— Николай Степанович, это Ганнибал-Пушкин вас беспокоит. Вам удобно разговаривать? — намеренно отпустил я титулы, обращаясь к генералу, как к доброму знакомому.

— Александр Сергеевич, милейший, какие беспокойства. Я только вас поминал добрым словом. Чудо, а не изобретение вы свершили! Слышу вас, как будто вы в двух шагах от меня стоите. Вы где сейчас?

— К себе в Велье приехал, а тут такое творится, что думал в Опочку мчаться, но абсолютно не представляю, к кому там обратиться, и тут про вас вспомнил, что вы туда в своё имение собирались. Вы же наверняка всех в Опочке знаете и совет мне верный способны дать?

— И не только в Опочках, Александр Сергеевич, но и по всей губернии почти со всеми дворянами знаком, — довольно пророкотал генерал, — Так что у вас за вопрос?

— Стал я разбираться с имением, и вроде бы выяснил, что выборный голова Ксенофонт Никитич Бугров к хищениям из казны причастен. Похоже, он прекрасно понимает, чем его деяния закончатся, так как он начал подговаривать старост, чтобы они крестьян на бунт подбивали. А там, якобы, его знакомцы из уезда помогут и выйдут с челобитной на губернатора, чтобы отозвать мой выкуп имения.

— И как много украдено? — чуть помолчав спросил Карамышев уже сухим деловым тоном.

— Говори предположительно, — тут же посоветовала Алёна Вадимовна.

— У меня в недостаче тысяч на двадцать уже нашлось, но я так думаю, что и на том убытке в двести одну тысячу, который государственная казна понесла, кто-то очень неплохо руки погрел. Но сами понимаете, нужно полноценное расследование и дознание. И про подготовку к бунту забывать не стоит.

— Вам прислать десяток моих казаков для охраны? Пока суд да дело, вам стоит поберечься.

— Благодарю, но с вопросом охраны я сам справлюсь, а вот что с теми делать, кто умы крестьянам собрался смущать, я пока не понимаю, — постарался я соответствовать выбранной роли молодого неопытного парня, который впервые столкнулся с непростой жизненной ситуацией.

— Вы задержать их сможете?

— Пока в этом нет необходимости, они напились в стельку, и до вечера вряд ли придут в себя.

— Тогда дайте мне пару часов. Сейчас же велю дрожки запрячь и до уездного исправника съезжу. От него с вами и свяжусь повторно.

— Благодарю, Николай Степанович, за столь непосредственное участие. Извините, что столько хлопот вам доставляю.

— Я Предводитель дворянства. И свои обязанности готов выполнять в любое время, — браво откликнулся генерал, видимо радуясь в душе тому, что у него хоть что-то интересное и значимое в унылой помещичьей жизни происходит.

Ещё бы. Зная мастерство военных в написании победных реляций уже не трудно себе представить, какую роль бывший генерал-майор Карамышев себе отведёт, описывая предотвращение бунта и возбуждении дела по крупному хищению казённых средств. Такое, как минимум на медаль потянет, а там глядишь, по совокупности всего, и орденок какой-то отвалится.

В глазах генерала Карамышева, любой конфликт — это не только угроза, но и уникальная возможность продемонстрировать свои организаторские способности.

Доклад о событии военными всегда готовится с особым тщанием к деталям: каждая фраза, каждое обстоятельство должны быть отшлифованы и подчеркивать заслуги составителя рапорта, представляя его в самом выгодном свете.

Карамышев наверняка уже предвкушает свой триумф, представляя, как его отчёт будет многократно цитироваться в дворянских кругах. Даже пресса не сможет пройти мимо его имени, так как у него есть кому о том позаботиться.

— Тогда с нетерпением буду ждать вашего вызова, — прервал я связь, вовремя сообразив, что генералу просто нравится болтать, вполне возможно, красуясь своими новыми возможностями перед домочадцами.

Следующий вызов состоялся часа через полтора.

Я это время потратил с пользой, осваивая новый способ использования артефакта связи.

Пришло мне на ум, что вовсе не обязательно перл из рации вытаскивать, если я запросто могу подать эссенцию только в усилитель звука.

