— Пойти с тобой? — Раж встречает меня у крыльца психиатрической больницы.

— Подожди в машине, пожалуйста.

Мимоходом касаюсь руки мужа и ныряю в приёмное отделение. Местный дурдом — то ещё местечко. Бюджетность и безнадёга.

Врач в приёмнике вроде адекватный. Только говорит непонятно. Ступорозный синдром, катотанический ступор, мутизм — что всё это значит?

— Доктор, пожалуйста, объясните, что с моей сестрой? — умоляюще смотрю на врача. — Это пройдёт?

— Обследуем, поймём и попробуем помочь, — мужчина в белом халате пишет какие-то цифры на листочке. — Вот телефон отделения. Звоните узнавайте о состоянии родственницы. Свидания по четвергам.

Камень у меня на сердце становится ещё тяжелее. Любу закроют в психушке с правом свидания раз в неделю. Я положила ей телефон в сумку с вещами, но мне его вернули. Не положено. Да и смысл? Люба ни с кем не разговаривает.

Смотрю, как санитар ведёт мою сестру по длинному коридору, и едва не плачу. Люба похожа на послушную собачку — куда потянули за поводок, туда и пошла. Никогда её такой не видела.

Бумаги заполнены, пациентка отправляется в отделение, а я могу быть свободна. Выхожу на крыльцо, спускаюсь по ступенькам и всхлипываю.

— Лап, ты чего? — Раж тут как тут. — Что сказали-то?

— Сказали, будут обследовать, а потом лечить, — шмыгаю носом.

— Значит, Любе помогут, — муж обнимает меня. — Не плачь, лап.

— Как я не замечала в ней демона? — прижимаюсь щекой к крепкой груди зверя. — Полгода… Что я за специалист, если не видела демоническую сущность шесть месяцев? Я должна была понять.

— Вот только себя винить не надо, — Раждэн целует меня в макушку. — Ты тоже пострадала.

— По сравнению с Любой, я в порядке, — вздыхаю. — Хотя…

— Что?

— Знаешь, я чувствую себя грязными трусами, которые сняли и бросили в корзину для стирки. Мерзко, — поджав губы, поднимаю голову и смотрю на волка.

— Сегодня ночуешь у меня, — заявляет решительно.

— Ты серьёзно? — растерянно хлопаю ресницами. — А как же твоё бешеное либидо?

— Потерплю, — волк хмурится. — Одну я тебя не оставлю.

Раж прав — не стоит мне сегодня оставаться одной, но… Снова у меня в голове звучит фраза на драконьем. Предсказание девушки-ангела из Петри постоянно всплывает в памяти. Глупость, а гадалка — обычная шарлатанка. Но червячок страха грызёт душу.

— Поехали в гномий бар, — вытираю пальцами слёзы со щёк.

— Хочешь выпить? — Раждэн удивлён. — Лап, из тебя точно весь демон вышел? — окидывает меня внимательным взглядом.

— Весь, не сомневайся. Мне просто нужно быстро и качественно расслабить нервы. Есть другие предложения?

Раж не перестаёт сканировать меня взглядом. Да, я не из тех, кто топит стресс в рюмке, но сегодня особенный случай, а завтра не на работу. Почему бы и да?

— Ладно, поехали, — наконец, соглашается. — Выпьем чисто символически.

— Чисто символически, — кивнув, беру зверя под руку.

Сумасшедший вечер плавно перетёк в не менее сумасшедшую ночь. Возможно, идея лапы напиться не так уж плоха. Безудержного веселья не будет, но мы расслабим нервы, а потом поедем ко мне и крепко уснём без опасных сексуальных приключений.

В гномьем баре царит туманный никотиновый полумрак, играет приятная музыка. Бородатый хозяин за стойкой натирает стаканы белоснежным полотенцем, а немногочисленные посетители потягивают алкоголь за столиками. Сегодня здесь, прямо скажем, не аншлаг. И это хорошо.

— Раж, дорогой! Рад видеть тебя и твою спутницу! — гном приветливо улыбается. — Всё как обычно?

— Да, всё как обычно, — поглядываю на хозяина заведения, помогая лапе снять пальто. — Мы ненадолго.

— Понял! Всё сделаю!

Мы с женой занимаем мой любимый столик, и я вспоминаю, что со всей этой психиатрической суетой забыл вручить ей букет, который купил в качестве извинений. Цветы остались в машине, в багажнике. И кое-что ещё собственного сочинения в кармане. Не до романтики сейчас — момент неподходящий.

