— О, цветы? Это мне?

— Конечно, Ксения Михайловна, цветы вам.

— Спасибо, — и очень мило мне улыбнулась, — давайте сделаем заказ, а потом поговорим.

Заказ сделали. Я заказал себе пельмени, а она — салат какой-то. Это не кафе, на столовку больше похоже. В меню жареная картошка, пюре с котлетой, макароны по-флотски и пельмени. Да, ещё пару салатиков. К чаю взяли блины с малиновым вареньем. Поужинали мы молча. Ксения ела, как аристократка, вся из себя. А я ел, как всегда, никого из себя изображать не стал. Когда выпили чай, Ксения начала.

— Андрей, я пригласила вас для личного разговора. Я присматривалась к вам каждый раз, как вы к нам приходили. Вы мне понравились, и я хочу узнать вас поближе. Давайте вдвоём будем узнавать друга поближе. Предлагаю задавать вопросы и со всей честностью на них отвечать.

— Давайте попробуем. Только объясните мне, с какой целью вы, Ксения, хотите со мной поближе познакомиться?

— С целью, может быть, последующего замужества.

Вот это оборот. Ладно, в эту игру могут играть двое. Хотела вопросы с честными ответами — получай. Но она вообще не смущается.

— Вы сказали что не женаты.

— Не женат. А вы сколько раз были замужем?

— Я официально замужем была четыре раза. А дети у вас есть?

— Нет. А у вас сколько детей?

— У меня трое детей. Вы выпиваете, Андрей?

— Я шесть лет был в запое без выхода, вообще не помню, что было. Недавно вышел. А вы пьёте?

— Я не пью вообще. Какое у вас образование?

— Высшее военное училище. Я бывший военный. А у вас педагогическое?

— Да. Вы обеспечены жилплощадью?

— У меня свой дом в Семёновке.

— У меня тоже свой небольшой дом, но я всегда мечтала жить в квартире. А у вас…

— Ксения, извините, не хочу вас перебивать, но сразу скажу, может быть, вам потом перехочется задавать мне ещё вопросы. Я на пенсии после ранения в горячей точке, подорвался на гранате. Мне почти оторвало ногу, и тяжёлая контузия. Я постоянно нахожусь на лечении, принимаю обезболивающие и успокоительные, потому что у меня постоянные головные боли. Я один, потому что при частых стрессах я могу стать агрессивным. Со мной этого не случалось, потому что, повторю, я один. У вас дети, Ксения, вам это надо? Вы очень красивая женщина, я думаю, вы найдёте себе достойного мужчину. Хотите ещё о чём нибудь поговорить?

— Жаль. Вы мне понравились, Андрей. Замуж я за вас не пойду, у меня дети, вы правильно сказали. Но может быть мы с вами будем иногда встречаться? Так сказать, для очень близкого общения? Ведь каждому мужчине нужна женщина.

Откровенно. Даже я бы так не смог, на первом свидании сразу в постель. Представил, что я её целую или забираюсь ей под кофточку. Нет. Я её не хочу. Совсем.

— Спасибо за лестное предложение, Ксения, но я откажусь. Вам ещё что-нибудь заказать? Может, вина?

Ксения явно приуныла, настроение я ей подпортил и, видимо, планы тоже.

— Здесь нет вина, только пиво, а его я не люблю. Хорошо, я тогда пойду, спасибо за вечер.

— Я надеюсь, без обид, Ксения Михайловна?

— Да, конечно, до свидания.

— Хорошего вечера.

Она забрала цветы, оделась и вышла. Я остался сидеть и переваривать.

Что это сейчас было? Это нормальное поведение, да? Или я правда отстал от жизни? Если честно, то я смущён, даже покраснел.

Выдохнул и расслабился. Оказывается, всё это время я сидел в напряжение. Сейчас даже встать со стула не смогу — ноги ватные.

И я вот что подумал: а если бы Алина мне предложила "встретиться для очень близкого общения", что бы я сделал? Без раздумья бы кинулся её целовать. Значит, дело в женщине, а не во мне? Или во мне? Так, я запутался. Понял только одно: с Алиной я хоть на край света.

Просидел, наверно, ещё с час. Надо ехать, темно уже и на дорогах гололёд, сегодня мороз сильнее.

Ехал осторожно, не торопился. А куда торопиться? Меня никто не ждёт. Сегодня луна полная, светло, как днём, мелкий снежок.

Заезжаю на центральную улицу и вижу, что на обочине кто-то лежит, человек, уже снегом припорошило. Остановился, вышел из машины. Иду ближе, понимаю, что женщина это. Ещё ближе. Пот прошибает и ужас. ЭТО АЛИНА.

