Мужчина по-прежнему приходил в дом три дня в неделю, и Ника не раз думала, как бы переманить его от Ван дер Меера к себе на полную рабочую шестидневку. Согласится ли он?

— Кабанчика надобно купить, — раздался позади неё озабоченный голос.

Потеснив хозяйку, на крыльцо вышла Хенни. Стала рядом.

— Что? — не поняла Ника, продолжая пить чай и наблюдать за садовником.

— Говорю, маленького поросёночка надо купить, — повысила голос служанка.

— Поросёнка? Зачем?

— Ну как же, — заговорила Хенни с хозяйкой, как с неразумным дитём. — А куда вы будете отходы девать? И место для кабанчика есть. Угол для него в сарае отгородим, — указала на пристройку к дому.

Ника живо представила, как под окном её комнаты постоянно будет хрюкать растущий как на дрожжах поросёнок. Вскоре появится и характерный запах. А когда наступит осень, хрюшу придётся заколоть.

— Не надо кабанчика, — сказала со вздохом, допивая чай. — Отходы будем отдавать… хотя бы Гуго, — наклонила голову к плечу. Мысль переманить садовника к себе не давала покоя. — Не знаешь, его мать держит поросёнка или иную живность?

Хенни не упустила момент. Выпрямившись и выпятив грудь, она обтянула корсаж, отряхнула передник и поспешила к мужчине.

Ника не прислушивалась к их разговору. По довольному виду служанки поняла, что вопрос с отходами решён.

Она выплеснула остатки чая, слушая, как без видимой причины за соседским забором залаяла собака. Судя по голосу, небольшая, визгливая и противная.

— Глупая, невоспитанная псина, — обозвала её Ника громко.

В ответ прилетела взрывная волна злобного отрывистого лая.

Девушка поморщилась. Со вчерашнего дня болела голова, сохли губы, шишка на темени заметно увеличилась. Как ни хотелось, а похода к лекарю не избежать.

Ника вернулась в зал кофейни. Окинула пустое помещение оценивающим взглядом. Завтра-послезавтра привезут первую партию долгожданной мебели. Не терпелось расставить её и, наконец, увидеть картину в целом.

Дверной проём подготовлен. Половинчатая дверь заказана в едином стиле с барной стойкой. Столяр приступит к её изготовлению после доставки столов, диванов и стульев.

Девушка стала у стены, у которой разместится барная стойка. За спиной на ассиметричных стеллажах с чередованием полок разной длины и перепадами высот будут стоять красивые кувшины и ёмкости с различными сортами чая, кофе, декоративные вазы, расписные тарелки, бисквитницы.

Дополнительно Ника задумала соорудить у окон широкие подоконники и соединить их между собой вдоль стены. Поставить на них вазоны с цветами, чтобы с улицы не слишком просматривалось помещение кофейни. Посетители будут видеть, что происходит на улице, а любопытные прохожие — нет.

Взгляд возвращался к стене, расположенной напротив будущей барной стойки. По обе стороны от камина разместятся диванчики со столами и стульями. Однако хотелось видеть перед собой не холодные серо-коричневые пусть и красивые каменные стены, а что-нибудь более приятное.

«Картины?» — задумалась Ника. Две?.. Легко! Одинакового размера, объединённые общей темой.

Перебирая на кухне фаянсовую столовую посуду для сервировки стола, Ника пришла к выводу, что она не подходит для кофейни. Нужно что-то другое, чуть грубее и в то же время не совсем простое и привычное. Предстояло зайти в лавку горшечника и посмотреть ассортимент керамической посуды.

Девушка представляла, что именно хочет видеть на столах посетителей, но не была уверена, что найдёт похожее не только в Зволле, а и в Амстердаме. Возможно, придётся заказать посуду у гончара по её эскизам. Визит в лавку запланирован на завтра. На обратном пути они с Хенни зайдут к лекарю в аптеку.

Ника не знала, ждать ли Ван дер Меера сегодня. Между ним и Аланом Матфейсеном разгорелся конфликт.

В последнее время Алан заходил к ней после полудня, а Кэптен — вечером. Мужчины не пересекались.

Позавчера Адриан пришёл раньше обычного.

Девушка собиралась пригласить капитана ночного дозора на чашку чая и обсудить с ним визит к его матери в теплицу, но Ван дер Меер всё испортил.

