От услышанных слов я резко разворачиваюсь и понимаю, ещё слово и я просто задушу эту дряхлую пропойную змею.

– Вижу, не ожидал, что я так о своей дочери скажу? Ой, глупенький какой, ну ничего, ты ещё её узнаешь. Для Лариски по мужикам скакать, как в добрый путь. Сколько раз она моего пыталась увести, со счёта сбилась. Всё крутит своей задницей с утра до вечера.

Точка кипения достигнута. Мозг конкретно так вырубился. В два шага достигаю цели, рука сама делает бросок и впечатывается в горло псевдоматери Мурашки, прижимая её к стене.

– Заткни, свой помойный рот! – цежу сквозь зубы, делая остановку перед каждым словом. – Пока я тебе позвонки не пересчитал, – но тут же ослабляю хватку. Бить ее, конечно, я не стал бы. – Где Лариса?

– А я откуда знаю! – истерично выкрикивает это подобие женщины. – Завалилась буквально перед тобой, покидала свои манатки в сумку и убежала.

Всё. Ловить тут больше нечего. Не знаю зачем, забираю с собой тетрадку Лары и покидаю эту прогнившую квартирку.

***

Позже получаю лютых пиздячек от Шмелёва за мой перформанс, но как-то не запаривает. Все мысли сконцентрированы только на одном человеке.

На следующий день снова приезжаю в универ Мурашки, торчу там почти все пары, но она так и не появилась. От нечего делать начинаю строчить ей сообщения в мессенджер и вдруг замечаю, что отметка о прочтении поменяла цвет на зелёный. Сразу же набираю её номер, но она, само собой, не берёт трубку.

– Твою мать, Мурашка! – кричу и швыряю телефон, который улетает под сидение автомобиля. Похрен.

Так проходит ещё один день. Один мучительный, долбанутый день. Когда я сам себя не мог узнать. Мой персональный ад. Ралли по петлям бесконечности.

***

В среду, вся первая половина дня жёстко загружена.Сегодня у нас по плану встреча с важным денежным клиентом, которую я никак не могу пропустить. Должны присутствовать все, начиная от Шмелёва и заканчивая Бессоновым.

Миронов уже вернулся из своей поездки и появляется в офисе без опозданий.

– Старик говорит, ты тут исполнял какую-то хрень, пока меня не было. Рассказать не хочешь, что у тебя за ПМС* случился? – бросает он как бы между прочим.

– Нормально всё, мы уже с ним это разрулили, – а у самого аж желваки под скулами загуляли.

– Ага, оно и видно. Кстати, ты подругу свою нашёл?

Поворачиваюсь на Мирона и смотрю так, что он сразу понял моё настроение.

– Воу, страшный какой. Ладно, понял, тема болезненная для нашего крепыша, – давит с язвительной ухмылочкой, словно издевается надо мной. – Кстати, вечером не хочешь зайти ко мне? Потрещим, выпьем, давно просто так не сидели.

– Нет.

– Ну, как знаешь, – пожимает он плечами и ускоряет шаг.

Встреча с клиентом затягивается, и я в итоге не успеваю смотаться в универ к Мурашке. На звонки она так и не отвечает, как и на сообщения. А у меня уже конкретно так подгорает от всяких мыслей, где она и с кем. Подружка её тоже ничего не говорит. Грёбаная неизвестность.

Вечером первым делом снова еду к Ларисе домой.

– Дома? – без приветствия сразу вопросом в лоб.

– Нет, не появлялась, – говорит её мать нормальным тоном без закидонов и делает шаг в сторону, как бы разрешая проверить лично. Почему-то верю ей.

– Запиши мой номер телефона, если Лариса появится, сразу сообщи.

Женщина молча уходит вглубь квартиры и появляется вновь с телефоном в руках. Диктую ей свой номер и сваливаю. Почему-то уверен, что Мурашка и сегодня не появится.

Вернувшись в машину, звоню родителям и минут двадцать разговариваю с ними, а потом и со своей Юлькой, по которой уже безумно скучаю.

– Папочка, а мы вчера в цирк ходили, так классно было! – щебечет моя малышка. – А потом до самой темноты гуляли у озера. Я собрала много-много улиток! Миллионы! – тянет она.

– Как классно, вижу вам там и правда весело было сегодня! Нравится гостить у бабули с дедулей?

– Да! – громко звенит её голосок.