Подбежал, переворачиваю лицом к себе. Она. Зову её по имени, но она молчит, без сознания. На снегу кровь. Её кровь. Так, панику отключить, включить режим спасения.

Расстёгиваю шубку, прикладываю палец к шее — живая. Ухо к сердцу — стучит. Снял шапку, осматриваю голову. Над ухом рана, но череп не проломлен, рассечено просто. Крови не много. Закутываю её обратно и в машину на заднее сиденье. Вещи её тоже положил в машину.

К себе везти не могу, в доме холодно. Разбужу тётку, она заодно поможет. Подъехал к её калитке, захожу в дом, она уже встала.

— Теть Маш, помоги, Алину кто-то ударил по голове. У меня дома не топлено.

Она ринулась за мной, причитая и молясь. Я отдал ей сумки Алины, а сам подхватил девушку на руки. Тётя Маша открывает двери, я несу Алину в зал и осторожно укладываю на диван. Снимаю тихонько верхнюю одежду, шапку и ещё раз осматриваю голову. Рана только одна, не глубокая. Тётка уже принесла полотенца и тёплую воду. Рану промыл. В Алининой медицинской сумке нашёл перекись и бинты. Обработал и перевязал.

Надо посмотреть, нет ли ножевых? Крови на теле нет, но вдруг. Стал её раздевать и ощупывать.

— Нет, ран больше нет, — выдохнул, — почему же ты не приходишь в себя, Алина? Алина, девочка моя, очнись, пожалуйста, посмотри на меня, милая.

Я держу её лицо в своих руках и с ума схожу. Я хочу, чтобы она открыла глаза.

Укрыл её тёплым одеялом. Сколько она пролежала на земле? Ещё мороз сегодня.

— Теть Маш, у вас носки шерстяные есть? Дайте. Я сейчас Алине ноги разотру и одену.

Растёр ноги, такие холодные, натянул ей носки. Растираю руки, грею своим дыханием, целую их и смотрю на мою девочку. Всё ещё без сознания.

Нашатырь! Нашёл, поднёс к носу. Ух, очнулась.

— Алина, девочка моя, посмотри на меня. Ты видишь меня? Алина. Скажи что нибудь.

— Что со мной? Где я?

— Я на дороге тебя нашёл, к теть Маше принёс. Ты помнишь, что с тобой случилось?

— Я шла в больницу.

— Зачем, милая?

— Ночевать там хотела остаться.

Я смотрю на неё вопросительно, держу за руку и глажу большим пальцем ладошку. Тётя Маша тоже смотрит на Алину, заглядывая из-за моего плеча. Алина морщится и облизывает сухие губы. Тётя Маша кинулась за водой, а уже я напоил мою девочку. Она напилась и сказала.

— Я не могла печь растопить, она никак не хотела разгораться. А ещё на крыльце я нашла чёрную курицу с отрезанной головой и кровь везде.

— Что!? — спросили мы вдвоём с тёть Машей.

— Ладно, потом расскажешь. Как ты себя сейчас чувствуешь? Голова болит? Тебя тошнит?

— Андрюша, врач здесь я. Сейчас я себя отсканирую и выдам диагноз… У меня лёгкое сотрясение. Всё хорошо.

— Ничего не хорошо, ты долго была без сознания. Я не мог привести тебя в чувства, пока не дал нашатырь.

— Да я просто спала, не переживай. Я устала сегодня, поздно домой пошла, печь не смогла растопить, ещё из-за курицы расстроилась.

— Поэтому прилегла по среди улицы поспать?

— Нет. Я не сама легла, меня кто-то стукнул по голове и я отключилась.

— Так, поздно уже совсем. Вот твоя сумка, пей таблетки, какие надо, и не спи, вдруг правда сотрясение. Ложись удобнее, и болтать будем.

— Всю ночь?

— Всю ночь и следующий день, если понадобиться, Алина.

Она села на диване и прикрыла глаза, видно, голова кружится. Но таблетки нашла, я подал воды.

— Андрюша, на мне одежды много, я переоденусь, ладно?

— Конечно, давай, помогу, — я поднялся и подошёл к ней, чтобы помочь.

Алина смотрит на меня круглыми глазами в недоумении.

— Андрюша, я сама.

— Сейчас прям. Сегодня ты больная, и я за тобой ухаживаю. Видишь, даже голову обработал и перевязал.

Она потрогала бинты на голове и улыбнулась.