Вопросы, которые задавал себе Ныр, имели скорее риторический характер. Сам он прекрасно отдавал себе отчет в том, что даже время рассуждать, обдумывать и, огороди, Всеблагой, мечтать появилось у него в Тсарстве углобоков. Более того, способности изгоя гражданских секторов что-либо делать своими руками с минимумом точных инструментов были оценены здесь без оглядки на его нижайший сословный уровень – несемейный житель мусорных кварталов, голытьба одним словом. В его распоряжении оказалась целая мастерская, созданная здесь еще в период благополучия для бесперебойной работы сервисных служб. Вот и сейчас, проводя металловаром сложную линию, намертво связывающую две замысловатые балки, Ныр испытывал нечто вроде вдохновения, радуясь и пугаясь этого чувства.

Естественно, что углобоки так себя не именовали. Более того, самоназвание людей, обитающих на Дне, – Девы истинного мира, или онойяны, в чем-то больше соответствовало реалиям. Онойяны были женщины! Все! И затесавшиеся беглецы или пленники-мужчины из Верхнего мира только подчеркивали это. Причем, с точки зрения Ныра, истинность нижнего мира – Донного тсарства – более соотносилась с реальностью именно с точки зрения Всеблагого начала. Онойяны не приговаривали людей к смертной казни, только чтобы получить их плоть, они не выстраивали потомственных иерархий, обрекая одних на вечное прозябание в мусорных кварталах, а других на исступленное подтверждение личностного статуса.

Социальные отношения в Истинном мире имели четко выраженное анархическое начало – все жители дна формировали подобие мультисемей гражданских секторов, однако без постоянного вожака, и назывались они ареалами. Никто из онойян не был закреплен пожизненно к своему ареалу, каждая из участниц одного из таких мини-сообществ вполне могла найти больше общего с составом другого ареала и поменять место жительства. Подобная вольность на первых порах удивляла Ныра, но вскоре беглец понял, что мультисемьи обитательниц Дна вполне согласованно управлялись всем коллективом. Несколько ареалов на правах самостоятельных общин входили в тот или иной донный уровень, где решались более сложные вопросы.

Глобальные задачи Донного тсарства решались Теократическим советом во главе с Епископом Истинной церкви Всеблагого, которым на этот момент являлась Орландина Истомухан II. Касательно религиозных аспектов, Епископ наблюдала за верностью пути к Всеблагому, который предусматривал служение ареалу и Истинному миру, доброту к поверженным и слабым, заботу о мире Первограда и ежедневное пятикратное моление. С точки зрения мирских забот донный клир заботился о техническом сохранении участков-ареалов в Первограде, реализации вседонных проектов и обеспечении доступа всех жительниц Тсарства к имеющимся возможностям.

Люди из Верхнего мира (это были представители мужской половины), погрязшие во грехах и ереси, попадали к онойянам достаточно часто. Впадшим в безумие из-за трусости, тем, кто отказывался стать частью ареала, из-за тупой агрессивности или охранителям была уготовлена одна дорога: трансформация в мясно-растения. Остальные выходцы секторов прикреплялись к ареалам, сначала как пленники со свободой передвижения, а затем как полноправные сородичи. Очевидно, таких было не много, потому что в «своем» ареале Ныр видел только уборщика мясоростов.

Для себя Ныр решил, что его схождение в Тсарство онойян в общем-то удача. Однако пока он не мог уяснить очень важный вопрос: каким образом женщины занимаются любовью? Он видел маленьких онойянок, но не понимал самого простого: кто зачинает и рожает этих детей? Пока он довольствовался осторожными умозаключениями, предполагая, что вскоре сможет выяснить это.

Старейшина (или Владыка) был действительно стар. Он не выглядел дряхлым стариком, но производил впечатление уставшего человека, зримо воплощающего миф о Сизифе. Но сейчас его лицо, исчерченное глубокими морщинами, придающими Старейшине властное и жестокое выражение, было умиротворенным. Натогиносубан Иро получал необходимые ему эндорфины. В затылок одному из правителей сектора были вживлены электроканюли, а к ним были подсоединены тонкие, словно капилляры, микрошланги, берущие свое начало из таких же соединений на затылке другого участника этого процесса – жены старого властителя, Хлои Иро.