Ещё немного разговариваем о всякой ерунде и уже прощаемся, потому что Юле пора умываться и ложиться в кровать. Откидываю трубку на пассажирское сидение, провожу ладонями по лицу, умываясь воздухом, и тупо не знаю, чем забить время. Завожу двигатель и стартую. Прихожу в ясное сознание, только когда паркуюсь возле дома Миронова.

Набираю ему, он отвечает далеко не сразу. Раза со второго.

– Дома?

– И тебе привет, Мишаня. Да, я дома.

– Напомни квартиру. Забегу ненадолго.

Глеб называет номер, и я поднимаюсь на этаж. Выхожу из лифта, дверь уже предусмотрительно для меня открыта, прохожу, начинаю разуваться, и вдруг мой взгляд падает на знакомые женские кроссовки.

Если бы у меня была шерсть, то сейчас бы она встала жёстким гребнем по всей хребтине. По телу пробегает волна мурашек, оставляя на коже неприятное, болезненное ощущение. Прохожу в гостиную и застаю Глеба, лакающего чай с каким-то бутербродом.

– Где она?

– Ты о ком? – удивлённо поднимает он брови.

Думает я совсем дурак?

– Лариса где?

– А-а-а, в спальне, но не советую туда идти, – бросает он спокойным тоном, а у меня мгновенно сердце перестаёт качать кровь, дыхание спирает, кишки в тугой узел скручивает, и башке звенят колокола.

Подлетаю к Мирону и наваливаюсь сверху, кружка с чаем летит на пол и разбивается вдребезги, сраный бутерброд разлетается ошмётками по дивану. Хватаю его за грудки и вжимаю в спинку дивана.

– Ты совсем охренел? Идиота из меня решил сделать?

Глаза Мирона мгновенно темнеют, и меня окатывает волной его холода.

– Руки убрал, – говорит спокойно.

Отпускаю его, но мысленно уже готовлюсь к тому, что если он хоть пальцем притронулся к Ларе, то я просто его закопаю. Сначала его, а потом и её. Встаю и сам иду на поиски.

– Крен, я сказал, не ходи. Ты плохо понимаешь?

Но я уже не слушаю. Первая дверь летит с хлопком в стену. Никого. Двигаюсь дальше. Рывком открываю вторую дверь, но сразу же успеваю её поймать и придерживаю, потому что наконец-то вижу её.

Мурашка сидит за ноутбуком и разговаривает на английском с каким-то парнем. Меня она не замечает, потому что в наушниках. Подвисаю на ней. Сам не замечаю, как делаю шаг в комнату, но в этот момент Мирон грубо дёргает меня назад и закрывает перед моим носом дверь.

– Не мешай девчонке работать! Сказал же не ходить.

– Я правильно понимаю, она у тебя с самого первого дня, как ты скинул мне фото? – продавливаю вопрос, при этом мои брови стремительно сдвигаются к переносице.

– Допустим.

– Ну ты и ублюдок, Миронов.

– У меня были хорошие учителя. Поковыряйся в своей памяти, может, и свои грешки вспомнишь.

И я понимаю, о чём он. Это мне ответочка за Яну Белову прилетела. Девушку, в которую он так не вовремя втрескался.

В то время нам надо было собирать компромат на её супруга – бизнесмена Белова Алексея, но Глеб каким-то образом умудрился влюбиться в неё и чуть не запороть все наши труды. На тот момент меня волновал лишь результат. Работа превыше всего. Деньги. Все. А на то, что происходит с этой Беловой, мне было по большей части плевать. Наверное, самое дерьмовое о чём я потом не раз сожалел, это тот момент, когда её упоротый садюга – муж переломал ей рёбра, а я, как последняя скотина это знал, но вдалбливал бедной девчонке, чтобы она даже не думала всё испортить. По сути, сказал ей, чтобы терпела боль, но довела до конца своё обещание – достать ключи от личных кабинетов её супруга. Пообещал, что как только она это сделает, мы сразу решим вопрос с медпомощью. А потом, всё так закрутилось, что я тупо о ней забыл. Как о чём-то малозначительном. Мирону и вовсе ничего не стал говорить. Более того, до сих пор не сознался. На данный момент, он знает лишь об отдельных эпизодах, и я не знаю, смогу ли когда-нибудь ему рассказать. Разорвать его душу повторно. Потому что до сих пор, его раны не зажили, продолжая испускать мутную сукровицу. Чуть тронь и вскроется.

Кто я, если не последняя, конченая тварь? И кажется, сейчас бумеранг начинает ко мне возвращаться.