Только я подумал об этом, как по заказу из-за угла выныривает жирный кот дворянских кровей. Хрена себе Базилио! Подхожу к мохнатому, чтобы погладить, но он идет на опережение, сам трется о мою ногу и тарахтит как электрогенератор.

– О, Васька! Уже нашел себе нового знакомого? – довольно говорит Шмелев.

– Я не знал, что у вас есть кот.

– Пф-ф-ф, невидаль какая, Кренц, ты кем меня вообще считал?

– Ну… не знаю, что вы такой волк-одиночка, все дела… Представлял, что у вас дома будет все в охотничьих трофеях, темное, прокуренное, а тут…

– Что?

– Ну… мило. Типа.

– Типа… Миша, мне кажется, это плохое влияние Миронова на всех сказывается, что вы меня, не пойми кем, воображаете, – ворчит он. – Кстати, трофеи есть. На цокольном этаже. Там же и коллекция моего оружия. Покажу как-нибудь потом.

– А пыточную?

– Еще одно слово и уволю.

– Молчу.

– Молчи, Мишаня. Лучше и правда молчи.

Я поджимаю губы, а старик вдруг начинает смеяться, да так заразительно, что и я подхватываю этот смех.

– Слушай, а девчонка-то тебя изменила до неузнаваемости. Никогда не думал, что ты можешь быть таким.

– Ага, – соглашаюсь с ним.

– Собственно об этом. Тебя же еще к принцессе твоей доставить надо, – Николай Антонович бросает мне белоснежное полотенце. – Ванная комната по коридору направо последняя дверь. Приведи себя в порядок. Да, и насчет одежды, – тычет в меня пальцем. – Ее сразу в мусорку. Свою дам. Ростом мы примерно одинаковые, я правда более солидный парень, – оценивающе смотрит на свое тело и поглаживает по бокам. – Надо будет вернуться к пробежкам по утрам и тренировкам в зале, что-то я обленился в последнее время.

– Твою ж мать, домовенок Кузя, ты ли это? – говорю себе, глядя в зеркало. – Хоть бы кто-нибудь сказал, что я на шахтера похож…

Быстро скидываю с себя шмотки, которые выглядят не лучше, и залезаю под горячий душ.

Спустя полчаса появляюсь в гостиной. Старик предусмотрительно оставил на уголке дивана свой спортивный костюм из тонкого футера, белые носки с этикеткой и даже… новые боксеры. Переодеваюсь и выхожу на улицу.

Шмелев с задумчивым видом курит с кружкой кофе в руке.

– Что думаешь делать дальше, Кренц? – спрашивает он не оборачиваясь.

– Для начала сделаю все, чтобы Олесе дали максималку, далее лишу ее родительских прав. Это дело, кстати, в процессе. Потом поговорю с Ларисой, решу ее проблемы.

– А какие у нее проблемы? Что-то серьезное? – оборачивается он и сканирует меня взглядом.

– Там личное, Николай Антонович.

– Помощь нужна?

– Спасибо, сам справлюсь.

– Если что…

– Я знаю.

– Жениться думаешь?

– Не думаю, это уже решено. Осталось Лару уведомить.

Старик одобрительно кивает. Затем до него доходит смысл последней фразы и поперхивается кофе.

– Ха! Уведомить. Кренц, девочки любят все эти сопли ванильные. Скажешь в лоб, а не попросишь руки, как подобает, и есть риск быть посланным.

– Да знаю я, особенно с моей, вообще легко. Нормально все будет. Не совсем же я дурак.

– А вот тут я бы поспорил, – старик Шмелев вновь ухмыляется.

– Вас послушать, так вокруг все дураки.

– Да потому что так и есть, а главное, что все они вокруг меня, – он делает глоток и с шумом вздыхает. – Слушай, я все гадаю, а зачем тебе дуршлаг в пятом поколении?

Лара

– Мурашкина, просыпаемся, – слышу добродушный голос откуда-то издалека. – Мурашкина?

– М-м-м… – голова побаливает, но я приоткрываю глаза. – Да?

– Лариса Васильевна, вы в больнице. Нам необходимо взять анализы, далее вас осмотрит врач. Встать сможете? Нужно анализ мочи собрать.

Зрачки расширяются, и я подскакиваю на одном локте.

– Миша! – перевожу взгляд на женщину, судя по-всему, медсестру. – Со мной был высокий, крепкий мужчина?

– Лично его я не видела, но нас предупредили, что Михаил Александрович подойдет и будет с вами.

