— А как ещё можно стать невидимкой, не став прозрачным? — Поинтересовался Павел.

— При дефиците эссенции Матери рентабельнее делать перлы невидимости из эссенции Света. Не буду вдаваться в научные дебри, объясню проще — свет это видимая человеком часть электромагнитного излучения. Всё что мы видим вокруг, есть ничто иное, как отражение этого излучения от разных предметов и поверхностей. Ветвь Света позволяет оперировать с электромагнитным излучением, а перл, созданный из такой эссенции может заставить изображение огибать владельца артефакта. Другими словами, мы будем смотреть не сквозь человека, как это предусмотрено в перле нашего подранка, а увидим огибающее его изображение, которое находится за ним.

— Правильно Пётр Абрамович говорит, что тебе на инженера нужно учиться, — сделал единственный вывод из сказанного Павел. — Я вот тебя сейчас послушал и понял, что ни хрена не понял.

— Ой, да идите вы в баню со своей учёбой. — Махнул я рукой на улыбающихся братьев. — Я сам кого угодно и чему угодно научу. И вообще я спать ложусь. Мне сегодня ещё весь день колодцы для потенциального клиента искать. Кстати, у нашего убивцы должен был быть перл, позволяющий смотреть на окружение, оставаясь при этом невидимым. Его глаза тоже прозрачными должны были стать, а с ними ничего не увидишь. Скорее всего, он артефакт уронил под окном, или пока убегал потерял. Если не лень, то можете поискать.

— А как он выглядит? — поинтересовался Пётр.

— Светло-голубая жемчужина. Скорее всего, на ободке, как у меня для сонара.

Как и обещал Павел Силантьевич, к десяти часам от него прибыл невысокий парнишка лет пятнадцати, представившийся Дмитрием.

— Обычно меня все Митькой кличат, Ваше Сиятельство, — с этими словами пацан вручил мне большое яблоко. — А этим Орлика угостите. Так-то он парень покладистый, но кто ж от вкусностей откажется.

Не соврал Кононов — такого коня увидишь и поневоле залюбуешься. Рыже-золотой дончак с неширокой светлой проточиной ото лба до ноздрей аккуратно взял с моей руки угощение и принялся жевать яблоко, смешно при этом подёргивая ушами.

— Григорий Фомич, — окликнул я кучера, — осмотри коня. Мне за город поездка предстоит.

— Сделаю, Ваше Сиятельство, — принял Гришка у Митьки поводья и погладил Орлика по шее.

Не знаю, как Кононов мог иноходь спутать с рысью, но за городом я заметил, что Орлик с резвой рыси нет-нет да и пытался перейти на галоп. Знаю, что для верховой лошади является дефектом, когда она без команды меняет аллюр, но я прекрасно понимал Орлика — мне Гришка перед отъездом так и сказал, что конь застоялся и будет свою силу выплёскивать.

Ближе к обеду в поле зрения появилась помещичья усадьба. К этому моменту я уже успел найти несколько источников, которые легко позволили бы сделать не то что простые переговорники для пары лиц, а создать целую радиосеть. По крайней мере, шесть-семь комплектов на уже обнаруженных мной колодцах я могу создать хоть сегодня. И это я только меньше половины поместья Кононова осмотрел, той, которая была ближе к городу.

В принципе, если Павел Силантьевич подгонит клиентов и позволит использовать его источники, то я готов сбросить со стоимости комплекта переговорников тысяч пять, а помещик со своими знакомыми сам разберётся. Пусть хоть борзыми берёт за такую щедрую скидку.

Да, я теряю в цене десять процентов, но зато выигрываю объёмом, и нет нужды заморачиваться поиском колодцев и сбором из них аурума — согнал в один день всю клиентуру в дом помещика, да води их по очереди к источникам. Нужно будет обсудить эту тему с Павлом Силантьевичем. Думаю, он найдёт, кому можно порекомендовать устройства для связи с таким дисконтом.

Ну и раз уж я попал на поле богатое колодцами, грех было не использовать источники для себя любимого.

