— Важные моменты? Например, что он скрыл от меня мою дочь? — разгневанной кошкой зашипела Белла, когда прочла письмо. — Да его с удовольствием убью при встрече!

— Успокойся, — покачал головой Сириус. — Я, кажется, знаю причину встречи.

Белла, все еще злясь, резко спросила:

— Что? Он хочет извиниться? Урррод.

Сириус хмыкнул и снова покачал головой:

— Твой бывший — маг старой закалки. Ему с детства внушили мысль, что он может погибнуть сам, но род должен спасти. Он пробыл в Азкабане пятнадцать лет, а род Лестрейнджей всегда был слабее нашего… как думаешь, он еще способен зачать наследника?

Белла замерла, широко распахнув глаза, простояла так пару секунд, а потом снова взъярилась:

— Он что, собирается отобрать у меня дочь? Нет, я его не убью. Я его живьем в стену замурую!

Сириус закатил глаза — и с этой истеричкой ему предстоит встречаться с Пожирателями. Но нужно выслушать Лестрейнджей. Даже интересно, что тот готов отдать за услугу? И о чем они еще хотят поговорить, если их интересует не только Одри?

Это было пустынное место в Шотландии. Густые травяные заросли покрывают холмы, несколько огромных валунов лежат неподалеку, а где-то поблизости журчит ручей. Был вечер, отчего обстановка казалась максимально таинственной и даже жутковатой, что почему-то веселило Фрэнка. На его взгляд, ситуация была практически хрестоматийной — сумерки, потаенное место, две противоборствующие стороны тайно встречаются для обсуждения семейных вопросов. Сейчас бы в кусты отряд авроров…

Вместе с Лестрейнджами прибыл Долохов. Братья заметно постарели в Азкабане — поседели, кожа стала будто пергаментной, черты лица поплыли. Для Блэков дементоры губительны в чуть меньшей степени — все же на черных магов создания тьмы и влияют самую малость меньше. Это было заметно и по Долохову — того загребли даже раньше братьев Лестрейндж, а он выглядит на свой возраст, у него даже волосы остались такими же иссиня-черными.

— Сразу к делу, — не стал здороваться Сириус. — У меня, знаете ли, напряженный график, а вас я видеть категорически не рад.

Долохов криво улыбнулся, что заставило Сириуса испытать легкое чувство брезгливости — кажется, Азкабан сказался исключительно на зубах этого русского.

— Я хочу попросить вас дать разрешение на признание Вингельмины наследницей, начал говорить Рудольфус.

— Одри! — практически выплюнула Беллатрикс. — Никто не зовет ее дурацким первым именем… она с радостью сменит его, когда перейдет в род Блэк.

Рудольфус недовольно поморщился — тут не нужно быть гением, чтобы понять настроение Беллатрикс. Спорить с ней сейчас бесполезно, она слишком зла и до сих пор не порезала бывшего мужа на ленточки исключительно из-за присутствия Сириуса и Фрэнка.

— Я слушаю, — в противовес кузине, Сириус говорил спокойно.

— Наш алтарь еще функционирует, продержится лет пять, не меньше. На данный момент… Одри? Одри — моя единственная наследница. По брачному контракту, она в большей степени принадлежит Блэкам, чем нам. Мы не можем сделать ее официальной наследницей. Но сохранность рода превыше всего, так что я вынужден просить вас об одолжении.

На самом деле, у магов был еще один способ получить наследника. С помощью ритуала обмена жизнью, и он, разумеется, был запрещен просто повсеместно, без исключений. Все вариации этого темного ритуала задействовали такой объем темной магии, что найти потом виновных — дело пары часов. Лестрейнджи смогут провести ритуал только в том случае, если Волдеморт победит и позволит им это сделать. Рискнув при этом крупно поссориться с Темной Ложей. Да, старинные темные рода не рискнут в открытую воевать с целой страной — это просто чревато новым витком войн против их вида, но вот по-тихому уничтожить наследника, которого получили с таким трудом, вполне реально.

Разумеется, Лестрейнджи знали об этом ритуале. Они ведь тоже были условно темными, пусть таких магов у них в роду за всю историю наберется не больше десятка. Но они знали о ритуале. А еще они прекрасно понимали, что сейчас в зависимом положении. Если бы Рудольфус или Рабастан еще были способны к зачатию, они бы нашли способ по-быстрому жениться и исправить свое щекотливое положение. Но, раз уж они пришли на переговоры с Блэками, этот путь для них закрыт. Значит, можно торговаться.

