Пока он разбирался с подростком, потом — отсчитывал деньги пожилой женщине, нашедшей его и в непривычном месте, я отыскал взглядом встревоженного Илью и показал ему «ок». Он сразу расслабился и отошел подальше от стоянки, где устал уворачиваться от торговцев с баулами и грузчиков.

Закончив с клиенткой, валютчик крикнул напарнице:

— Лена, иди в машину и жди там. На полчаса задержусь.

Девушка кивнула, с интересом глянула на меня, собрала таблички с надписями «Куплю валюту, золото, награды» — и пошла прочь. Валютчик подвигал ушибленной челюстью, огляделся и спросил:

— Ты сильно спешишь?

Чего он хочет? Неужели… И опять на меня напал столбняк! Как же это мешает! Когда этим телом управлял взрослый, такого не было. Раз он победил страх, то и я смогу. Главное — продолжать есть кактус, тогда со временем он покажется мышке не таким уж и колючим. Но скорее она поймет, как подступиться к кактусу так, чтобы колючки не мешали поеданию.

— Если надо, задержусь. Только друга домой отправлю, — ответил я.

— Здесь не лучшее место для разговора. Отправляй друга, и пойдем в кафе. Расскажешь все, что знаешь.

— Хорошо, — кивнул я.

— Жду здесь. — Валютчик скрестил руки на груди.

Видя, что я спускаюсь по ступенькам, Илья рванул навстречу.

— Ну, что?

— Все нормально. Поезжай домой, мне надо задержаться.

— Это не опасно? — забеспокоился он.

— Пока нет. Потом расскажу… Наверное. Если будет можно.

Другой на его месте клянчил бы: «Ну расскажи! Ты мне не доверяешь» — Илья все понимал. Он знал про память взрослого и о том, что есть вещи, которые безопаснее не знать. Потому просто положил руки мне на плечи, заглянул в глаза:

— Паша, осторожнее, пожалуйста.

Вспомнился тот утренний бандит, и снова засвербело в памяти: где же я его видел⁈ Ну вот почему не рискнул подойти поближе? Мучайся теперь.

— Я не собираюсь рисковать, — уверил его я.

Соврал? Рискую я, да еще как! Всевозможные страхи прятались меж извилин, скалились, нашептывали всякие ужасы, что меня сольют «славянам», и тогда нам всем хана. Как сольют? Как-нибудь. Случайно, крыса сдаст — да мало ли…

И еще не поздно на все забить, скрыться, залечь на дно. Так я буду целее. Пусть бандиты сами разбираются. Какое мне дело, те или эти, они друг друга стоят, все равно в конце девяностых всех беспредельщиков перебьют…

Будто наяву небо перечеркнул инверсионный след, который я видел и в реальности, и на экране — десятки раз.

Нет, разница есть. Эти живут по понятиям, не занимаются похищениями с вымогательством, я не слышал, чтобы с кем-то поступили, как с несчастными Филимоновыми. А сколько тех Филимоновых будет, когда «славяне» воцарятся в моем городе? К тому ведь все идет.

Я не имею права не рисковать, нравится мне это или нет.

— Надеюсь, что не будешь, — с сомнением сказал Илья. — Ну, я пошел. Дай пять!

Мы хлопнули друг друга по ладоням.

— Удачи! — бросил Илья уже на ходу, а я вернулся к ожидающему меня валютчику.

Мы молча спустились по ступеням и направились в сторону набережной.

— К черту кафе, — сказал валютчик, когда мы пересекали парк, кивнул на скамейку. — Давай здесь.

Мы уселись, и, поставив рюкзак сбоку, я начал методично рассказывать все, что знаю про «славян». Павел слушал, и с каждой минутой лицо его становилось все мрачнее и мрачнее. Особенно он заинтересовался налетом на рынок. А когда я сказал, что мой знакомый видел, как налетчики из «копейки» пересели в «Сабурбан», аж подпрыгнул на скамейке.

— Только не говори, что не запомнил номер!

— Он был заляпан грязью…

Валютчик виртуозно выругался, я перебил словоизвержение:

— Но этот же джип появлялся возле нашего отжатого подвала, номер я запомнил.

— Есть где записать? — засуетился Павел. — И адрес напиши, где их лёжка.

И вот теперь мне стало действительно страшно, потому что, раскрыв адрес Илюхиного дома, я проведу ту самую красную линию, и линия эта будет прочерчена кровью. Придвинув к себе рюкзак, я замер. Опять заколотилось сердце, захотелось сорваться с места и дать стрекоча.

