Повернулась к буфету и поманила Иду пальцем:

— Иди-ка сюда.

Повернула её к себе задом, села на стул и скомандовала:

— Подними платье.

— Зачем? — подсобница испуганно посмотрела на хозяйку через плечо и отступила на шаг.

— До колена подними, — вернула её Ника на место. — Хочу посмотреть, на сколько у тебя одна нога короче другой и как это можно исправить хотя бы визуально.

Последнее слово, разумеется, никто не понял, но переспросить не отважились. Хенни и Тёкла подошли ближе.

Результатом осмотра Ника осталась довольна. Умеренная разница в длине ног позволяла произвести их коррекцию наращиванием подошвы дополнительными слоями материала. Девушка развернула Иду к себе:

— Завтра же сходишь к сапожнику, скажешь ему, что нужно изготовить для тебя пару башмаков. Один башмачок следует сшить с толстой подошвой, чтобы в итоге обе ноги сровнялись. И замеряет пусть как следует. Я проверю. Сделать пару башмаков надо из хорошей, мягкой кожи. Если откажется, найдём другого мастера. Придёшь, расскажешь мне.

Ника достала из кошеля серебряный гульден и протянула подсобнице:

— Спросишь, сколько он возьмёт за работу. Если нужен аванс — дай.

— Я не могу, — Ида затрясла головой.

— Не могу что? — уточнила Ника и насильно втолкнула в её руку монету, чем окончательно смутила подсобницу. — Я не спрашиваю у тебя, можешь ты оплатить работу или нет. Считай, что это мой тебе подарок. Если твоя хромота станет менее заметной, а она станет, и тебе будет удобно носить такую обувь, то я оплачу заказ второй пары обуви — зимней.

Ида ахнула, захлебнулась воздухом и закашлялась. Хенни засмеялась, а Тёкла вытянула шею, глядя за спину хозяйки.

Ника посмотрела в заданном направлении.

В дверном проёме стоял Ван дер Меер и с удивлением переводил взор с Иды на компаньонку и обратно. За его спиной высился Алан Матфейсен. Он кивком указал Нике на выход и улыбнулся.

Она ответно улыбнулась капитану и сказала:

— Иду. Дайте пять минут, — выставила ладонь с растопыренными пальцами. Вернулась к Иде: — Всё поняла? Сходишь завтра же. — Уже Хенни: — Пока не бери заказы на приготовление медовика.

— Так на пять дней вперёд расписано, всем господам отказать?

— Эти заказы сделаем, но больше не бери. У меня совершенно не будет времени собирать торты. Не знаю, как справиться с этими, — обернувшись на дверной проём, увидела дверь закрытой — мужчины ушли.

— Я могу собирать, — Ида покраснела гуще, хотя казалось, куда уж больше. — Писать, как вы, не сумею, но цветы выдавливать и вензеля крутить...

— Отсаживать цветы и рисовать вензеля, — поправила её Ника с улыбкой. Спокойная и услужливая девушка ей нравилась. — Ну, давай, завтра посмотрим, что ты умеешь.

Она пробежалась взором по блюду с печеньем, по разделочному столу, заставленному тарелками с бутербродами и сырной нарезкой, заглянула в буфет. Задержала глаза на кувшине с вином, погладила ноющее плечо. Завтра предстоит пойти к лекарю. А может, уже и не нужно будет.

— Что-то ищете, хозяйка? — подошла Хенни.

— Не вижу медного овального блюда. Небольшое такое, — показала размер. — Оно где?

— Вон, на окне. И второе там. Вам оно зачем?

— Надо. Кто тебе сказал, что жену господина Ван дер Меера зарезали? — недобро косилась на Хенни.

— Так все…

— Не мути воду, бессовестная, — Ника погрозила кухарке пальцем. — Запомни, госпожа Анника умерла при родах. Её никто не убивал.

— Не убивал, — тут же согласилась Хенни. — Но крови натекло много.

— Кто тебе рассказал? — сдвинула брови Ника. Уж слишком быстро вести домчались до Зволле.

— Мне — Катрина. А ей… Она слышала разговор своего хозяина с госпожой Бригиттой.

Ника подняла глаза к потолку:

— Господи, почему слуги не глухонемые? — постучала согнутым пальцем по медному блюду, оценила его толщину и удовлетворённо покивала — в самый раз.

Не спуская глаз с рук хозяйки, Хенни пододвинулась к ней:

— Как вы сказали? — приготовилась впитать новые знания.