– А когда подойдет? – с надеждой смотрю на нее.

– Простите, но этого я не знаю, – устало вздыхает она. – Посмотрите сюда, на тумбе стоит лоток с баночкой для сбора мочи. Туалет вот здесь, – ведет она рукой и указывает на белую дверь в углу палаты. – Как соберете, оставьте в лотке, я подойду через пять минут и заберу, заодно возьму у вас кровь на анализы.

– Хорошо, я поняла.

Медсестра помогает мне встать, убеждается, что я вполне самостоятельно могу дойти до туалета и оставляет одну.

Так, странно себя чувствую. Кажется, будто все произошедшее было страшным сном. Перевожу взгляд на свои грязные руки, покрытые ссадинами и только так понимаю, что все было реальностью. Тело тут же рефлекторно начинает дрожать, мышцы напрягаются, а боль в голове усиливается.

“Все закончилось, теперь все будет хорошо”, – мысленно успокаиваю себя, но это не то что не помогает, а только больше разгоняет внутреннюю панику.

Я громко всхлипываю, успеваю быстро поставить баночку на бортик раковины, прежде чем оседаю на колени, уткнувшись лбом в прохладный кафель. Часто-часто дышу, но кислорода все равно критически не хватает. Слизистые активизируют работу, из моего рта буквально вытекает слюна, которую я тут же смахиваю внешней стороной предплечья.

– Лариса Васильевна, с вами все в порядке? – доносится из-за двери голос медсестры, которая, очевидно, услышала подозрительные звуки, доносящиеся из туалета.

Дверь тихонько приоткрывается, и женщина осторожно заглядывает. Увидев меня на полу, быстро заскакивает внутрь и помогает подняться.

Честно говоря, очень туманно помню, как медсестра довела меня до постели, как потом брали кровь, как врач задавал мне вопросы и проводил осмотр...

***

Ощущаю, теплые поглаживания по моей руке. Легкие касания до лица и волос. Мишка. Это точно он. Открываю глаза и тут же растягиваю губы в улыбке.

– Привет.

– С добрым утром, – смотрит на меня, как на снежинку, которая в любой момент растает и исчезнет, став капелькой воды. – Как ты себя чувствуешь?

– М-м-м, пока не поняла, но точно лучше, чем сутки назад. Поцелуй меня, – говорю требовательным тоном.

Глаза Горыныча расширяются, и вижу в них вспыхнувший огонек. Он аккуратно тянется ко мне, касается своими шершавыми губами. Поверхностно. Не углубляет контакт.

– Н-ну не так… Миша, – возмущаюсь, практически не отрываясь от его губ. Сама тянусь, раскрываю рот, позволяя ему проникнуть глубже. Обвиваю его шею руками, скольжу выше, запуская пальцы в волосы. Выдаю гортанный стон и начинаю дрожать всем телом. – Безумно скучала по тебе, – шепчу, как только мы отрываемся друг от друга, чтобы сделать новый глоток воздуха.

– Аналогично, – обдает меня теплым дыханием. – Мур, блять, я думал, с ума сойду, когда не обнаружил тебя в том доме. Давай договоримся на будущее, если я о чем-то прошу, будь добра прислушиваться. М? Или я к тебе охрану приставлю.

– Денег не хватит на личного телохранителя.

– Проверим? – наклоняет голову набок и оголяет белоснежный ряд зубов.

– Не, не надо мне никакой охраны. У меня же есть ты, – тихо хихикаю и снова тянусь за поцелуями. Все насытиться не могу.

– Лара, я же сейчас наброшусь на тебя. Завязывай провоцировать. Тем более врач сказал, что тебе пока что нужен покой. Несколько дней проведешь в больнице.

– Зачем? Я себя не так плохо чувствую.

– Затем Лариса, что некоторые показатели твоих анализов не в норме и… – говорит он и осекается на середине фразы.

– Что? – поднимаюсь на локтях, заглядываю в его зеленые глаза и тут же начинаю нервничать. – Ну, говори уже! Я очень тревожный человек.

– Вот поэтому и замолчал, – бурчит он. – Мур, врач мне сказал, у тебя случилась паническая атака и обморок. Он рекомендует тебе дополнительно поработать с психологом. Ты пережила серьезный стресс, который, так или иначе, отложился.

Опускаю глаза вниз и тихо киваю. Глупо противиться, сама чувствую, что мне требуется помощь. Ситуация в туалете очень меня напугала. Казалось, будто я задохнусь и умру. Поговорить со специалистом, будет правильным решением.