И это нормально». Директор ни разу не вызывал Сергея к себе в кабинет и вот теперь позвонил, причем напрямую, не через секретаршу, и сказал, что ждет у себя.

Валерий Леонидович сидел за большим столом, где все было разложено с тщательной аккуратностью. У Сергея на столе царил вечный бедлам, и он никак не мог понять, откуда тот берется. Впрочем, и сам Огородов (по отзывам аэропортовских дам) был, как картинка: всегда образцово выглаженный-вычищенный и при этом дорого упакованный — приятный женскому глазу. Дергачев никакой неряшливости не допускал, однако в дорогих одеждах ничего не понимал и мужской приятностью не интересовался.

— Присаживайтесь, — кивнул Огородов.

Сергей выдвинул из-за приставного столика стул и сел, прикидывая: то ли директор просто вежливый, то ли разговор предстоит не короткий.

— Вы ведь уже знаете, что Юрий Александрович Лавронин ушел на больничный?

— Да, — подтвердил Дергачев.

— А я, зная о ваших особых отношениях, предполагаю, что вы в курсе, почему он это сделал.

Дегачев счел нужным не отреагировать.

Огородов помолчал и продолжил ровным, строгим голосом:

— Я полагаю, Сергей Геннадьевич, что нам не надо с вами в игры играть. Я намеренно попросил Юрия Александровича уйти на больничный. Потому что я считаю целесообразным, чтобы он на время исчез из аэропорта. Не надо ему быть на глазах у москвичей и всех прочих. Я уважаю Юрия Александровича и не вижу его вины в произошедшем. Но именно он отвечает за безопасность, и чисто формально… в общем, вы меня понимаете.

— Я вообще-то тоже отвечаю за безопасность, — напомнил начальник САБа.

— Бросьте! — отмахнулся директор. — Вся система была выстроена до вас. И прежде всего Юрием Александровичем. — Огородов вздохнул. — Я высоко ценю Юрия Александровича. Но у меня был малоприятный разговор с московским полковником. И совсем неприятный разговор с акционерами. Приходится крутиться, как воришке на ярмарке. Поэтому я принял решение удалить Юрия Александровича подальше от чужих глаз. Конечно, это полумера, но все лучше, чем вообще не принимать никаких мер. Вы понимаете?

Дергачев кивнул.

— Но прежде всего я вызвал вас для того, чтобы сообщить: я сегодня подпишу приказ о назначении вас исполняющим обязанности замдиректора по безопасности. — Огородов поймал недоуменный взгляд Дергачева и произнес с вызовом: — Да, вы здесь без году неделя. Но в подобных случаях всегда назначают начальника САБа. Конечно, у вас прибавится забот, однако Лавронин подобрал достаточно толковых руководителей служб, так что, уверен, особых хлопот у вас не возникнет.