Вот только в порядке ли он? Вспомнились пятна крови на ступенях. Его ли это кровь? Неизвестно. Обнадеживает, что среди убитых его нет. Да и смогу ли я как-то повлиять на ситуацию? Наверняка менты уже распространили информацию, в том числе и о месте дислокации «Славян». Не хотелось бы, чтобы у Ильи во дворе стреляли. Надо же, как быстро локальный конфликт набирает обороты и грозит перерасти в разборки со стрельбой по всему городу!

Получается, я запустил этот маховик, освободив место, которое занимал Костаки. Остается ждать, победят ли плохие парни еще более плохих. Ну и на ментов надейся, а сам не плошай. После уроков все-таки перестрахуюсь, рвану на рынок, поговорю с валютчиком. Чем быстрее местные бандюки выдавят чужих из города, тем лучше.

Школьные дела совершенно перестали меня волновать. На большой перемене я заглянул в учительскую и, помимо учителей, которые меня интересовали, застал там дрэка и Джусиху, попытавшуюся убить меня взглядом. Директор же обрадовался, просто расцвел.

— Мартынов! Зайдешь ко мне? Насчет спортзала.

— Когда?

Он глянул на часы, висящие над шкафом.

— Через пять минут.

Забрав журнал, он удалился, а я шагнул к сперва к Еленочке, спросил, когда можно сдать пропущенный материал по анатомии и как это будет выглядеть.

Она тоже посмотрела на часы, вздохнула, демонстрируя, что ей совершенно не хочется со мной возиться, и сказала:

— После шестого урока сможешь? Задам несколько вопросов по пропущенным темам, как на экзамене.

Обычно она проверяла знания по вопросам в конце параграфа, ничего сложного меня не ждало.

— Отлично, спасибо!

Я шагнул к математичке, Инночке, она насупилась, оттопырив нижнюю губу, и объявила:

— В среду и четверг контрольные. Их будет достаточно, чтобы проверить твои знания.

— Мудрое решение! — прошелестела физичка, закутавшись в серый шерстяной платок. — Полностью согласна.

«Минус алгебра, геометрия и физика», — подумал я. Англичанка, Илона Анатольевна, пригласила меня после шестого урока. А вот химичка окрысилась и назначила встречу на завтра. Ну и хорошо, на ее предмет у меня осталось мало сил, дополнительно проштудирую.

Остальных учителей я не застал и рванул к директору. Интересно, о чем он хочет со мной поговорить? На ум сразу пришел вчерашний погром. Кроме бандитских разборок, в голове ничего не осталось, надо бы сбавить переключиться на что-то другое.

Попрощавшись с учителями, я сбежал по лестнице на первый этаж, вошел в кабинет директора, частично скрытый стендом со стенгазетой.

Секретарши на месте не оказалось, и я чуть отодвинул дверь в его кабинет, постучал.

— Можно?

Он обернулся.

— Твое рвение сдать все, что ты пропустил, похвально! — оценил мои старания он, оперся о стол обеими руками. — Отдельное спасибо за рост успеваемости в 9 «Б» классе. А теперь — к делу. — Дрэк протянул мне листок, исписанный разборчивым угловатым почерком: — Это по спортзалу, смета. Там — адреса точек, где на краску самая низкая цена. Была. Каждый день все дорожает.

Я пробежался взглядом по списку и озвучил итоговую сумму:

— Восемь тысяч восемьсот семьдесят.

Дрэк сделал виноватое лицо.

— Я понимаю, что все сейчас живут бедно. В принципе, если сумма неподъемная, можно и по-другому договориться.

В его очках отражался свет лампы, ложился прямоугольником на блестящую лысину. Когда другие директоры школ на средства, собранные с учеников «на занавески», покупают себе телевизоры, этот человек тушуется, хотя просит не для себя. Только этот факт достоин уважения. Мог бы просто составить список, но нет, бегал по рынкам, выяснял, где подешевле, записывал.

— Геннадий Константинович, все нормально, сумма посильная. Сделаем! — пообещал я. — Когда приступать?

Он просиял, потер руки.

— Суббота и воскресенье — мой законный выходной, да и вам надо подготовиться, все закупить. Давай в понедельник, и чтобы не сильно рано. Часов в десять нормально?

