— Давай по чаю, и я полетел.

— Бизнесмен ты наш!

Бабушка подошла и сделала то, что я хотел, но не решался: сгребла меня в объятия. Каюк с нами на кухню не пошел, видимо, был закормлен до отвала.

Разливая чай по чашкам, бабушка говорила:

— Я понимаю, что Леша все больше занят и скоро не сможет меня возить. Потому учусь под его надзором, но у меня очень плохо получается. Старая уже. Фрицам в тыл заходить не боялась, когда рядом снаряды рвались, не так боялась, как этой колымаги. Вот что такое?

— А ты представь, что у тебя важное задание: отвезти материал нашим, прорваться сквозь враждебную технику.

Она усмехнулась и выставила на стол креманку со сгущенкой.

— Попробую. Вот, угощайся, сама варила, из домашнего молока.

Живот взревел так, словно я не ел сутки. Кусочек пирога, сверху — чуть сгущенки, выдавить дольку лимона, чтобы от сладкого не слиплось, и — м-м-м, мгновение блаженства. Бабушка смотрела с умилением, качала головой.

— Исхудал совсем. Что, Ольга не кормит вас?

— Кормит. Мотаюсь много, — ответил, я прожевав. — Ба, ты ж печку пока не топишь? Тайник там? Я привез кое-что. Пусть полежит недельку.

— С таким теплом — нет, не топлю, — ответила она. — Но похолодать может в любой момент.

— Спасибо, просто нет слов, как вкусно. Сгущенка — бомба!

— Знала, что понравится. — На столе появилась поллитровая банка. — Вот, это вам. Угости Борю и Наташу.

Так душевно у бабушки, что на миг все тревоги отступили, и не хотелось уходить. Но было нужно это сделать, потому я попросил листок у Каюка, написал там сегодняшнее число, время и: «Отправился в ресторан ``Лукоморье``. Павел Мартынов». Листок положил между акциями и пристроил их в печке, пока Каюк не видит.

После этого я подошел к телефону и задумался, что говорить Илье, да и стоит ли говорить, ведь имя моего отца — гарантия безопасности на переговорах, меня не должны прессовать. Все-таки набрал его и сказал:

— Привет, у меня к тебе просьба. Запомни несколько слов: «Бабушка. Акции. Печь».

— Проблемы? — встревожился друг.

— Нет. Но может пригодиться.

Илья молчал. Я представлял, как он морщит лоб и борется с искушением выведать, во что я опять влез, но понимал: если не говорю — значит нельзя.

— Бабушка. Акции. Печь, — повторил друг.

— Все правильно. Ближе к ночи я позвоню и все объясню. — Я выглянул на улицу, убедился, что бабушка не курит поблизости и не слышит меня и продолжил шепотом: — Пока — никому ни слова о моем звонке и просьбе. Да и потом тоже.

— Ты точно не агент КГБ? — то ли в шутку, то ли всерьез спросил он.

— Агент войск счастливого будущего, — напомнил я, кем являюсь и зачем здесь.

— Понятно… Тут, прикинь, менты нашу базу вскрыли, вынесли что-то оттуда.

— Да ну! — воскликнул я, хотел спросить, что вынесли, но откуда ему знать?

Значит, получили команду «фас» и искали зацепки. Если «славяне» предупреждены, то ничего там не оставили, кроме отпечатков пальцев, а их к делу не пришьешь. Надо у отца спросить, что было в подвале. Может, удастся вернуть хотя бы наши маты и «лапы». О старом моем телике и не мечтаю.

— Людей там не было, — сказал Илья. — Но их давно там нет. Так что — база наша, зря спортзал красили?

— Не все так просто, — сказал я. — Все, отбой. Жди звонка часа через два-три.

Прервав связь, я задумался о том, что будет дальше. Менты, если они заинтересованы найти преступников, будут трясти ЖЭК, через них выйдут на того, кто подвал заграбастал. Возможно, передадут сведения местным, и уж они поговорят с этим человеком предметно.

Да нет, в общем-то, смысла пострадавшим бандюкам так усложнять себе жизнь. Это ментам для галочки. Все знают, что орудуют «славяне», а значит, начнется отстрел фигурантов.

