Скидываю с себя ботинки, оседаю на пол и бьюсь затылком об стену. Накрываю лицо руками и остаюсь в таком положении на некоторое время.

– Ты че там плачешь, что ли, Кренц? – спрашивает Дамир, вновь появившись в коридоре. – Реал, иди умойся, смотреть противно.

– Пошел на хуй, – спокойно отбиваюсь от него. Без гнева, просто на последних выхлопах.

– Ага, бегу. Видел бы тебя Мирон, наверное, злорадствовал бы в душе, как ты сейчас его самого напоминаешь, – поднимаю на него недобрый взгляд. – В прошлом, – добавляет он.

Подвисаю. Вновь вспоминаю нашу с парнями операцию по слежке за ресторатором Беловым, его жену Яну и Глеба. Их адские качели-карусели эмоций и боли. Затем мысленно возвращаюсь к себе и Ларисе. Сравниваю нас. Сука, завыть хочу во все горло, до разрыва связок, да так, чтобы кровь хлестанула и захлебнуться бы ей.

Мудачина я. Просто и кратко.

Корячусь, словно дряхлый старик, и встаю с пола, плетусь в ванную комнату. Затыкаю пробкой слив, врубаю на полную воду. Скидываю с себя шмот, в зеркало намеренно не смотрю, не хочу увидеть отметины, что оставила мне Мурашка. Лишнее напоминание о том, что я натворил.

Залезаю в ванну, ложусь в горячую воду от которой поднимается пар и прикрываю глаза. Мне не дает покоя один момент. Где и когда Лариса и Олеся могли пересечься? Ведь со слов моей Мурашки, Олеся сказала ей о том, что я шерстил ее прошлое и сделаю то же самое с Ларой. Так, где и когда?

Так бы и придавил эту гадюку-Лесю.

Внутренности перекручивает от злости, набираю в руки воду и умываю лицо. Нижнюю губу моментально щиплет, я страдальчески морщусь и зажимаю ее рукой. Чувствую, завтра будет приличный отек, который станет служить ежедневным напоминанием о моем полном провале еще как минимум неделю.

Этот день настолько меня измотал, что каким-то образом я уснул прямо в ванне, а проснулся оттого, что ко мне вломился Вал с совершенно дикими глазами.

– Блять, ты живой? – почти кричит он, забывая о том, что совсем рядом в своей комнате спит моя дочь.

– Живой… – отвечаю заторможено, не одупляя, что происходит.

Валеев быстро настигает меня и хлопает рукой по крану, закрывая его.

– Охренеть ты тут устроил, Мишаня… – хватается он за голову и смотрит себе под ноги, и я только сейчас полностью отхожу ото сна и понимаю, что вода плещется через борт ванны, весь пол залит и приличное количество воды уже затопило коридор.

Добрых полчаса мы потратили на то, чтобы собрать всю воду, а после, полностью обессиленные, упали с Валеевым на диван.

– Есть че выпить? – кидает он. – Мне очень надо.

– Найдется.

– Тащи. На сегодня запас моих нервов закончен. Бля, Миша, ты точно у Мирона не брал мастер-класс по тому, как навалить окружающим проблем?

– Вроде нет.

– Может это просто заразно? Я не знаю, передается там, воздушно-капельным путем, к примеру?

– Хер знает.

– Ты же Миша. Кремень, вечно равнодушный трудоголик. Что ты, что робот – различий не так много, а тут… Блять! Кто ты? Верни прежнего Мишаню!

– Дамир, я тебя сейчас хлопну, — завали свой бардачок, пожалуйста.

Замолкаем, где-то с минуту молчим, а затем одновременно взрываемся и начинаем истерически ржать. Я от всего пиздеца, а Вал, очевидно, чисто с меня, такого идиота.

– У твоей дочери завтра возникнут вопросы, почему ее отец выглядит так, будто мордой на газонокосилку упал. Это тебя Лорик цапнула?

– Ага, – говорю, касаясь губы.

– Нормально так приложила. Завтра будет примирение – версия два ноль?

– Попробую.

– Не знаю, что у вас сегодня произошло, но мой совет: не дави на нее. Пусть немного дровишки догорят.

На следующий день везу Юльку в школу на английский, а сам как на иголках.

– Солнышко, а что у тебя в этой сумочке, которую ты держишь?

– Там суп в термосе для Ларисы, чтобы она не болела, – гордо заявляет она. – Мы вчера с дядей Дамиром готовили.

