Итак, Рейнеру понадобились производственные секреты завода Бендикс. Прекрасно, ФСБ снабдило его «секретами»— но какими! Специально для него был изготовлен фальшивый чертеж. Он был тщательно скопирован и через посредство Шольца переслан Уилер-Хиллу и Янке.
Обнаружилось, что Рейнер возглавляет нечто вроде самостоятельной шпионской организации, состоящей из членов «Германо-американского союза», которые работали на пятишести важнейших заводах в Северном Нью-Джерси и Восточной Пенсильвании и регулярно поставляли ему информацию. Агентам ФСБ становилось ясным, что нацисты ведут свою подрывную работу в США уже долгие годы.
К 1 мая 1941 года, когда шайка Дюкена находилась под наблюдением уже пятнадцать месяцев, а шайка Людвига около шести недель, было перехвачено еще одно письмо, отправленное по нацистскому подставному адресу в Лиссабон. Достаточно было взглянуть на это письмо, чтобы установить: оно было напечатано на машинке Люси Бемлер, девушки из Маспета, которая работала для Людвига. Текст гласил:
«...С финансовой точки зрения, моя нынешняя работа не оправдала ожиданий... Как я уже писал, расходы оказались гораздо большими, чем можно было предположить, и в дальнейшем еще увеличатся, так как я ставлю свое дело на широкую ногу... За прошлые два года не имел возможности внести на текущий счет ничего... напротив, мне пришлось израсходовать то, что отложил в лучшие времена».
Письмо было подписано «Джо», что значило Людвиг. Когда чистая сторона бумаги подверглась соответственной обработке, выступил второй текст, написанный рукой Людвига:
«Авиационный завод Груммана в Лонг-Айленде: согласно сведениям, только что полученным от друга Эллен, который работает там, производство нового типа ракет (ФСФ-1) еще не началось, единственный экземпляр, который был изготовлен, имеется в распоряжении флота США. Сейчас они работают над новым самолетом для флота — подробности позднее. Строительство новой фабрики еще не закончено, возникают затруднения с поставкой стальных ферм и других стальных частей, — уже возведены стены, и часть здания перекрыта кровлей. Некоторое время назад Грумман получил заказ на сотню истребителей (Г-36А-2), — двадцать из них закончены, но все еще стоят здесь и покрываются пылью. Работа по заказам Британии временно прервана, видимо, до тех пор, пока не будут урегулированы платежи. В производство к концу 1940 года были включены истребители для флота США, гидропланы и самолеты для гражданской авиации. Теперь выполняются заказы флота США на 81 истребитель (Фи Ф32); нынешняя продукция — четыре истребителя в день; в прошлом году было два в день. Британские заказы составляют около 15 процентов всей продукции».
Агенты ФСБ обратили внимание на имя «Эллен». Для них оставалось неясным, псевдоним ли это Люси Бемлер или же в заговоре замешана еще одна женщина. Если так, то женщина эта создавала для ФСБ новую проблему, ибо любые сведения о заводе Груммана были важной военной тайной.
Кроме того, завод Груммана был не единственным предприятием, находившимся под бдительным надзором шайки Людвига.
В лаборатории британской цензуры на Бермудах обнаружили написанное невидимыми чернилами письмо:
«Авиационный завод Белла-Буффало
Рабочих и служащих . . . 15 октября 1939 г. — 1 064
Рабочих и служащих . . . 1 января 1940 г. — 1160
Рабочих и служащих . . . 15 октября 1940 г. — 3 237
Рабочих и служащих . . . 31 декабря 1940 г. — 4 300
Оборот: на 15 октября 1940 г. — около 65 миллионов долларов, январь 1941 г. — около 60 миллионов долларов. Продукция: октябрь 1940 г. — около трех Р-39 для армии США и трех Р-40 для Британии».