Интересно, как Славинов рассчитывает выкрутиться? Наверняка, когда ввязывался в это все, у него был план. Тем более, есть свои люди здесь, у нас. Или они договорились не только с Войтенко, но и с некоторыми другими авторитетами, чтобы отжать и поделить чужой бизнес? Может, и с грузинами договорились? Когда на кону большие деньги, то национальность временного союзника не так уж важна.

Выходит, нет смысла рисковать, ехать к грузинскому боссу! Пусть работают профессионалы.

Или есть смысл только потому, что на кону человеческие жизни? Да, смысл, определенно, есть. Но нужно сперва убедиться, что Чиковани не в сговоре с Войтенко, и только потом ехать. И, кажется, я знаю, где раздобыть информацию, в каких отношениях были Войтенко и Чиковани и как сильно Георгий дорожил погибшим Давидом Тугуши.

'Только бы Анна была дома! Только бы они не укатили в свадебное путешествие, — мысленно молился я, вместе с мопедом поднимаясь на второй этаж общежития. Под мышкой я зажимал купленный по дороге букет хризантем.

Кроме Анны, источников информации у меня не было. Причем Лялина меня интересовала гораздо больше, чем отец, который попытается отмахнуться от моих вопросов, считая их блажью. Анна тоже могла отмахнуться, но вероятность этого меньше. Мудрая женщина, она понимала, что с родственниками мужа, а тем более с детьми, надо дружить.

Прислонив мопед к стене возле двери, я постучал и отметил, что из замочной скважины тянется тонкий лучик света. А когда в комнате послышалась возня, успокоился.

— Анна, это Павел, — прокричал я, и она впустила меня в комнату.

Отца дома не оказалось, и к лучшему. Интересно, где он: на работе, или у него хватило цинизма попереться к любовнице в медовый месяц? Не удивлюсь, если так.

— Рома еще не пришел, — сказала она, поправляя зеленый шелковый халатик, который я привез ей из Москвы.

Я протянул букет.

— Это вам! Поздравляю. А мне, если честно, даже радостно, что у меня появились новые родственницы.

Другая бы смутилась, или улыбнулась, или удивилась — Анна была холодна.

— Спасибо.

Она плеснула воды из графина в майонезную банку и пристроила мой скромный букет на столе рядом с розами, гвоздиками и цветами поскромнее.

— Я не к папе, а к вам. Мне очень нужна ваша помощь, чтобы понимать, что происходит и к чему готовиться.

— Ну, проходи. — Анна отодвинула стул от стола, предлагая мне присесть. — Есть хочешь? Много всего осталось с праздника.

— Спасибо, нет, я только от бабушки не вышел — выкатился.

— Чем же я могу тебе помочь? — буднично спросила она.

— Ответьте на несколько вопросов касаемо обстановки в городе. Я очень переживаю за одного человека, и мне кое-что надо знать. — Я посмотрел на тонкое обручальное кольцо на ее пальце.

— Спрашивай. Если знаю — отвечу.

— Олег и Руслан Войтенко, — сказал я. — Насколько близкие у них были отношения?

Анна задумалась, потерла переносицу, глянула удивленно — первая ее эмоция за сегодня.

— Зачем тебе?

— Вы можете ответить? — задал я встречный вопрос. — Если да, просто расскажите то, что знаете.

— Руслан — директор центрального рынка уже много лет. Не привлекался, хоть персонаж и известный, он умудрялся ладить со всеми. Женат, осталось трое детей. Олег судим, получил условный срок. Статья — причинение вреда здоровью средней тяжести. Ныне директор ЧОПа.

— Это предприятие по сути ОПГ? — уточнил я, Лялина кивнула и продолжила:

— Отношения у братьев были прохладными, у них разница в десять лет. Но в последнее время Олег пошел на сближение с братом. Официально Олег не женат, имеет несколько любовниц и двоих детей вне брака. Исчерпывающе?

— По понятиям или как там у них, бизнес Руслана должен перейти его жене, так ведь? Потом — детям. Но рулит там сейчас Олег.

— Наверное, с ее разрешения, — предположила Лялина… бывшая Лялина. — Женщина убита горем, да и не сможет она управлять рынком, когда всю жизнь занималась домом и детьми.

— Ясно, спасибо. Но это не единственный мой вопрос. Есть еще второй. И касается он Георгия Чиковани.

Анна посмотрела таким взглядом, словно хотела залезть в черепную коробку и узнать, зачем мне такая информация.