Хозяин бара приносит нам две стопки гномьей настойки. Лапа хватает рюмку и осушает до дна. Морщится. А я сижу с глазами-овалами. Ничего себе у меня жена…

— Чего не пьёшь? — выдохнув, спрашивает Даря.

— Та-а-а… — кошусь на рюмку. — В прошлый раз, видать, напился до краёв.

Мне от запаха этого пойла воротит. Надо было пивка взять.

— Не хочешь, как хочешь, — пожав плечиком, лапа цапает мою стопку.

Содержимое рюмки исчезает в моей жене за пару мгновений.

— Всё нормально? — охреневший, смотрю на неё.

— Нормально, — морщится и ставит пустую рюмку на стол. — Повторите, пожалуйста! — прищёлкнув пальцами, обращается к гному.

— Галя, у нас отмена! — тоже щёлкаю пальцами.

Гном за барной стойкой в смятении, а лапа хмурится. Она всегда недовольна, когда я пытаюсь её контролировать. Но, ёлки, это алкоголь! У Дари после пары рюмок настойки глаза хмельные, выпьет больше — и её унесёт.

— Повторите! — настаивает.

— Не повторяй! — не сдаюсь.

— Раж, в чём дело? — Дарина складывает руки на груди. — Ведёшь себя, будто ты мой папочка, — морщит носик.

Прям под дых сейчас было. Я не папочка, а муж! Но да… Я веду себя как старый брюзга. Ещё немного — и прочитаю лекцию о вреде алкоголя. Душнила, ё-моё!

— Моей даме стопку настойки, а мне кружку пива! — киваю гному.

— Две стопки! — Дарина повышает ставки.

Мне остаётся только крепче стиснуть зубы. Не хочу, чтобы она считала меня старым моралистом.

— Ваши напитки, — улыбчивый гном приносит заказ.

— Завтра на меня свалится похмелье и груз проблем, — лапа берёт стопку в руку, — но сегодня я не хочу об этом думать.

— За тебя, — приподнимаю кружку и, не притрагиваясь к пенному, ставлю на стол.

— Будем, — выдохнув, лапа выпивает настойку.

Пьянеет моя жена быстро и канонично. Сначала у неё в глазах появляется хмельной блеск, потом язык начинает заплетаться…

После восьми рюмок гномьей настойки Дарину Дмитриевну можно выносить из бара. Но мы сидим. Я же не старый моралист. Не-е!

— Ещё? — спрашиваю, окинув взглядом пустую тару на столе.

— Не-а… хватит, — заявляет хорошо так пьяненькая лапа. — Гулять хочу!

— В смысле? По улице?

— Да!

Даря сползает с высокого табурета и зигзагами идёт к выходу. Сумочка остаётся на столе, а пальто на крючке. Ей пофигу вообще.

— Запиши на мой счёт! — киваю гному.

Хватаю вещи жены и иду за ней.

Уже на улице помогаю Дарине надеть пальто, сую её сумочку себе под мышку и выставляю локоть, предлагая стать поддержкой и опорой на ближайшие хрен знает сколько шагов.

Машина остаётся на парковке у бара, а мы идём гулять. Не, не идём — пишем. Что может быть лучше, чем пройтись с хмельной женой по Старому городу в три часа ночи?

— Знаешь, а мне стало легче, — признаётся лапа, когда мы заруливаем в глухой тупик между домами.

— Это хорошо… — оглядываюсь. — Но куда-то мы с тобой не туда пришли.

Старый город — сравнительно безопасный район, но всё равно не стоит шастать по таким местам ночью. Не, я, конечно, решу проблемы, если они появятся, но мне хотелось бы завершить сегодняшние сутки мирно. Приключений хватило.

— Почему не туда? Туда, — лапа едва ворочает хмельным языком, а в глазах у неё беснуются весёлые черти.

— Ё-ёперный театр! — хватаю хрупкую девичью ручку, которая настойчиво лезет мне в брюки.

— Ты чего? — жена улыбается. — Расслабься, — шепчет и, прикусив губу, смотрит на меня однозначно похотливым взглядом.

Не, всё-таки я старый моралист… Не в смысле — нельзя на улице, а в смысле — не могу позволить себе убить жену в порыве страсти. Но член стоит, а самоконтроль на грани фола.

— Опасно, лапа… — прохожусь взглядом по сладким пухлым губкам, а потом целую жадно.

Этот поцелуй можно считать полноценным сексом. Я трахаю ротик жены языком, рычу и, кажется, вот-вот спущу в штаны. Такого я ни с одной бабой не испытывал. И не испытаю. Всё, я приплыл.