— Более чем. Еще вопрос. Мой брат хочет нарисовать на стенах спортсменов. Он хорошо рисует, как профессиональный художник.

— Знаю, видел его работы. Значит, красок понадобится больше…

— Не это главное. Главное — можно ли?

— У него есть такой опыт? Я имею в виду роспись стен.

— Есть, — подтвердил я. — Мог бы показать, но это помещение у нас забрали.

Директор воспрянул.

— Пусть сделает наброски и принесет на согласование.

Хорошо, будет где Боре порезвиться, а то он загорелся этой идеей.

Я покосился на полку, заставленную папками. Компьютера не было даже у директора.

Информатика у нас появится в десятом классе, как сейчас помню десять компов-динозавров со встроенными мониторами, объединенных в сеть, над которыми все тряслись. Разбившись на группы, мы учились быстро печатать и развивали, видимо, мелкую моторику, играя в некое подобие тетриса.

На теории, помню, проходили команды ветвления, но — на русском, в тетради, а не на компе, потому что для Инночки, которая стала вести у нас информатику, программирование было сродни магии. Она, наверное, и не знала, что это был за язык. Ну и мы тем более не знали. Вот печатать и играть — другое дело!

Вспомнился Ян, который, нигде не обучаясь, смог перепрограммировать калькулятор. Вдруг в нем дремлет гений? Не только в нем, но и много других ребят освоили бы компы и встали в авангарде прогресса.

— Геннадий Константинович! Можно вопрос? В Москве, говорят, во всех школах есть компьютеры.

— И в некоторых городских школах они есть, — подтвердил директор. — Но… ты же понимаешь, какое сейчас время?

Он перебрал пальцами невидимые деньги.

— Понял. Чтобы выбить финансирование, надо профинансировать.

— Именно. Это раз. Два — нет учителей информатики. — Дрэк развел руками. — Три — компьютеры это будут списанные, устаревших моделей…

— Главное, чтобы были. За ними будущее, понимаете?

Если сравнивать подавляющее большинство граждан России и меня, то я с памятью взрослого, который был посредственным пользователем, просто супер-хакер! Да и во всем мире народ еще не разбирается в компах, раз в кино от вирусов они взрываются.

Подумаю, что можно с этим сделать, как простимулировать финансирование, потому что за свои деньги покупать компьютеры бессмысленно: комп сейчас стоит целое состояние, а эволюционируют они с космической скоростью.

На следующей перемене я собрал наших и показал им список дрэка, предложил скинуться хотя бы по пятьсот рублей — не потому, что пожадничал, просто так они почувствуют свою причастность и заработают авторитет среди учителей. Недостающее пообещал выделить я.

После шестого урока я быстренько сдал анатомию, порадовал Илону Анатольевну английским — мои знания она хвалила, произношение ругала, но «пятерку» поставила.

Завершив школьные дела, я рванул домой, выкатил мопед во двор (благо распогодилось) и поехал на рынок к валютчику.

На рынке ничего не изменилось, как будто и не было вчерашнего налета. Сновали покупатели, изобиловали продавцы, рычали моторами приезжающие и отъезжающие машины.

Было начало четвертого. Сбавив скорость, я повернул к стоянке и медленно покатил к центральному входу, где на ступеньках торговал валютчик Павел.

Народ тёк сплошным потоком, и я издали не заметил Павла. И когда встал у ступенек, не нашел ни его, ни напарницу. Все-таки он пострадал от быков! Ну еще бы, валютчик — лакомая добыча, кошелек на ножках, как его не потрясти?

Была надежда, что беспредельщики заходили на рынок не отсюда, а через пассаж, тогда могли и не тронуть его. Но получается, что нет. Скорее всего, они еще в субботу или пятницу провели разведку, разнюхали, где самые лакомые точки, и нагрянули сразу туда.

А дальше — ствол к виску и: «Деньги или жизнь». Вот на такие случаи Павлу и нужен напарница. Видя, что запахло жареным, она сбежала с деньгами… Или не сбежала, когда жизнь босса, а возможно, не просто босса, но и любовника, под угрозой? Неважно. Важно, что его избили, и теперь он или в больнице, или отлеживается дома. Только бы ничего серьезного!