Раз пять пробовал неудачно, но в итоге всё получилось. Заодно и громкость научился добавлять куда как больше той, что я раньше использовал.

— Александр Сергеевич, — теперь уже генерал обратился ко мне без титулования, — Я сейчас рядом с уездным исправником Василием Фёдоровичем Коноваловым. Он нас слышит. Не могли бы вы повторить всё ещё раз?

— Про то, как выборный голова Бугров старост уговаривает, чтобы крестьян к бунту подбивали, или вам про хищения? — уточнил я на всякий случай.

— Про то и про другое, — услышал я вполне понятный и предсказуемый ответ.

Пришлось всё повторять заново, следуя подсказкам тульп. В итоге, вполне правдоподобно получилось, а в качестве фактов у меня ряд документов с помощью Алёны Вадимовны подобран. Селивёрстов ещё тем педантом оказался, за что ему отдельное спасибо.

— К вам выезжает урядник с четырьмя стражниками. Сможете найти пару телег, из тех, что побыстрей, чтобы подозреваемых в Опочку доставить? — спросил у меня Карамышев после некоторой паузы, видимо успев обсудить что-то с исправником.

— И даже с охраной могу помочь, если надо.

— Думаю, это излишне, — отказался генерал, — Я с вами чуть позже свяжусь ещё раз.

Уже знакомый мне урядник, с которым мы не так давно ходили на уничтожение банды разбойников, примчался ко мне уже через два часа.

— Ваше Сиятельство!

— Полноте вам, Пётр Георгиевич, — встретил я Казанцева в прихожей, — Когда мы на бандитов вместе ходили, у нас же всё по простому было. Подвода под тела готова, можете забирать. Сейчас мальчонку крикну и он вас проводит, а заодно подводы приведёт, пока вы подозреваемых вяжете.

— Благодарю за помощь. Дознаватель к вам завтра приедет.

Приезд полиции уже вызвал небывалый ажиотаж в селе. Люди выходили на улицу, а у кого дворы рядом, смотрели через изгороди. А уж когда народ понял, что полиция приехала по душу выборного главы, так и вовсе все, вплоть до старух, из домов повылезали.

— Отошли! Не видите, казнокрадов и смутьянов на дознание везём! — покрикивали стражники, оттесняя конями особо любопытных и многозначительно хлопая свёрнутой нагайкой по голенищам сапог. Мои бойцы, с которыми я заранее сговорился, тем временем споро грузили в подводы алкашей-революционеров. И десяти минут не прошло, как всё закончилось и обе подводы, сопровождаемые полицией, отбыли из села.

Ох, не завидую я арестантам. Пока подвода до Опочек доедет, их так протрясёт на чахлой подстилке из сена, брошенного лишь для вида, что предстоящие побои в полицейском управление покажутся им всего лишь лёгкой разминкой.

— Ну, вот и жилище для вас начало освобождаться, — в шутку ткнул я в бок стоящего рядом Селивёрстова.

— В каком смысле?

— Заедете с нашим агрономом в дом головы. Наймёте себе по хорошенькой служанке, а то и по паре, и кухарку, одну на двоих. Чем не жизнь? Но учти, по обоюдному согласию и за деньги.

— Не понял, так по согласию или за деньги? — на всякий случай уточнил Никифор Иннокентьевич.

— Знаешь, я вряд ли смогу тебе это объяснить, но у баб оно как-то очень связно всё получается, — невольно почесал я в затылке, делясь с ним личным опытом будущих поколений.

Стоило мне заикнуться, что надумал к вечерне сходить в местный храм, как во дворе поднялся ураган. Ну как же? Барин в церковь собрался, а его люди в стороне останутся? Да не бывать такому. В общем человек сорок выразило желание службу отстоять, благо вечерня ныне вседневная и не займёт много времени. Подумаешь всего лишь час-другой. Чем ещё человеку осенним вечером заняться, как не в церкви стоять да настоятеля слушать?

Карету закладывать не стали, поскольку от дома до церкви Воздвижения Креста Господня меньше четверти версты — дольше лошадей запрягать, чем дойти.