— Скоро увидишь, — пообещал я, немного растерявшись от ее неожиданного напора.

Так и вышло. Вскоре мы увидели три высоченные ели, затем Бродягу с конструктом… Там уже кто-то был. Человек десять взрослых и еще одна елка. Непредусмотренная и совсем маленькая.

— Ты же говорил их три будет? — удивленно спросил у меня Лешка.

— Так три и было! Понятия не имею, откуда еще одна взялась! — громко ответил я, стараясь перекричать толпу учеников, которая начала возбужденно орать.

Мы и сами не заметили, как сначала ускорили шаг, стараясь поспевать за Прасковьей, которая, увидев ели, развила ошеломительную скорость. Затем и вовсе перешли на бег. Следом за нами побежали и все остальные ученики, и вскоре вокруг елей собралась огромная толпа.

Если не считать нашего мастера-смотрителя Борисова и Орлова, все остальные взрослые были преподавателями. Среди которых были и Щекин с Рябининой, само собой. Еще бы! Два самых видных специалиста по магической ботанике!

Едва мы подошли поближе, как Рябинина подбежала ко мне и неожиданно обняла. Затем отпустила, поправила очки и протянула руку:

— От своего имени выражаю тебе благодарность, Максим! — радостно сказала она и я пожал ее руку в ответ. — Особенно за маленькое живое дерево! Теперь мы сможем наблюдать за тем, как оно будет расти! Какая же это прелесть…

В этот момент маленькая елка вытащила корни из земли и перебралась поближе к Эмеренте. Вокруг меня раздался общий восхищенный вздох, а преподаватели вдруг начали аплодировать. Вскоре к ним присоединились ученики, и я почувствовал себя маленьким ребенком, который рассказал со стула стишок и теперь все гости ему хлопают. Вот же, блин…

— Успокойся, Макс, — сказал мне Дориан, который, судя по голосу, в отличие от меня был очень доволен тем, что сейчас происходит вокруг. — Здесь есть чем гордиться. Пусть кто-нибудь еще попробует сделать то же самое и приведет в школу живые деревья.

— Вообще-то, основная заслуга в этом принадлежит Бродяге, — сказал я, чувствуя, что начинаю краснеть.

— Это ничего не меняет. Между прочим, он тоже твоих рук дело, — напомнил мне Мор. — Так что, и то, и другое сделал ты сам. Тебе есть чем гордиться, мой мальчик.

Наконец все вокруг успокоились и молча разглядывали деревья, а я получил возможность спросить у Эмеренты, откуда взялась маленькая елка, которая сейчас за нее пряталась.

— Мой сын… шшш… Его зовут Теретей… шшш… Спасибо тебе, Темников… шшш…

Я посмотрел по сторонам, пытаясь понять, слышит ли еще кто-нибудь наш мысленный разговор с живым деревом или нет? Но, судя по тому, что на меня никто не обращал внимания и все целиком были заняты созерцанием, нашего общения никто не слышал.

В этот момент ко мне подошел Борис Алексеевич и показал пальцем, чтобы я отошел в сторонку. Как только мы сделали с десяток шагов, он спросил:

— Орлов сказал, что наградил тебя отработкой у меня? — спросил он и не дожидаясь ответа, продолжил. — Могу тебя поздравить, я ее отменяю.

— Спасибо, Борис Алексеевич! — ответил я, не веря, что такие вещи иногда могут происходить в жизни. Чтобы Щекин отменил наказание? Похоже в лесу сдохло что-то вроде земляного дракона… Или что-нибудь еще больше.

— Не за что, — ответил он и похлопал меня по плечу. — Завтра мы с тобой будем готовить стихийный эликсир, но если ты не справишься, то тебя будет ждать двойная отработка. Ты же не думал, что я просто так лишу тебя наказания?

— Вообще-то, думал, — признался я. — Ну в честь того, что у нас в «Китеже» появились живые деревья, и все-такое…

— Это лишний раз подтверждает, что вместо того, чтобы усердно заниматься и учить книгу, которую я тебе дал, ты болтаешься по округе и тащишь в «Китеж» все что найдешь, — сказал Компонент. — Безобразие… Скажи спасибо, что я тебе еще не вкатил тройную порцию отработок от своего имени.

— Спасибо, Борис Алексеевич, вы очень добры, — вздохнул я. — Могу идти?