— Ну-у? — протянул Павел.

Вспомнился Алекс, пропавшие гопники, которые изнасиловали его сестру. Он смог. Наверное, ничто не дрогнуло, когда сдавал их отцу.

Соберись, тряпка! Хотелось отвесить себе пощечину. Еще больше хотелось вытребовать гарантии безопасности для себя и друзей, но я отлично понимал, что их никто не даст.

Непослушными пальцами я расстегнул молнию рюкзака, вырвал лист из потрепанной тетради — получился огрызок, а не лист. Написал номер джипа и, немного поколебавшись — адрес дома. Отдал лист валютчику. Он повертел записку в руках, аккуратно сложил и сунул в карман.

— У тебя есть телефон? Вдруг ты понадобишься, и придется позвонить.

Этого только не хватало! Хотя если захотят найти — и так найдут. Поздняк метаться.

— Давай лучше я тебя наберу в условленное время… А… зачем? Понадоблюсь — зачем?

Павел ухмыльнулся.

— Отчитаюсь о проделанной работе, ясное дело. Вдруг вопросы появятся.

— Я правильно понял, что ты передашь информацию заинтересованным лицам? — уточнил я и добавил: — Мне бы не хотелось во всем этом участвовать. Нет, не так: я не буду в этом участвовать.

Чушь, какая чушь: уже участвую, и еще как! Не только назвался груздем, но и в корзину залез.

Павел молча забрал у меня тетрадь, написал на развороте свой номер, задумался, закрыв левый глаз, и наконец сказал:

— Жду твой звонок сегодня с девяти до десяти вечера. Ты очень по адресу обратился. И очень поможешь… заинтересованным людям. У них близкие погибли. Друзья, братья… — Он сжал кулаки. — Даже не представляешь, как поможешь! Мне — в том числе. Я отблагодарю, если все действительно так. Мы — отблагодарим.

Он поднялся и зашагал прочь, а я так и остался сидеть, тупо глядя на обрывок страницы. Так, встать, собраться, идти домой… Ехать домой.

Я поплелся к остановке, на ходу думая, как обезопасить друзей. Скажу, валютчик поделился информацией, что «славян» вычислили, и будут разборки. Так что во дворе собираться не стоит. Впрочем, они и так это знают.

Уже дойдя до остановки, вспомнил про акции «МММ», вернулся и купил парочку.

Домой я приехал в состоянии выпотрошенной тушки, спрятал деньги за обложку биологии, учебник положил в свой ящик стола. Еле выпнул себя к Илье, предварительно по телефону договорившись о встрече.

Нет, не так. Про валютчика промолчу. Скажу, что к отцу заезжал, и он велел всех предупредить. Да, так и сделаю.

Спустившись на первый этаж, я запрокинул голову и посмотрел на ласточкино гнездо: оно опустело. Предчувствуя грядущее похолодание, ласточки поспешили улететь на юг. И как они о таком узнают?

Илья, похоже, не догадался, что это не со мной поделились информацией, а я поделился. Встреча прошла вяло, мы обсудили завтрашнюю поездку на курорт на мопеде, посмотрели, как рабочие вставляют выбитые стекла, и в девять вечера я отправился не домой — к продмагу, где был телефон. Не хватало из дома звонить всяким подозрительным личностям!

Мама может зависнуть над душой и слушать разговор, а потом закатить истерику (совершенно справедливо), что сын связался с темными личностями.

Пару минут я не решался подойти к телефону, потом все-таки пересилил себя, набрал номер валютчика, который будто выжгли в памяти каленым железом.

Он ответил сразу же:

— Слушаю.

— Это Павел. Баксы, рынок…

Донесся смешок.

— Позвонил-таки, не струсил. Мужик! — На пару мгновений воцарилось молчание, и валютчик продолжил: — Ты знаешь, кто такое Руслан Войтенко?

— Хозяин рынка, — выпалил я.

— Молодец, хорошо подготовился. Он в реанимации после… Ну, ты понял. Все, что ты мне рассказал, это очень серьезно. С тобой хочет поговорить его младший брат Олег.

Со мной хочет поговорить местный криминальный авторитет. На голову словно вылили ведро кипятка, дыхание перехватило. Одно дело — слить информацию знакомому валютчику, которому я худо-бедно доверяю, а другое…