Дело в том, что когда я задумался о связи, то отнёсся к этому с неким скепсисом и не предусмотрел смену несущей частоты для разговора с разными абонентами. Теперь же, когда я знаю, что связь устойчива как минимум в пределах сорока вёрст, у меня появилась мысль оставить тот же усилитель низкой частоты, но сделать новый приёмо-передатчик со сменяемой частотой, а свой старый отдать Павлу Исааковичу, как старшему из братьев. Да, у нас получится трехсторонняя связь, но ничто не мешает одному из троих снять с себя перл и выйти из чата.

— Ну что, Митька? Павел Силантьевич утверждал, что ты в усадьбе обед сможешь устроить, — обратился я к пацану, когда сделал для себя усовершенствованный передатчик, а для дяди новый усилитель. — Не обманул меня твой барин?

— Барин обещания всегда выполняет, — гордо ответил парень. — Сказал, что накормят, значит так и будет. Не извольте беспокоиться, Ваше Сиятельство.

Да я как-то и не переживаю. Даже если и не отведаю местных яств, то всё равно не зря съездил.

Кстати, два колодца Жизни в поместье Кононова тоже нашлись. На огромную семью не хватит, но самым близким можно артефакты сделать. Опять же, я ещё не всё осмотрел.

— Александр Сергеевич! — будущий жандарм Зуйков застал меня в ресторане, который мне так полюбился, поскольку готовили здесь вполне прилично и разнообразно, — А я еду со службы — смотрю, ваша карета стоит, вот и решил заглянуть, — улыбаясь, сообщил мне капитан, охотно отозвавшись на мой жест, приглашающий его к столу, — Думаю, вам интересно, что мы у вашего ночного татя вызнали? — подозвал он официанта, сделав скромный заказ.

— Так вроде мои дядья его вполне прилично выпотрошили. Он Шешков, бастард Шешковского, сына знаменитого «кнутобойца» Екатерины Второй, — без затруднений изложил я ту расширенную информацию, которую лишь поутру узнал от Виктора Ивановича, — Но сам сынок уже изрядно в возрасте и числится чиновником в отставке. Самое смешное, что я ни разу с ним не сталкивался и зачем ему ко мне убивца посылать, искренне не понимаю.

— Зависть, корысть, потеря репутации, страх потерять важных клиентов, а вместе с ними и положение в обществе — какая из этих причин для вас выглядит самой важной? — спросил Зуйков.

— При определённых условиях — любой достаточно, — объективно отметил я, перебрав все указанные причины, — Но вы точно уверены, что всё это про меня?

— А про кого же ещё? Слух о вашем перле для Строганова по всей столице разошёлся. Ещё бы! Такой взлёт карьеры у молодого человека случился, да ещё у всех на глазах! А теперь представьте, что к вашему коллеге, который уже не первый год пожинает лавры самого лучшего частного Формирователя, приходят очень знатные особы и заявляют: — «Желаем, как у Строганова, а то и лучше», а он в ответ лишь руками разводит. Мол, не могу такое повторить…

— И кто же у нас в обиженных оказался? — поинтересовался я, между делом, прикончив салатик, предшествующий второму блюду.

— Так отец нашего бастарда. Шешков и Шешковский — связь более, чем понятная, — пожал плечами офицер, — Но вот только вы мне разъясните, отчего именно по вашему указанию меня посыльный губернатора посреди ночи поднял? Какой государственный интерес этот тать нарушил?

— Вы знаете, сколько времени занимает изготовление сорока восьми фунтовой каронады на Александровском пушечнолитейном заводе в Петрозаводске? — ответил я вопросом на вопрос.

— Нет. И что с того?

— А я вам скажу. При самых благоприятных условиях — не меньше восьми месяцев.

— Зачем мне это знать? — начал закипать явно невыспавшийся Зуйков.

— А теперь представьте себе, что граф Строганов способен за день, много за два, из имеющейся заготовки произвести орудие, которое будет лучше, чем вышедшее из мастерских. А уж про двенадцатифунтовые орудия я и не упоминаю. Нам бы такого Строганова, да хотя бы за год до нашествия Наполеона… Прямо на том же Бородинском поле всю войну бы закончили, в связи с полным умертвлением значимой части противника.

— Эм-м… Вы серьёзно?

— Пожалуй, я вас должен с одним гвардейским поручиком познакомить. Он вам много интересного про новые орудия от Строганова может рассказать.