Тут я с поразительной отчётливостью почувствовал, как в моём организме три флакона антипохмелина вступили в неравный бой с конскими дозами принятого алкоголя. Все окружающие звуки и краски то становились кристально-отчётливыми, то мутнели и отдалялись. В краткую секунду просветления до меня дошло, какой безумной дичью выглядит всё, что мы сегодня натворили.

— Ваня, ты бы прыть-то поумерил, — попытался я донести своё озарение до князя. — Как бы Дядя…

— А что дядя? — Ивана, похоже, тоже штырило. Он то начинал быстро говорить, то делал длинные глубокомысленные паузы, во время которых начинал раскачиваться, словно на палубе в качку. — Ты вообще в курсе, что он на своём мальчишнике… на спор, у италийцев линкор украл?.. И напротив Кронштадта… его в воду плюхнул!.. Его потом полгода… с мели снимали…

Иван вдруг начал расплываться, и я торопливо спросил, пока он не истаял, как чеширский кот:

— А италийцы?

— А что италийцы? — картинка моргнула и проявилась с глянцевой чёткостью. Только, кроме своих обычных, у него теперь обнаружилась ещё пара ушей. Как у рыси. Рыжих таких, с кисточками. — Они и снимали, — объяснял Великий князь, подёргивая этими ушами, — и потом через всю Европу к себе волокли. Там чего-то в ходовых машинах повредилось.

Я сморгнул, но картинка не изменилась. И при этом мне не давал покоя размах гуляний:

— Да нет, я имею ввиду и что, прям утёрлись италийцы?

Сокол хохотнул:

— Нет, сперва они ноту возмущенную выкатили. На что государь император им ответил, что в следующий раз выложит оный линкор прямо у мартеновских печей, в Выксе, там его быстро порежут и поплавят, и никто ничего не узнает. Ну, они и заткнулись быстренько.

— Лихо! — я восхищённо присвистнул. — Вот это, я понимаю, размах! А мы ногу у списанного «Воеводы» спёрли… Мельчаем!

— Вот и я говорю, надо широко мыслить! — вернувшийся Витгенштейн аж подпрыгивал от нетерпения.

— Чэго ты, малахольный, чэго скачешь? — Серго почему-то загрустил, и его серые волчьи уши — вот тоже уши! — уныло поникли.

— Господа, там такое! ТАКОЕ! — подпрыгивал Петя. — Это просто феерия!

— Чего разорался-то? — Иван, наоборот, взбодрился, кисточки торчком.

— Да идём, идём, бросьте этот грузовик!

— Подождите, — я решительно схватил Ивана и Серго за плечи. — Это вообще, что?

Видели бы вы, какие у них сделались обалделые рожи, когда я начал эти звериные уши проверять.

— Илюх, ты чего? — опасливо спросил Иван.

— А вот скажи мне, братец, — насел я на него, — почему у Серго уши ощущаются меховыми, а у тебя — нет⁈

— Уши⁈ — Серго в панике ощупал голову. — Частичная трансформация, вай ме! Стыд-то какой… А вы чего молчите⁈

— Па-гади, — Иван качнулся. — И у меня⁈

— Ну! — возмущённо подтвердил я. — Тока кошачьи.

— Бля… — только и сказал Сокол. Но Витгенштейн с Багратионом только синхронно отрицательно помотали головами:

— М-м.

— Ядрёна колупайка! — Иван, явно не веря им, ощупал голову. — Много… Много… Ой-ё-ё-ё… У кого есть протрезвинка?

Все похлопали себя по карманам.

— У меня две, — Серго продемонстрировал два пузырька. — Думал, на утро.

— Утром найдём аптеку! — категорично рубанул Сокол. — Давай, по полбутылька на нос. Пока мы тут в котов не превратились…

Полглоточка мятной микстурки. Досчитать до десяти, прикрыв глаза — и Великий князь счастливым образом избавился от лишних ушей. Мы все встали прямее.

— Ну что, братцы? — совсем посвежевший Витгенштейн радостно потёр руки. — Пошли! Там такая дивная конструкция!

Ну, пошли, конечно. Чего он там такое этакое увидел?

ИДЕЯ. ГЕНИАЛЬНАЯ. НАВЕРНОЕ…

Мы стояли посреди технического двора. Я думал, что уж нас-то с Иваном сложно удивить. А оказалось — запросто!

На длинной станине, укутанная брезентом стояла… маленькая сигара дирижабля! Модель я в завёрнутой тушке узнать не мог, да и не важно это было.