“Боже… Надеюсь, это съедобно?”, – проносится в мыслях, но на самом деле это очень мило.

Приезжаем ровно за десять минут до начала урока. Прохожу вместе с Юлей в школу и сразу замечаю Ларису. Сердце тут же грохает за грудиной и начинает колотиться на повышенных. Сейчас она стоит ко мне спиной и о чем-то разговаривает с Максимкой, будь он неладен. Они что-то эмоционально обсуждают и смеются, а я зубы готов в крошку перетереть от внезапно накатившего бешенства. Валерич начинает обходить мою Мурашку и как бы невзначай кладет ей руку на спину в районе талии. Чуть подталкивает вперед, и они проходят вглубь кабинета. Вроде ничего такого, но, сука, как же бесит!

– Максим Валерьевич, – громким басом сообщаю о своем появлении.

Эта “милая парочка” тут же оборачивается на меня, их глаза расширяются, а я продолжаю:

– Руку, пожалуйста… – впиваюсь взглядом в его лапу, которую он тут же отдергивает.

– Михаил Александрович, Юля, добрый день! – тут же поет он соловьем и двигает в нашу сторону. Лариса так и замерла на месте.

– Послушай, Макс, – крепко сжимаю его руку, хотя со стороны это выглядит, как простое рукопожатие. Дергаю чуть на себя, мы сталкиваемся плечами, и я цежу прямо у самого его уха. – Ты поменьше внимания уделяй чужим женщинам. Я надеюсь, твои руки больше никогда не коснутся Ларисы, – хлопаю его по-братски по спине. – Договорились? – выдаю с улыбкой.

– Да, – озадаченно говорит он.

– Вот и славненько. Рад, что мы поняли друг друга.

– Д-да, но думаю, не совсем, – выдает он, отчего я тут же напрягаюсь всем телом и во мне растет желание выломать ему челюсть. Прямо сейчас и здесь. – Михаил, вы наверное, все не так поняли. Дело в том, что я давно женат и у меня двое прекрасных оболтусов подрастает. С Ларисой у нас сугубо рабочие отношения и не более. Прошу прощения, если где-то вышел за рамки допустимого, – говорит он с таким видом, будто я у него любимую игрушку отобрал, у которой оторвал все лапы, уши и хвост.

Да-а-а… Неудобненько вышло. Из-за своей ревности видел то, чего и не было.

Ощущаю себя в данный момент еще более идиотом. Перевожу взгляд на Мурашку, она тут же вздергивает свой носик, отворачивается от меня и качает головой. Разочарована.

Зашибись, примирение – версия два ноль стремительно летит к чертям.

– Простите, – вновь скулит Валерич.

– Просто не распускай руки. Выглядит двусмысленно, – бросаю, направляюсь к диванчику и занимаю позицию ждуна, потому что Лара уже скрылась за дверями учебного класса.

Максим еще немного топчется на месте и с понурым видом уползает в свой кабинет.

– Ларис привет, – подхожу к ней, как только она выходит после урока. Осторожно тянусь и касаюсь ее руки кончиками пальцев. – Давай поговорим?

– О чем?

– Например, о нас… – склоняю голову, хотел бы выдать улыбку, но губа болит так, что желание сразу отпадает.

– Миша, по-твоему, сейчас это возможно? – смотрит мне прямо в глаза и бьет самой холодной зимой.

Отворачиваюсь, не выдерживая минусовой температуры.

– Юль, сходи в игровую, нам с Ларисой поговорить надо на взрослые темы.

– Опя-а-ать, – дочь закатывает театрально глазки и вместе с каким-то конопатым мальчишкой убегает, а Лара тяжко вздыхает и бросает на ходу:

– Пошли в переговорку.

И я, как послушный теленок, топаю за ней. Таращусь на ее спину, веду глазами ниже, зацениваю шикарный попец, тут же стыжусь и возвращаю взгляд вверх. Ее шелковистые локоны покачиваются, и это, мать вашу, тоже заводит. Мой автомат тут же напрягается от прилива крови. Ну что за тупой орган? Ведь не время сейчас. “Не думать, не представлять, не хотеть!”, – мысленно повторяю, как мантру. “Ну-ка, фу!”, – опять же, в мыслях даю команду своему члену, но он бы еще слушал меня.

– Ну и? Что ты хотел сказать? – выдергивает в суровую реальность голос моей девочки.

Вот так вопрос в лоб. Даже слюной поперхнулся. И ведь, правда, а что я могу сейчас ей сказать? Все мысли и слова моментально вылетели из головы.