Относительно авианосцев, которые строятся сейчас, я выяснил следующее: вес конструкции — 3 500 тонн; наружная броня днища до ватерлинии — один дюйм с четвертью».

Информация была занесена с некоторыми изменениями на микропленку и возвращена Клейссу.

Ясна ли для вас теперь тактика Гувера, который медлит открыть огонь до тех пор, пока в его поле зрения не окажутся все шпионы и предатели? Допустим, например, что он задержал бы Дюкена и некоторых других. Тогда другие опасные агенты, вроде того же Клейсса, которые до сих пор не показывались, ушли бы в подполье еще глубже, след их на долгое время был бы потерян.

В своей шпионской деятельности немцы применяют сейчас более изощренные и опасные методы, нежели в первую мировую войну. Тогда ведущими фигурами шпионской сети в нашей стране были видные, иногда даже официальные персоны, вроде морского атташе германского посольства в Вашингтоне капитана Бойда, Франца фон-Папена и др., — все личности, каждый шаг которых, естественно, не мог не вызывать подозрений. Теперь германское посольство и различные нацистские консульства, несомненно, точно так же были в курсе всех шпионских дел, но активными шпионами были большей частью неприметные субъекты, хитрые и опасные хищники, скрывавшиеся под невинной личиной обывателя.

Тем временем Аксель Уилер-Хилл и Феликс Янке, два нациста, которые установили вторую радиостанцию на 125-й Восточной улице, перебрались в верхний этаж дома на авеню Колдуэлл в Бронксе. Агенты ФСБ видели, как они возятся с установкой радио, и предположили, что готовится пуск рации при первом же сигнале из Германии. Новое жилище представляло идеальные условия для подпольной радиостанции, чего нельзя было сказать о прежней квартире.

Действовали они, видимо, более или менее самостоятельно. Насколько можно было установить, прямой связи между ними и Дюкеном не существовало. Если это так, значит ФСБ напало на след трех разных шпионских групп.

Уилер-Хилл работал шофером и развозчиком товара в фирме прохладительных напитков в Гринвич Виллидж. Агенты, следившие за ним, сразу же поняли преимущества этой работы: шоферу разрешалось пользоваться грузовиком и в нерабочее время. А так как на машине были намалеваны белой краской название фирмы и всякие рекламные надписи, то вряд ли она возбудит подозрения, если, скажем, и остановится неподалеку от важной оборонной зоны.

Эта догадка вскоре подтвердилась: однажды Уилер-Хилл вместе с Янке сел в грузовик и поехал в Бруклин. Агенты, следившие за ним, видели, как Янке вышел на пристани в Бруклине, возле Фултон-стрит, и, никем не останавливаемый, пошел прямо туда, где складывались предназначенные к отправке военные материалы. Янке направил на ящики карманный фонарик. Надписи на ящиках сказали ему все, что было нужно. Они раскрывали место производства, содержимое и адрес получателя. И тут же, озаренное лунным светом, виднелось судно, на котором это груз подлежал отправке.

Теперь Янке оставалось только узнать дату отплытия судна. Но и это было очень легко. Здесь же находился бар, где моряки, днем грузившие боеприпасы, проводили свои вечера. Янке зашел и заказал кружку пива. Агент, который последовал этому примеру, впервые за всю ночь смог как следует рассмотреть шпиона: бывший немецкий офицер соответственно переоделся для такого случая и выглядел портовым грузчиком.

Алкоголь в сочетании с болтливыми языками предоставлял Янке идеальные условия. Он сразу же завязал знакомство с двумя моряками. Улучив благоприятный момент, он задал простой вопрос:

— Когда вы отплываете?

— Во вторник ночью, — последовал ответ.

Тем временем Уилер-Хилл был занят в Буш-Терминале, одном из самых важных портов на всем атлантическом побережье.

Действуя подобно Янке, он в свою очередь получил кое-какие весьма важные сведения. Однако благодаря бдительности агентов ФСБ были приняты меры, сделавшие информацию, собранную этими шпионами, бесполезной для гитлеровских подводных лодок. Но сколько было еще уилер-хиллов и янке, о которых федеральные агенты ничего не знали!