— Это чего?.. Дирижабль?.. — князья заинтересовались более чем живо: — А почему такой компактный? Он же ничего не поднимет!

— Экспериментальная модель! Секретная! — коренастый дядька в щеголеватой форме старшего техника (надо полагать, Кузьмич) бегал вокруг станины и с энтузиазмом махал руками. — Артефактная насквозь! Для диверсантов! Тонну весу подымает!

А уж перегаром от него несло, просто ужасть.

— Ну ежели тонну… — уважительно протянул Великий князь. — А он далеко лететь может?

Кузьмич в сомнении почесал затылок и выдал:

— Ну, километров на пятьсот, ежели ветер попутный. А вам дальше надо?

— Не-е, ближе. Сильно ближе.

Иван обвёл всё окружающее взглядом и подозвал нас к себе:

— Господа, можно вас на минуту? — а когда мы скучковались вокруг, задал мучавший его вопрос: — Господа, вот мы проникли на девичник. А с этой хреновиной, — он махнул в сторону диверсионного дирижабля, — затея вообще перестаёт быть проблемой. И что дальше? Зачем мы там?

— Ну ты же сам говорил: давай проникнэм, давай посмотрим… — озадачился Серго.

— Это вообще-то не я, а он, — Сокол ткнул пальцем в Петра. — Проникатор хренов.

— Ну да, я. — Петя почесал затылок. — Признаюсь, в тогдашних обстоятельствах и нашем общем состоянии это казалось таким разумным и весёлым…

— Да наше состояние не особо-то пока что изменилось, — хмыкнул я.

— Я знаю, что нужно сделать! Господа, я сейчас!

— Пэтро, ты куда?

Но Витгенштейн отмахнулся от вопроса Серго и о чём-то договаривался с Кузьмичом, широко размахивая руками и тыкая в нас пальцем.

— По-любому, щас чего-нибудь учудит, — протянул Иван.

— Ага. Главное, чтоб без последствий, — согласился я.

— Да последствия-то уже будут, — размышлял Сокол, прикидывая весь масштаб наших разрушительных действий. — Вопреки приказу из универа сдёрнули? Сдёрнули. Прям из-под охраны? Так точно!

— Да ладно! — Серго экспрессивно взмахнул руками. — Сам свой приказ нарушил! Можно подумать! И вапшэ. Там мы ничэго особого кроме дыр в стенах нэ учудили же?

— А кабан?

— А что кабан? — усмехнулся уже я. — Мы ж так ни одну свинью и не поймали, горе-охотники. Если только пожурят за порчу ландшафта? Это если они по следам нашим пойдут и там всю эту поляну изрытую найдут.

— Э-э-э, брат, — Серго хлопнул меня по плечу, — конечно найдут! Там же ещё катапульта эта, ты что забыл?

Мы синхронно с Иваном потёрли седалища.

— Её забудешь, — резюмировал князь.

А тут как раз Петр прибежал, полон кипящей энергии:

— Господа, идея! Я тут!..

— Знаешь, — Багратион аккуратно положил руку ему на плечо, — а давай ты сразу её в красках нам распишешь, а потом мы подумаем, ввязываться ли?

— Вот от тебя Серго я подобного не ожидал! К чему эти нелепые подозрения? Я вас когда-нибудь подводил?

— Под монастырь? — Сокол и Багратион переглянулись и хором закончили: — Да постоянно!

— Как говорит моя дорогая невеста: «Фу, быть такими!». Твоя, Иван, кстати, тоже это выражение любит. Короче, идея такая: берём грузовик, цепляем к нему бандуру эту, — Пётр ткнул пальцем в станину с дирижаблем, а потом скупаем какой-нибудь цветочный магазин. Есть же тут круглосуточные?

— Есть. И зачем нам цветы?

— Господа, мы засыплем их цветами! Сверху. Как аллюзия на купидонов и прочее.

Иван посмотрел на него, как на болезного:

— Петя, ты дурак? Ты прикинь, сверху, метров с двадцати, на тебя прилетает букет роз? Им же убить можно!

— Петя не дурак! Петя всё продумал! А вот ты ещё раз обзовёшься, получишь! У них на этом дирижабле целый здоровенный тюк маленьких таких парашютиков… наверное, для незаметной доставки грузов вниз. Вот на них и будем букеты отправлять!

— Ты смотри какой прошаренный!

— А говорил — дурак! Обидно, Ваня!

— Ладно, не дурак, извини.

— А как вообще идея-то? — похоже Петру не терпелось получить похвалу, потому что подпрыгивал он, как мячик.