И, наконец, еще одно письмо, также от Людвига:
«... 30 и 22 апреля у мола был замечен пассажирский пароход «Принц Египетский» в 3 490 тонн, — черный корпус, желто-бурая палубная надстройка. 20 апреля на баржах возле мола 90 обнаружены четыре бомбардировщика (Гудсон) и три торпедных катера; 13 апреля на молу 4 Бруклин — британское судно «Принц Уэльский», — темносерый корпус, желтая надстройка, черная дымовая труба. На молу 3 — голландское судно, на молу 2 — английский пароход, около шести тысяч тонн, черный корпус, желто-бурая надстройка, черная дымовая труба, название, к сожалению, не удалось выяснить».
Кто поставляет Людвигу эти сведения, в которых каждая мелочь соответствует действительности? Людвиг редко получал письма по домашнему адресу в Бруклине и на почтовый ящик в Центральном почтамте Нью-Йорка. Наблюдение за ним не прекращалось с тех пор, как впервые напали на след; между тем агенты ФСБ были уверены, что всю эту шпионскую работу Людвиг выполнял не один.
Однажды ночью Людвиг отправился в небольшой городок Нортпорт, что возле Ойстер-Бей, на северном побережье Лонг-Айленда. Он зашел в маленький темный коттедж, расположенный в уединенном месте, у самой воды. В одной из комнат зажегся свет, но шторы были задернуты. Сыщикам так и не удалось увидеть, что там происходит. Людвиг оставался в коттедже почти два часа. Потом он вышел, и его проводили до самого дома; дальше преградой для агентов ФСБ оказался закон: им не разрешалось входить в частные квартиры без ордера на обыск.
Все же было ясно, что у Людвига имеется радиопередатчик — третья нацистская радиостанция в Нью-Йорке — и налажена связь со станцией АОР в Гамбурге. Очевидно, он оперировал одним из новых нацистских кодов, которые нельзя расшифровать, не зная, какая книга является ключом. Видимо, Людвиг пользовался радио лишь для самых срочных сообщений, например об отплытии судна с важным грузом в Англию.
Вслед за открытием, сделанным агентами ФСБ в Норпорте, Люси Бемлер и Людвиг были замечены в Риджвудском квартале в Бруклине. Они вошли в обыкновенный деревянный домик, ничем не выделяющийся среди других стандартных домов. При обычных обстоятельствах это, конечно, никак не могло бы показаться интересным. Но любой дом, в который заходил любой человек, с которым встречались Людвиг или Люси Бемлер, становился подозрительным. Соседи сказали, что в домике живет супружеская чета Мейеров. Никто не знал имени мужа, но каждый знал его жену. Ее звали Эллен-Паулина Мейер; это была высокая, стройная тридцатилетняя женщина увядающей прелести. Известно было, что некий немец приехал сюда за несколько лет перед войной и здесь женился на Эллен, бруклинской девушке немецкого происхождения. Муж, работавший в механических мастерских, вовсе не стремился стать американским гражданином или сколько-нибудь усовершенствоваться в английском языке. Недавно он покинул жену и уехал в Германию.
Неказистый домик Эллен-Паулины Мейер за последнее время стал местом ночных сборищ. Гости расходились обычно к утру, и соседи изредка слышали, как они прощались с возгласами: «Хайль Гитлер!»
Между тем Людвиг продолжал навещать дом в Манхаттане, возле моста Джорджа Вашингтона, где жил доктор Борхардт, лысый специалист по анализу фактов. К тому времени в соседней комнате под видом художника поселился агент ФСБ.
Борхардт проводил большую часть времени за чтением и пишущей машинкой. Агент ФСБ в соседней комнате слышал стук машинки даже между тремя и четырьмя часами утра. Образчик шрифта с машинки Борхардта еще не удалось достать, и не было уверенности, что перехваченные письма написаны этим человеком. Возникло предположение, что Людвиг уносил аналитические сообщения Борхардта, перепечатывал их и даже редактировал, излагая более сжато.
Не исключалась и другая возможность: Борхардт мог представлять для Берлина такую ценность, что оттуда был дан наказ не подвергать его ни малейшему, даже самому легкому, риску, связанному с подпольной работой.
