Кроме этого, городу угрожало отключение части систем пассивного и активного контроля общественного порядка и освещения, что равнозначно предполагало воцарение анархии и нетабуированного каннибализма. Далее централизованные станции водоочистки прекратят свою работу. Архаичные электросети в случае кризиса будут выходить из строя с пугающим постоянством, что повлечет сбои в работе Корпуса кислородных трансформаторов. В довершение, после того как начнутся сбои защитного магнитного контура, имитирующего земную магнитосферу и создающего искусственную гравитацию, Primourbem очень скоро превратится в город мертвых. А пока мегастанция существовала только в силу запаса прочности, рассчитанного на обеспечение жизни полумиллиона гостей и обслуживающего персонала.
Живя много десятков лет на гигантской космической станции, Изопфенофф по-прежнему был жителем Земли – прекрасного мира, в который ему, как и всем обитателям Первограда, вход был заказан. Возможно, поэтому космический город в состоянии распада где-то в глубине души виделся Джону какой-то дикой выдумкой, нелепым кошмаром. Но нестарческий ум надзирателя энергетических сетей подсказывал одно: «Кризис начался, катастрофа не за горами». Грустно наблюдая за краем солнечного диска, Изопфенофф принял решение, оставалось воплотить его в жизнь.
Шестой эпизод. Решение Жуанзубана
Он поднял свое мощное тело из кресла в диспетчерской юго-западного блока сетей и подошел к видовому стеклу. Серп звезды по имени Солнце уменьшался в размерах, заслоняемый близкой, но недоступной планетой. Постояв минуту, человек вернулся к столу, с удовольствием устроив мощное стокилограммовое тело на рабочем месте. Придя к выводу о надвигающемся кризисе всех систем Первограда, Жуанзубан Хо долго размышлял не столько о технических возможностях, имеющихся в распоряжении населения космического города, сколько об общественном устройстве заброшенного мирка.
Более трехсот тысяч человек обречены на жизнь в городе-станции, без какой-либо возможности ступить на твердую землю. При этом еще не известно, сколько углобоков таится в Донных уровнях Primourbem. Сейчас, даже с учетом вменяемой работы систем энергоснабжения, гигантская станция перенаселена до предела. Состояние демографического перенапряжения впервые дало о себе знать через двадцать лет после кризиса, когда граждане Первограда оказались, с одной стороны, отделены от Земли тысячами километров, а с другой, они находились еще в эйфории Золотого века, о чем тогда напоминали забитые продовольственные хранилища для избалованных туристов.
С этого времени многое изменилось. Сначала Primourbem погрузился в череду локальных стычек, в которых гибли наиболее слабые – женщины и дети. Далее начался дикий, архаичный каннибализм. Тогда и вылезли, словно пасынки Ада, новые вожди перевернутого мира – коганы. Это были наиболее сильные и жестокие воины, готовые убить любого, кто просто взглянет им в глаза. Только по истечении полувека в городе, истекаемом кровью, зародилась структура управления Первоградом. Старейшины, выходцы из инженерного сословия, путем регулирования энергопотоков, очистки воздуха и воды усмирили Primourbem, разделив его на четыре сектора. Тогда же и появились стражи, занятые охраной порядка так, как это виделось Старейшинам. Затем из местных набирались паны-управители, которые за эти годы образовали некое аристократическое сословие.
Положение было исправлено, но тем не менее в силу недостатка пищевых ресурсов каннибализм до конца искоренить не смогли. Человекоедение было ограничено: оно вменялось за многие преступления против общества и космической станции, а фактически было договорным и табуировалось стихийно возникшей народной монотеистической религией, в которой Всеблагой следил за неправедным поеданием человечины. Конечно, основу пищевого рациона горожан составляло не мясо себе подобных. В «золотые» времена Первоград был не только легальным центром разврата, азартных игр и наркопритонов. Primourbem вмещал в себя огромную биологическую лабораторию, в наследство от которой первоградцам достались кормовые тритоны – экспериментальные амфибии, неприхотливые куски мяса. В оранжереях гигантской станции выращивались некоторые пищевые культуры, а на подходах к Тсарству углобоков росли огромные грибы – вазоратумы, добыча которых, в силу близости жителей Донного уровня, походила на смертельно опасную охоту.
