А вот что, господин мой. Со смешочком, Что вовсе не из легких исходил, А вот оттуда – брюхо может ведь И говорить, и звучно усмехаться – Насмешливо ответило оно Бунтующим завистникам своим, – Вот так и вы завистливо хулите Сенаторов за то, что не такие Они, как вы. – Первый горожанин Что ж брюхо отвечать могло? Когда уж царь наш – мозг и страж наш – око, Советник – сердце и солдат – рука, Нога – наш конь и наш язык – глашатай, И прочая подсоба и помога Телесная – ведь если уж они… Менений Ну, ну – что «если»? Ну же, златоуст! Первый горожанин Обобранные ненасытным брюхом, Помойной ямой тела… Менений Первый горожанин Уж если возроптали, что ж могло Им брюхо возразить? Менений Сейчас узнаешь. Немножко лишь терпенья – а его У вас и впрямь немного – и услышишь, Что отвечало брюхо. Первый горожанин Менений Так слушай, друг. Не горячилось брюхо, Подобно обвинителям своим, А отвечало здраво и степенно: «Да, милые мои единотельцы, В меня идет та наша вся еда, Которою вы живы. Так и нужно, Поскольку я храню, мелю, снабжаю. Вы вспомните – ведь посылаю я Реками кровеносными питанье К чертогам сердца, ко дворцу ума. Задворками, ходами извитыми Естественный достаток к вам плывет. Могучий мускул, тоненькую жилку – Я всех живлю. И, хоть не разглядеть…» Вы слышите, друзья, что молвит брюхо? Первый горожанин Менений «Хоть не разглядеть Всем сразу то, что доставляю я Для каждого, но ясно, что в итоге Вам достается вся мука, а мне – Лишь отруби». Что скажете на это? Первый горожанин Ответ неплох. А как толкуешь басню? Менений Честное брюхо – римский наш сенат, А вы – бунтующие части тела. Сенат в советах вечных и трудах; В его заботы вникните, вглядитесь, Откуда благо общее идет, И вы поймете – все к вам от сената, А не от вас самих. И не топырься, Большой ты палец на ноге толпы! Первый горожанин
Менений Да. Потому что, – Едва ль не самый нищий, грязный, низкий Из всех этих премудрых бунтарей, – Прешь вожаком. По всем статьям последний, Урвать добычу хочешь всех первей. Готовьте ж палочье свое, дубье. Сейчас сразятся Рим и крысы Рима – Кому-то погибать. Входит Кай Марций. Отважный Марций, Приветствую! Марций Спасибо. – Что вам надо? Опять зудит чесотка мятежа? Смутьянить руки чешутся? Глупцы! Опять дочешетесь до струпьев! Первый горожанин Вечно Ты нам даруешь добрые слова. Марций Кто доброе тебе подарит слово, Польстит мерзейше. Что вам, злобным, надо, Коль не милы вам ни война, ни мир? Война страшит вас, мир вселяет наглость. Лишь положись на вас, и тут же вы Из львов оборотитесь в кучу зайцев, Из хитрых лис – в гусей. Вы ненадежней, Чем уголья, горящие на льду, Чем град на солнце. Ваш обычай – славить Злодея падшего и клясть закон, Его согнувший. Истинно великих Вы истинно не терпите. Пристрастья У вас, как у больного: что во вред, На то и падок аппетит недужный. Кто опирается на вашу дружбу, Тот – рыба с плавниками из свинца Иль недоумок, хрупкой камышинкой Замахивающийся на дубы. Вам верить, подлецам? Да поминутно У вас обнова: хвалите того, Кто только что был ненавистен вам, И хаете, кого венком венчали. Зачем по городу пошли вопить Вы против благородного сената, Что волею богов вас держит в страхе И не дает друг друга пожирать? – Чего они хотят? Менений По низким ценам Хотят зерна, – которого запасы Достаточны, как говорят они. Марций «Как говорят они»? Сидят, мерзавцы, У очагов и чешут языки, Как будто знают впрямь дела сената И в гору кто идет, кто крепок, шаток, Чью сторону держать, чьей свадьбы ждать; Ты им по вкусу – значит, ты силен, А прочие не станут, мол, в подметки Их драных башмаков. Запасы, говорят, Достаточны? Когда бы милосердье Отбросив, разрешил патрициат Мне меч употребить, четвертовал Я тысячами бы рабов вот этих И гору высотой во взмет копья Нагромоздил из тел. |