— Свободен, — кивнул он. — Завтра к семи вечера жду тебя в подземной оранжерее и постарайся не опаздывать.

Никакой справедливости в жизни! У нашего Компонента просто талант спускать людей с небес на землю. Только стоит почувствовать себя героем сегодняшнего дня, как он тут же дает понять, что это просто досадное самоубеждение.

— Что он хотел? — спросил у меня Лешка, когда я вернулся. — Сказал, чтобы ты отправлялся на болото за слизняками прямо сейчас?

— Почти… — кивнул я, глядя на покачивающие кронами живые деревья. — Разрешил в честь сегодняшнего дня перенести наказание на завтра.

— Это он может, — хохотнул княжич.

Ладно, Бог с ним, с Щекиным. Зачем портить такой день мрачными ожиданиями? Если завтра не буду ушами хлопать и справлюсь, то вообще никаких отработок не будет. К тому же, впервые в жизни попробую стихийный эликсир готовить, круто же!

Пойду-ка я лучше с сыном Эмеренты поболтаю, а то что-то он какой-то слишком стеснительный. Прячется за всех. Как будто он не один из живых деревьев и по совместительству новых чудес «Китежа». Как там она говорила его зовут, Теретей, что ли?

К тому времени как мы с Лешкой и Рябининой оставили в покое новых обитателей «Китежа», все уже давно разошлись. Первыми были преподаватели, а затем тоненьким ручейком потянулись и ученики. Холодно было, слишком долго не постоишь, да еще и прохладный ветер с озера… Вот и начали расходиться понемногу.

Кроме того, некоторые думали, что живые деревья — это гораздо веселее, чем несколько практически неподвижных елок, которые стоят на месте и качают кронами. Разве что Теретей отдувался за старших и время от времени перебегал с места на место, прячась то за одним деревом, то за другим.

По большому счету, Нарышкин тоже давным-давно уже сбежал бы отсюда в теплую комнату общежития и находился здесь только из-за дружеской солидарности со мной. Так что интересно было только мне и Рябининой.

Мне, потому что я время от времени переговаривался с Эмерентой, ну а Яна Владимировна, судя по всему, просто получала наслаждение от взаимодействия с живыми деревьями. Она все время гладила их, рассматривала и что-то приговаривала. Понятия не имею, что именно, слишком неразборчивым было ее бормотание.

Кстати, опытным путем выяснилось, что общаться со мной может только Эмерента. Во всяком случае, все остальные деревья молчали, и если в случае с Теретеем можно было предположить, что он еще не научился этого делать в силу своего юного возраста, то насчет остальных я не знал что и думать.

Вполне возможно, что Эмерента разговаривала со мной на правах старшего живого дерева или что-то такое. Я же не знаю, какие у них там порядки заведены. Вот если мой Бродяга со временем полностью трансформируется в нечто подобное, тогда у него и поспрашиваю.

Обратно мы шли довольно бодро. Во-первых, порядком замерзли, а во-вторых, пошел мерзкий и неприятный дождь со снегом, который придал нам дополнительного ускорения.

Дружной компанией мы направились в главный корпус. Сначала отогрелись несколькими кружками горячего какао в столовой, а потом наши пути разошлись. Рябинина ушла в свой кабинет, чтобы срочно заняться написанием статьи для магического еженедельника «Современная магия».

Самый скучный цифровой журнал про магию, который только попадался мне на глаза. В основном всякие умные статьи, от которых у меня голова начинала болеть. Как можно писать такими скучными и длинными словами, просто караул. Самое интересное, что это еще кто-то читает. Не удивлюсь, если только преподаватели магических школ и университетов.

Ну а мы с Нарышкиным направились в общагу. Он хотел в горячий душ и под теплое одеяло, а вот у меня были другие планы. Перспектива схлопотать завтра пару отработок меня никак не устраивала, поэтому я решил посвятить сегодняшний вечер углубленному изучению теории создания стихийных эликсиров. Хотелось произвести на Компонента хорошее впечатление.

В руках с планшетом я и заснул. К сожалению, намного раньше, чем планировал. Поэтому не могу с уверенностью сказать, что завтра сражу Щекина своими поразительными знаниями. Однако основные моменты я все-таки уловил, так что полным остолопом явно не буду выглядеть. Именно с такими мыслями я и направлялся в условленное время к подземной оранжерее.