— Ну что ж, обустраивайтесь. С дороги бы искупаться положено. — Щебетал женский голосок. Да, помыться не помешает. И тут Эльза погнала прочь утопичные мысли. Она жива. Не за решёткой и головой не на плахе. В монастыре, так что ж, такова цена. И потом, ей сказали, временно. Долой уныние!

— Так, где говорите, можно очистить от грехов хотя бы тело? — Поддела девушка, ошарашив сестру Агату. Но та быстро собралась.

Смыв с себя тюремный запах и дорожную пыль, Эльза почувствовала обновление. Кожа задышала и всё теперь виделось в несколько ином свете, чем несколькими часами ранее. Ей дали возможность побыть в уединении, свыкнуться с переменами, а после позвали отобедать.

Аббатиса не буравила её взглядом, но изредка поглядывала. Монахиня строгих правил согласилась принять девушку в монастырь на некоторое время лишь из-за того, что привёл её человек, которому она обязана. Можно сказать, настоятельница отдала долг.

— Как вам наш монастырь? — Заговорила она после трапезы.

— Как монастырь. — Пожала плечами Эльза. — Я не бывала в других, мне сложно судить.

— Судить вообще не стоит. — Улыбнулась одна из монашек.

— Простите. — Замялась девушка. Следить за словами весьма сложное занятие.

— Не за что. Правдивое мнение лучше, льстивого. Ваши вещи доставят, я уже написала министранту Его Светлости. Негоже леди обходиться без самого необходимого. В отличие от нас леди Эльза не приняла постриг и строгие правила на неё не распространяются. — Вовсе не мягко звучал голос настоятельницы. Кажется, она стращала монашек, у которых глаза наполнились живым блеском.

— Благодарю вас, аббатиса. — Нашлась Эльза. Неловко бы вышло, если б она язык проглотила, не сумев сказать и пары слов. С вещами, оно как-то лучше, чем без них.

После обеда, когда монахини принялись за дела, Эльза бродила по территории. Монастырь — место закрытое и за врата без разрешения аббатисы не выйдешь. Сейчас девушка туда и не рвалась. Ей бы вдохнуть воздуха чистого, пока жизнь опять не приложила.

Никто праздно не шатался, все при деле. И со стороны казалось, что довольны своей жизнью. Наверное, они нашли тот смысл в ней, который искали. Но не все. Были и те, в ком не угас огонь. Эльза — натура живая, деятельная. Она не смогла бы провести вот так всю жизнь. И тем не менее, как бы не хотелось вернуться в Улленгтон, она приняла эту временную передышку.

Хоть девушку никто не принуждал трудиться, она не могла сидеть сложа руки. Лишь этот первый день она позволила себе побездельничать. Эльза и спать легла пораньше от нечего делать. Поутру, она проснулась раньше, чем в двери постучали. Сестра Агата даже удивилась, что леди одета и причёсана.

— Сегодня завтракаем, а завтра литургия и покушаем только в обед. Но аббатиса с вами не так строга, и вы не ущемлены, сможете покушать. — Сообщила монашка.

— Благодарю, но ради меня одной не стоит утруждаться. Я вполне доживу до обеда. — Улыбнулась Эльза приветливо. — Мне бы занятие какое, а то со скуки хоть на стенку лезь...

Его Светлости непросто далось решение воспользоваться расположенностью маркиза к Эльзе. То, что у Леннокса глаз горит при упоминании дочери графа Арчибальда только слепой не увидит. С одной стороны, это на руку, Ричард постарается спасти свою невесту вопреки всему, но с другой на душе у архиепископа потяжелело.

Нет, Уильям вовсе не поплыл от одного-единственного письма девушки, которую и видел-то пару раз. Но досада разъедала изнутри. Прежде это чувство было ему незнакомо. Он добросовестно исполнял свой долг, но что-то переключилось в сознании Его Светлости. Мужчина в столь зрелые годы готов был многое поставить на карту, чтобы спасти девушку.

Может быть голос совести говорит в нём? В конце концов, его письмо сыграло злую шутку. Но чутьё подсказывало, что беспокойство его иного рода. И пусть он не молод, но и не стар. Неужто бог испытывает его на прочность? Прежде у недругов имелись возможности поставить подножку архиепископу, но безупречная репутация и острый ум помогали не доводить до прямого столкновения.