Но масса людей, живущих в условиях полной автономии, неуклонно переваливала критический уровень. Любой сбой в системах жизнеобеспечения мог повлечь за собой бунты. После короткого периода войны всех против всех число женщин резко уменьшилось, а дальнейший период мира увеличил рождаемость, но девочек на свет являлось по-прежнему катастрофически мало, что также не способствовало гармоничным отношениям в обществе…
Но как бы ни было тяжело, Всеблагой в милости своей оставляет возможность исправить ошибки, искупить грехи, призреть сирых и наказать виновных. Не то чтобы энергетик истово верил в подобное утверждение, скорее, полагал такую возможность рациональной, какой бы нелепой она ни казалась. Словно вырубленная из песчаника физиономия Хо трансформировалась из застывшей маски в лик бодхисаттвы – умиротворенное выражение лица свидетельствовало о том, что Жуанзубан договорился сам с собой и принял окончательное решение.
Седьмой эпизод. Пленение Ныра
Освещаемый призрачным светом бактериального покрытия, Ныр медленно шагал по одному из тоннелей Донного уровня. О погоне он заставил себя не думать, но о причинах – не мог. Де-факто все граждане секторов были свободными жителями, однако резиденты компактных поселений на окраинах являлись таковыми лишь номинально. Чтобы выжить, необходимо было выполнять какую-либо общественно значимую работу, но беднота компактов не имела ни достаточно навыков для высококвалифицированного труда, ни средств для получения даже ремесленного образования. Большинство жителей таких кварталов вынуждены были становиться контракторами, что предполагало обязательное выполнение какой-либо элементарной работы, абсолютное повиновение управляющим и заведомо назначенную встречу со Всеблагим в возрасте сорока пяти лет.
Как правило, все хозяйственные процессы в Primourbem Старейшины отдавали на откуп панам-управителям, а те, в свою очередь, в приказном порядке формировали нормы и законы на вверенных территориях. Несмотря на то что стражи подчинялись Владыкам, управителям всегда удавалось найти общий язык с охранителями: они позволяли им отнимать больше плоти от компактов-общин, становиться временными членами нескольких семей и пользоваться двумя-тремя женами одновременно. Жители компактных территорий не смели роптать – они были многочисленны и заменяемы, а любой, кто бы попытался сообщить о таких вещах Старейшинам, выслеживался и наказывался стражами. Были и неразумные люди, которые пытались воевать с существующим укладом на месте, подбивая народ восстановить справедливость. Как правило, такие даже не умирали сразу, плоть с них срезали заживо. Ныр моментально был зачислен в число безумцев-бунтарей, когда принялся искать следы Гира. У его друга хватило ума заступиться за сестру…
Впрочем, беглец отогнал от себя воспоминания, в Тсарстве углобоков они отвлекали, усыпляли и становились опасными. До Восточного сектора необходимо было пройти еще два-три километра по запутанным тоннелям Дна. Сердце перестало колотиться, давая возможность сосредоточиться на дальнейших шагах, и Ныр почувствовал, как он устал. Присев в углу широкой развилки, уже бывший житель окраинного Юга достал флягу, в которой плескалось около четверти литра воды, и кусок вяленой плоти. По слухам, сухое мясо являло собой пару земных дней назад плоть Гира. Официально его обвинили в попытке кражи водного запаса. Беглец шепотом затараторил Поедальную молитву Всеблагому: «Передай ушедшим, о Господь Всеблагой, извинения наши. Став пищей по воле твоей, они предрекают нам, что и мы обретем вид пропитания для братьев и сестер наших и всех, следующих за нами…»