— Я бы болтливым слугам отрезала кончики языков.

Кухарка вытерла рот полотенцем, обидчиво поджала губы и… промолчала.

Ника забрала два блюда и вернулась к буфету. Недолго думая, пока её не остановила Хенни, торопливо налила полный стакан вина и выпила без остановки. Поморщилась. Сладкое дорогое вино показалось кислым и дешёвым.

Хенни вмиг выросла рядом. Она забрала кувшин у хозяйки и вернула его на место. Недовольно произнесла:

— Негоже вам, хозяйка…

— Хватит меня учить, — огрызнулась Ника. — Вино паршивое. Палёное? — облизнула губы.

— Что? — Хенни выгнула белёсые бровки.

— Спрашиваю, вино прокисшее откуда? Мой компаньон пробовал его?

— Хорошее вино, дорогое. Я проб… — Хенни осеклась и втянула голову в плечи.

— Вот и я вижу, что ты попробовала, — Ника с шумом захлопнула дверцы буфета. — Вкусно тебе, да? А мне невкусно. Кислое вино, фу!

Она задержалась у блюда с остывшими бутербродами, выбрала с сырной начинкой и в три укуса отправила его в рот. На ходу жуя, забрала со столешницы буфета два медных овальных блюда. Не оглядываясь, прошла в ванную и там закрылась.

Было чертовски неудобно проталкивать блюда под жёсткий и тесный корсет, укладывать на грудь и спину. Ника сопела, втягивала живот, задерживала дыхание. Дёргала медные «доспехи» из стороны в сторону, выравнивала по высоте. Торопилась — её заждались.

Сомневалась, сможет ли проходить в таком виде хотя бы полчаса. А времени потребуется гораздо больше. Посидеть уж точно не получится.

— За что мне всё это? — пыхтела она.

Девушка разогрелась, раскраснелась. По телу разошлось приятное тепло. Страхи отступили, казались надуманными и преувеличенными.

— Может, нет никакого стрелка? — спрашивала себя, но интуиция вопила:

— Есть!

— Может, ты промахнёшься? — допытывалась у невидимого убийцы. — Или на твою голову кирпич из шипца выпадет? Или подъёмный крюк оборвётся?

Ника на миг задумалась. В доме напротив на коньке крыши нет балки с лебёдкой и крюком. Жалко.

На встречу с постояльцами она не опоздала. Всем было хорошо и без неё.

Мужчины сидели в VIP-зоне. Пили вино, пиво, ели бутерброды и оживлённо переговаривались. Слышался их сдержанный смех.

Женщины тоже не поменяли место и пребывали в полном довольстве. Закусывали вино сыром, фруктами и выпечкой, обменивались информацией.

Алан Матфейсен, Дебора и Дэниэл сидели за столиком напротив барной стойки, у которой стоял Ван дер Меер и разговаривал с Беном.

Увидев сестру, Дэниэл без видимого сожаления оставил скучную для него компанию и подошёл к Нике. По его возбуждённо блестевшим глазам и порозовевшему лицу она поняла — братишка подшофе.

— Ты долго, — протянул он капризно, надув по-детски пухлые губы.

— Вижу, ты не скучал, — Ника глянула на место, где только что сидел Дэниэл и на столе стоял пустой бокал. — Тебе не рано пить вино?

— Я уже взрослый, — выпрямил он спину и покосился на сестру.

— Школяр, — напомнила ему Ника о его возрасте. Не желая говорить на неприятную тему, спросила: — Жакуй где?

— Твоя служанка унесла. Сказала, что птице пора почивать. Руз, скажи ей, чтобы принесла его обратно, — выпятил губы.

— Если тебе скучно, то можешь уйти, — резко ответила Ника.

Дэниэл задумался, а девушка пожалела, что пригласила его. В столь поздний час в компании подвыпивших взрослых мальчишке не место.

Дэниэл обиженно поджал губы, качнулся, развернулся на пятках и неверной походкой устремился к выходу.

«Иди», — с облегчением вздохнула Ника ему в спину. Кто знает, как всё повернётся. Попадёт под шальную пулю — будет беда.

Бросив взгляд на окна, она замедлила шаг. Свет свечей мерцал, отражался в чёрной узкой полосе оконного стекла. Одно окно оказалось полностью закрытым портьерой, второе — лишь наполовину.

«Зачем?» — Ника бросила вопросительный взор на Ван дер Меера. Напрасно. Полностью поглощённый разговором с Беном, он её не замечал.