Уильям находился в замешательстве. Отчего же действовать решили сейчас? Почувствовали уязвимость? Неужели одна юная леди, отправленная в его резиденцию, стала последней каплей? Бездоказательно. В приходе, они оставались на виду почти всегда и потом он лицо духовное. Или его как мальчишку решили поймать на грехе?

Молодые проповедники по неопытности попадали под чары юных прелестниц и жестоко платили за подобные слабости. Высылка в захолустье — лишь малая часть того, что ожидало провинившегося служителя церкви, замеченного в недостойной связи. Вся переписка, чуть ли не до конца жизни будет проверяться старшими. Согрешивший не сможет встретиться с объектом своего вожделения никогда, потому как не сможет покинуть приход, в который его отправят и непременно под присмотром.

Его Светлость вспомнил, как когда-то присутствовал в одном приходе, откуда отправляли молодого священника. На нём не было лица. Казалось, он старел на глазах. Ах! Что же делают с человеком чувства! А тех, кто принял сан, они тоже, порой, одолевали. Как не отрешайся от мира, если суждено испытание, оно придёт и найдёт, куда бы ты не бежал, где бы не прятался.

Архиепископ рискнул всем ради юной Эльзы. Одно то, что он подписал бумаги может стоить ему положения. Если бы удалось до приезда инквизиции разобраться с ведьмами, появился бы шанс выйти сухим из воды. Такой заслугой перед церковью они не смогут пренебречь. Какие бы козни не строились, факт есть факт. Нет, ему не забудут, что он вмешался в дело некой леди Арчибальд, но... Он смог бы связать её высылку с излишней осторожностью. А то, что помог выйти из тюрьмы, с тем, что у Эльзы имелись ценные сведения по делу. Жизнь её подвергалась опасности, пришлось вмешаться.

Но всё это не сработает и примется за фарс, если Его Светлость не сумеет побороть магические выбросы, которых стало больше благодаря открытию портала маркизом. Затирая его следы, архиепископ мысленно выругался. На что не пойдёшь ради спасения безгрешной души!

— Ваша Светлость! Как занятно! — Раздался знакомый до боли голос. Надежды Уильяма рухнули в одночасье. Инквизитор уже здесь.

— Кит Невилл собственной персоной? Какая честь для нас! Почему не известили о прибытии?

— Я здесь проездом. Следую через Улленгтон в Барриленд. Но как вижу следует задержаться... — В свойственной себе издевательской манере произнёс инквизитор. — Там всего лишь ведьмы разгулялись. Молодняк. А тут, я погляжу, дела куда интереснее. Если уж сам архиепископ за тёмным орденом следы заметает...

— Не несите чушь, Кит! Я затираю вынужденный портал, только и всего. — Скрывать что-то от инквизитора себе дороже. Правда, она подкупает.

— Хм... Занятно проводите время, Ваша Светлость. — Подошёл ближе Невилл. — Мне вот интересно, почему меня отправляют к каким-то ведьмочкам, когда здесь такое? Неужто, церковь ослепла?

— Церковь всегда всевидяща и вездесуща, впрочем, вам ли не знать? — Не стал поддерживать архиепископ эту мысль, хотя и правильную. Уж кто-кто, а он не может вещать супротив церкви, когда ей служит. У инквизиции более развязаны руки и языки. Для достижения целей им дозволяется всё или почти всё.

— Буду считать, что поверил. Я слышал, убита ещё одна женщина. — Перешёл ближе к делу Невилл.

— Да. Какой хороший у вас слух, а ведь вы проездом! — Поддел Уильям. — Тело леди Дунхайт обнаружили в этом лесу.

— Расскажете подробности. И знаете, я с дороги выпил бы чаю. — Ну конечно, так просто он не уедет в Барриленд.

— Всенепременно. Жаль, здесь не подают. Идёмте, Кит, порадуем жителей Улленгтона появлением инквизиции в городе. Они и так трясутся от страха, а с вашим появлением, как бы земля не задрожала. — Вздохнул архиепископ, а Кит рассмеялся.

По дороге к приходу, встречные горожане шарахались в разные стороны, от двоих, что шли прогулочным шагом. Уже через пару часов не останется ни одного жителя Улленгтона, который не окажется в курсе последних новостей. Улицы опустеют. Никто не захочет попасть под горячую руку инквизитора. Одни замолчат, дрожа от страха, другие наоборот развяжут языки, но лишь тогда, когда их призовут к ответу. Знакомая история...