Подходим с Юлей к лавочке и усаживаемся на нее.

– Да, когда малыш подрастет, он будет звать меня мамой, – внимательно слежу за реакцией малышки. – Я была бы рада, если и ты называла бы меня также, – осторожно произношу эту фразу, не зная, какая реакция последует дальше. – Ведь теперь мы семья, а значит, ты моя маленькая доченька, – вновь делаю паузу. – А я твоя мама.

Взгляд Юли впивается в мои глаза и замирает. Наверное, я трясусь от страха и переживаю даже больше, чем сама малышка.

– А можно? – осторожно спрашивает она.

– Ну конечно, – не могу сдержать слез и улыбки, от нахлынувших эмоций. – И даже нужно!

***

Миша возвращается уже вечером. Я сразу замечаю, что костяшки на его руках все разбиты.

– Сегодня тренировки у молодняка были, – бросает он, заметив мой пристальный взгляд. – Как прошел ваш день?

– Отлично. Я справилась и без няни, – с гордостью заявляю.

– Ага, понял, но сильно не геройствуй. Юлька порой своей энергией может все силы выбить, если будешь уставать, то лучше звони Зое. А где, собственно, маленькая батарейка?

– Твои родители вернулись и забрали ее полчаса назад на прогулку. По поводу усталости я потом все распланирую. Например, в рабочие дни, буду просить няню посидеть с Юлей. А в те дни, когда у меня выходной, думаю, справлюсь сама.

Вновь смотрю на руки Горы, и за лопатками кошки скребут. Да нет. Целые крокодилы грызут меня. Совсем не верю в байку про тренировки.

– Ты был у моих сегодня?

Миша молча топает в ванную комнату. Хвостиком плетусь за ним. Моет руки, умывается. Затем и вовсе скидывает с себя одежду и забирается в душ.

– Ты не ответил на мой вопрос.

Вредный Горыныч делает напор воды посильнее, и я понимаю: ответа ждать бесполезно. Громко цокаю языком, разворачиваюсь и ухожу на кухню готовить ужин.

Тогда и о нашем разговоре с Юлей не расскажу из вредности. Пусть для него потом сюрпризом будет.

***

Спустя три дня, Миша неожиданно прилетает ко мне прямо на работу.

– Макс, привет, – бросает он с улыбкой, жмет ему руку и тут же направляется ко мне. – Мур, привет. У тебя еще есть уроки?

– Да, один, что-то случилось? – чувствую, как внутри зарождается беспокойство.

– Если я украду Лару, ты ее уволишь? – поворачивается он к моему руководителю.

– Нет, что ты… Вы, – Макс тут же поправляет сам себя.

– Давай на “ты” уже. Мы же с тобой все порешали. Мир. Дружба. Жвачка.

– Х-хорошо, Михаил, давай на “ты”, – Максим Валерьевич выдает легкую улыбку.

– Тогда я ее забираю? Правда, срочно. Очень надо.

Хмурюсь. Что он там удумал? Точно ведь ничего хорошего.

– Да, конечно. Лариса, ты можешь идти. Мы справимся без тебя.

Заливаюсь краской. Без меня они справятся… С такой посещаемостью школы, действительно, давно пора гнать в шею такого работничка, но Макс… Доброта и простота.

Собираюсь, и уже через пять минут мы садимся в автомобиль Горы.

– Ну и? – вздергиваю бровь.

– Мур, нам надо к юристам. Адвокату.

– Зачем?

– Толик осознал, какое он дерьмо, и пошел в полицию с чистосердечным признанием.

– Это потому у тебя все руки разбиты?

– Не понимаю, о чем ты, – с притворным безразличием бросает Миша и отводит взгляд в сторону.

Врать совсем не умеет. Актеришка.

– Не хочу, чтобы ты касалась больше этого дерьма, – устало произносит он. – Твои интересы в суде будет представлять адвокат. Будешь участвовать по минимуму. Насчет матери не переживай. Поговорил со Шмелевым, он через своих врачей нашуршал и нашел реально нормальную реабилитацию.

– Она не согласится.

– Уже согласилась.

Ловлю ступор. Полное неверие в слова Миши. Кажется, что он просто разыгрывает меня. Но нет. Выражение его лица абсолютно серьезное.

– Что их ждет? – тихо задаю вопрос.