На следующий день два шпиона поехали на грузовике фирмы прохладительных напитков в книжную лавку на 85-й Восточной улице, в самом сердце «Малого Берлина», как называют теперь некоторые агенты Йорквилл. Продавец, темноволосый молодой человек, лет двадцати с лишним, обменялся с посетителями быстрым взглядом. Он поспешил к полкам, взял книгу в коричневой обертке и подал ее Уилер-Хиллу. Агенты ФСБ, которые наблюдали за происходившим в сильные бинокли, не заметили, чтобы между обоими шпионами и продавцом происходили какие-нибудь долгие разговоры. Одно только было твердо установлено: Уилер-Хилл не спрашивал книги, которая была передана, и не платил за нее. Таким образом, книжная лавка и служивший в ней молодой человек попали под наблюдение ФСБ.

Выяснилось, что молодой человек действительно работает продавцом и живет недалеко от лавки. На следующее утро сыщикам удалось сфотографировать его с помощью потайного аппарата. Было выяснено, что продавец этот, по имени Пауль Шольц, никогда не был под судом. Больше того, он никогда не попадал на заметку, несмотря на то, что ФСБ уже давно держало под наблюдением почти весь Йорквилл. Это был молодой парень с невинной внешностью, довольно апатичный на вид.

В ту же ночь Шольца выследили, когда он шел через мост Джорджа Вашингтона на Гудсонские горы, тихий маленький район в Северном Нью-Джерси. Он направился к дому на Палисад-авеню. Дом это находился на территории одного из местных филиалов ФСБ (район Ньюарк). Нью-йоркские агенты запросили, не знают ли их местные коллеги, кто занимает комнату на втором этаже, ход со двора, в доме на Палисад-авеню, куда направился с визитом Шольц.

Да, кое-что было известно. Человек, к которому пришел Шольц, — Карл Альфред Рейнер, тридцатисемилетний натурализовавшийся в США немец, работавший механиком на авиационном заводе «Бендикс Эр-Ассошиейтед» в Порт-Джерси. Рейнер находился некоторое время под наблюдением. У ФСБ не было против него никаких улик: нет, наблюдали просто потому, что он состоял членом «Германо-­американского союза» и работал на авиационном заводе.

Случилось, что Рейнер завел тесную дружбу с одним американским немцем, работавшим на заводе Бендикса, лойяльным молодым человеком, которого здесь мы назовем только по имени Курт.

Агенты ФСБ переговорили с Куртом и просили известить, как только Рейнер начнет обнаруживать дурные намерения.

Как часто случается, стало выплывать наружу все сразу. Не успели еще агенты выяснить отношения между Рейнером, Уилер-Хиллом и Янке и роль Шольца, как Курт явился в ньюаркский филиал ФСБ и рассказал, что Рейнер, наконец, объяснился с ним начистоту.

— Курт,— промолвил он как-то во время обеденного перерыва, — ты можешь сделать много хорошего для мира, если захочешь.

— Каким образом? — спросил Курт.

Рейнер улыбнулся.

— Очень просто. Тебе известны важные производственные секреты, которых они не хотят никому открыть?

Курт кивнул.

— Отлично. Все, что от тебя требуется, — достать мне чертежи. Ты все время торчишь в конторе, где они хранятся.

— Но как? — спросил Курт. — Они хватятся, увидят, что чертеж исчез.

Рейнер снова улыбнулся.

— Ты просто сунешь его ночью в карман и тайком передашь мне. Я сфотографирую и верну через час.

— Что ты собираешься с ним делать?

— Это для отечества. Курт, ты должен сделать все на свете для страны, где ты родился. К чорту эту Америку!

Курт, заранее подученный ФСБ, спросил:

— Сколько я за это получу?

Рейнер уже не улыбался. Лицо его омрачилось.

— Как! — воскликнул он. — Ты можешь думать о деньгах в такое время?

— Но неужели я так-таки ничего не получу?

— Ты получишь нечто такое, чего нельзя купить ни за какие деньги. — Лицо Рейнера приняло торжественное выражение. — Курт, ты получишь портрет фюрера с его автографом!