**

Ника осматривала кладовую, где по настоянию компаньона следовало обустроить санузел.

Мужчина изучил эскизы ванной комнаты и посоветовал не использовать помещение с четырьмя деревянными стенами. В новом месте две стены были каменные, а под потолком имелось маленькое окошко, как нельзя лучше подходившее для безопасного вывода на улицу трубы водонагревателя. Кладовая по размеру была больше прежней, что давало возможность дополнительно поставить стул-туалет.

Стоимость обустройства санузла Нику шокировала. Отделать дорогостоящей кафельной плиткой его сразу не получится, но будет к чему стремиться.

— Хозяйка, жаровню чистить или нет? Вам она нужна?

Хенни сняла с полки и передала девушке странное запыленное устройство, подтянула к краю две глубокие металлические тарелки.

Ника заглянула в закопчённую ёмкость с рукоятью наподобие кухонного ковша, посмотрела на тарелки.

Компактный медный прибор на низких ножках напомнил примус и ничего общего с жаровней, которой согревали постель, не имел. Догадалась, что предназначается он для разогрева небольшой порции еды или поддержания её в тёплом виде. В чашу закладывается горячий уголь, наверх ставится тарелка с едой и накрывается второй тарелкой.

Звеня потускневшей медью, девушка пристроила тарелки на стойки. Ничего не скажешь, удобная штука. Найти бы ещё бульотку, и жизнь покажется лучше.

— Чистить, — всучила жаровню Хенни. Спросила: — А бульотки, случайно, нигде не завалялось?

— Буль... чего? — служанка превратилась в слух.

— Бульотка похожа на эту штуку, но вместо тарелок ставится небольшой чайник, а вместо углей… ладно, проехали, — вздохнула она с сожалением.

— А-а, видела такое у лекаря. Вам зачем? — поднявшись на цыпочки, Хенни заглядывала на верхнюю полку. — А ехать куда надо? Когда? Я же с вами еду?

— Никуда, — хмыкнула Ника. — Бульотка пригодилась бы, чтобы поздним вечером всякий раз не спускаться в кухню, когда захочется согреться чашкой горячего чая или… — замолчала и прислушалась.

Соседская собака залаяла слишком громко, извещая, что у калитки их дома появился чужой.

— Кажется, эту псину наш дом интересует больше своего, — недовольно заметила Ника, выходя из кладовки. — Днями сидит у забора и слушает, что у нас происходит. Бессовестная.

Хенни последовала за молодой хозяйкой:

— Может, к ним никто не ходит, и ей скучно.

Ника сняла с рукава прицепившееся пёстрое пёрышко:

— Может, она голодная и просит есть? Брось ей булочку, пусть заткнётся.

Женщины вышли на крыльцо внутреннего дворика.

Хенни шмыгнула носом:

— Я лучше сама съем ту булочку. Стоит привадить чужую собаку, потом вовек не отвяжется.

В открытую Гуго Дудесом калитку вошёл Алан Матфейсен.

— А кто у нас соседи? — Ника приветливо улыбнулась приближавшемуся капитану ночного дозора.

Он снова пришёл не с пустыми руками. В большом глиняном вазоне колыхалось мощное травянистое растение с тёмно-зелёными рассечёнными зубчатыми листьями.

— Раньше жила старуха с дочерью и внуком. Теперь не знаю. Госпожа Маргрит знает, — Хенни не спускала глаз с вазона, который мужчина поставил у крыльца.

Алан Матфейсен улыбнулся Нике:

— Вот… принёс тебе редкостный цветок. Помодори называется, или Золотое яблоко. Матери по осени семена из Италии прислали. Сказала, что цветы красивые, жёлтые и плоды вначале зелёные, а после созревания становятся золотистыми.

— Помидор? — уточнила Ника, садясь на корточки и рассматривая растение.

— По-мо-до-ри, — повторил Алан по слогам. — Плоды есть нельзя. Растение в меру ядовитое, лекарственное, пользуется большим спросом у аптекарей. Из него изготавливают какие-то целебные крайне действенные снадобья.

Хенни слушала гостя, открыв рот. Даже забыла о Гуго Дудесе, который оставил работу и также внимательно прислушивался к разговору.