— Я прекрасно знаю, что Одри — ваша единственная живая кровная родственница, — кивнул Сириус, — но вы так же прекрасно осведомлены о финансовом состоянии Беллы. Зачем девочке наследовать обедневший, умирающий род, если она может жить припеваючи на мамино наследство? Только лишних забот прибавится. К тому же — неужели вы поступите как Малфой и просто перепишите все на меня или Беллу? Сомнительно, вы не станете так рисковать доверием своего хозяина. Вы сделаете ее лишь наследницей. Если вы проиграете войну, она сможет возродить род. Если выиграете — сможете замещением жизни обеспечить себе еще одного наследника, я ведь прав?

Братья переглянулись и оба кивнули. Правильно — зачем скрывать очевидное? Их не может устраивать Одри в качестве главы рода, они лишь признают ее достойной наследования, вроде как напишут завещание с кучей условий.

— У нас есть кое-что для вас, — Рудольфус подобрал с земли небольшой чемоданчик, подошел вплотную к Сириусу и откинул крышку.

Чемодан был с расширением пространства. Совсем немного места — просто одна-единственная комната внизу. В этой комнате, калачиком свернувшись у стены, лежал Люциус Малфой собственной персоной.

— Малфой?

— Лорд говорил, что вы непременно попробуете его спасти. Вот, забирайте. Я не знаю, что вы будете делать с его меткой, — безэмоционально говорил Рудольфус.

— Поживет немного в Турции, поправит здоровье, — хмыкнул Сириус.

Люциуса было жалко. Ну вроде как паршивец, конечно, но вообще-то пытался хоть что-то исправить. Сына однозначно любит. Да и жалко Драко — какими бы не были его отношения с отцом, вряд ли мальчик обрадуется смерти папы.

— Все? Вы нам дарите Малфоя в обмен на разрешение сделать Одри наследницей? Как-то мелковато, — Сириус пока не брал в руки чемодан с Люциусом.

Ждал. Он не сомневался, что у Лестрейнджей есть что-то еще. Непременно. Они бы просто не пришли сюда только с едва живым блондинистым лордом. Люциус может быть хорошим подарком для той же Нарциссы, но он не сможет стать достойным резоном для Сириуса. А Сириуса нужно хорошо мотивировать — сейчас именно он принимает решение о будущем Одри. И он не станет ссориться с Беллой из-за полуживого Люциуса.

— Малфой рассказал нам о крестражах, — просто сказал Рабастан.

— А я рассказал, что такое крестражи, — добавил прежде молчавший Долохов.

— Мы знаем, сколько их и где они, — подытожил Рудольфус. — И готовы рассказать это вам. Сейчас.

Сириус обернулся к Белле. На самом деле, они уже все обсудили дома. Нет ничего страшного в том, что Одри получит право наследования. Захочет — возродит род, найдет себе мужа, который будет хотя бы вторым сыном в семье, даст ему свою фамилию… все нормально будет. Родовые алтари на дороге не валяются, тем более такие старые, как род Лестрейнджей. Белла кивнула. Как бы она не ненавидела своего бывшего мужа, она понимала и возможные плюсы такой сделки.

— Хорошо. Что и где? — лаконично спросил Сириус.

Ответил за них Долохов:

— Один был отдан Белле, чтобы та спрятала его в Гринготтсе. Думаю, этот вы уже нашли. Второй — Малфою, он должен был спрятать дневник в своей сокровищнице. Третий был спрятан в доме родичей Лорда. Это недалеко от того кладбища, где Лорд воскрес. Там жили последние Мраксы. Для того, чтобы спрятать четвертый, Лорд одалживал домовика у твоего брата. Сам узнаешь, где это. Пятый в Хогвартсе. У вас там есть комната со всяким хламом… шестой… шестой находится в живом существе. Сам поймешь.

Сириус кивнул, а Долохов снова криво усмехнулся, демонстрируя гниющие зубы:

— Убей его. Я обязан защищать Лорда до последнего, потому что он не желает меня отпускать. Но он — не тот маг, который меня спас. По древним законам, Темный обязан убить спятившего Темного, чего бы ему это не стоило. А ты Темный, Блэк.