Все происходило по установленным правилам. Хлои совокуплялась с постоянным фамильным услужителем. Это был молодой человек, которого выкупили у смертопроказниц, – ничтожный обитатель мусорных кварталов. Теперь единственные обязанности слуги заключались в том, чтобы максимально удовлетворять жену Старейшины для того, чтобы она в полной мере смогла передать избыток эндорфинов своему единственному мужу. Услужитель, как и заведено, был ослеплен, но это не мешало выполнять ему свои обязанности.

– Давай, вжаль, еще! Так! – выдыхала Хлои, цепко впиваясь ногтями в спину мужчины.

– Аыр-р-р-р! – нечленораздельно мычал фамильный раб, стараясь заслужить милость высокородного семейства.

Нежная кожа рыжеволосой красавицы (в свое время она тоже была выкуплена у кровожадных девок) покрылась красными пятнами, веснушки на щеках скрыл яркий румянец, глаза словно наполнились слезами. Натогиносубан Иро ощутил поток незамутненной радости, когда личный вычислитель передал запрос о связи. Переключив звук на слуховой интрамодуль, чтобы не отвлекать жену и не обременять ее лишними знаниями, Старейшина ответил.

– Великий патриарх, говорит Первый брат Ассасината, Эквин-один. Было несколько запросов по первоградской сети в отношении нуклеарных установок.

– Кто?

– Члены семьи Елены ПР – Константин Бу и Джон Изопфенофф. Выходили из разных терминалов. Фактов, подтверждающих общий заговор, не получено.

– Странно. А Жуанзубан Хо?

– Его активность в информационных модулях не зафиксирована.

– Не спускайте с них глаз. Поставьте задание вашим людям среди охранителей, чтобы отслеживали и сообщали вам о всех перемещениях Хо. Информируйте меня по мере поступления новых сведений. Ничего не предпринимайте! Пока не предпринимайте. Все.

– Будет исполнено, Великий патриарх.

Натогиносубан несколько расстроился из-за того, что не в полной мере насладился эндорфиновой волной.

– Попробуйте еще раз, – обратился он к единственной супруге.

– Да, мой прекраснейший, – Зои улыбнулась мужу и легко укусила слепого услужителя за ухо. Как хорошо обученный ручной зверек, он понял, чего от него ждут…

«Да, в гипофизарной блокаде есть свои неудобства», – рассеянно подумал Натогиносубан Иро.

Все двенадцать Старейшин четырех зон Первограда находились в таком же положении. Когда совет решал, что ребенок вправе унаследовать пост, ему к совершеннолетию надстраивали искусственно выращенную дополнительную кору головного мозга. Подобная манипуляция расширяла возможности Старейшин. В частности, они обретали полное видение систем жизнеобеспечения мегастанции, интуитивно могли фиксировать сбои в работе механизмов и ментально контактировать со Старейшинами других секторов. Однако экзокортекс фактически редуцировал выработку гипофизом бета-эндорфина, в котором властители, работающие фактически без отдыха, нуждались больше других граждан космического города. Наилучшим выходом для этого уже долгое время оставался импорт родственных эндорфинов – ритуал, заповеданный пророками Всеблагого.

Охранитель посмотрел на ребенка, заступившего ему дорогу с некоторым удивлением. Никто не смеет так вести себя со стражниками. Однако настырный мальчишка, не дав опомниться Недобурею Го, уже два дня вспоминающего свою встречу с Угой, затараторил:

– Уважаемый охранитель, все мои родители увезены на работу в другую часть сектора, я один присматриваю за домом. Сейчас перед нашим жилищем дерется голытьба, не из местных, очень страшно. Помогите мне войти в дом.