– Толик, скорее всего, получит срок по уголовному делу. Он приставал к тебе и после совершеннолетия? – внимательно смотрит на меня. Киваю и опускаю взгляд. – Понял. Твоя мать будет лечиться. Надеюсь, успешно. С работы в пивнушке она уволилась сегодня утром. Что-нибудь найдем ей.

– Эта квартира… она Толика, – выдавливаю со стыдом.

– Знаю. Мур, не трои раньше времени. Мать пролечится, далее уже с работой решим, ну и за это время квартиру съемную найдем. Первое время платить буду я. Как встанет на ноги, будет сама крутиться. Надо для начала посмотреть, как вообще реабилитация пойдет.

– Спасибо, – выдаю шершавым голосом старушки, прижимаю к губам кулак и отворачиваюсь к окну.

***

Этот мужчина и правда гора. Крепкая, высокая, надежная. Бывает, конечно, порой с этой горы сходит лавина. Но скажите, а у кого не бывает эмоциональных всплесков? Разве, что у мертвых. Я и сама, порой как маленький вулкан. В общем, мы с Мишкой нашли друг друга.

Что уже ясно наша семейная жизнь, точно не будет унылой. Одно мое появление в его жизни чего стоило. А ведь я тогда могла и не забыть свою сумочку в Мишкиной квартире. Так что спасибо моей неуклюжести и поразительной способности встревать в тупые ситуации.

“Ты нам не подходишь. Уходи”– в памяти проносятся его слова при нашей первой встрече.

Шах и мат, Мишенька! Я оказалась идеальным пазлом, которого так нехватало на твоей картинке.

Лара

– Кто пустил сюда этого мужика?! – кричу во время потуги. Голова, кажется, вообще отключается, и я мало понимаю происходящее. Боль просто невозможная, а тут еще и Миша, который готов в обморок свалиться, наблюдая мои страдания.

А ведь я его отговаривала. Нет же, как упертый до последнего боролся за право быть рядом со мной во время родов.

Вся бригада, принимающая у меня, роды, разряжается громким смехом.

– Лариса Васильевна, нам стоит выгнать Михаила Александровича?

– Его изначально не надо было впускать сюда!

И снова раздаются смешки.

Что я там говорила о Мишке. Сильный, волевой, жесткий. Да ладно? Сейчас у стены забился в страхе побледневший котенок. Не иначе.

– Мур, – блеет он. – Ты как?

“Очень хорошо! Лучше не бывает! Миша, кого ты в меня поселил? Китенка?” – мысленно сокрушаюсь, но сил на разговоры нет. Я полностью сконцентрирована на том, чтобы Матвей поскорее родился.

Новая волна боли и я срываюсь на крик.

– Сейчас не тужься, продыши потугу! – командует акушер.

Начинаю дышать поверхностно, как меня учили, с короткими вдохами и выдохами. Да-да, как собачка. Полностью теряюсь во времени. Мыслей больше никаких.

– Тужься, моя девочка! – громкий голос приводит меня в чувства. И я тужусь, собирая все силы, что у меня еще остались. – Давай-давай, Лариса, ты можешь еще!

Сколько таких подходов еще было? А я бы помнила. Даже не заметила, как в какой-то момент рядом оказался Миша и я крепко вцепилась в его руку. Пришла в себя, только когда услышала долгожданную фразу:

– Ну что, счастливые родители, встречайте своего богатыря!

Следом раздается крик нашего Матвея. И от его голоса я моментально заливаюсь слезами. Вот и все. Теперь я мама.

Моего малыша кладут мне на грудь. Миша продолжает держать меня одной рукой, а вторую прикладывает к спинке Мота. Невозможно передать эти эмоции. Невозможно их описать. Я просто…

Счастлива!

Новый год

– Мам, а можно я покормлю Мотика? – Юля складывает ручки в мольбе.

– Он может срыгнуть. Все равно хочешь? – спрашиваю свою дочь с сомнением.

– Угу. Только не то вонючее пюре из мяса. Оно противное.

Улыбаюсь. Да уж, тут я полностью согласна. И почему все рыбные и мясные пюрешки так жутко пахнут? Это я забыла еще упомянуть о пюре из брокколи. Вот где, “райское благовоние”.

– Хорошо, персик-яблочко подойдет?

– Я тоже такое хочу! – Юля тут же делает кислую мордочку.

– Кто бы сомневался, – улыбаюсь и подаю две баночки. – Все, оставляю Матвея с тобой. Доверяю тебе, – говорю специально подбадривающим тоном и несусь на кухню.