Ли Вэй с нескрываемым удивлением следил за странным действом. Юноша, что пусть и случайно, но всё же победил Первого ученика Чёрного Неба, зачем-то обматывал собственную руку декоративной лентой, что до этого украшала ножны Рассекателя Небес.

Как опытный практик, не один год просуществовавший в жестоком мире Мурима, Ли Вэй успел повидать всякого. Он не раз становился свидетелем поистине удивительных вещей, знал на память описание двух сотен самых известных боевых искусств и слышал ещё о целой тысяче, но к его немалому удивлению, ни разу прежде не сталкивался с чем-то подобным. Нет, техники лент ему встречались и раньше, этим его было не удивить. Но ни одно из известных ему боевых искусств, использующих ленты, не сочеталось с длинным мечом. С кинжалом — да, с коротким мечом — возможно, но с полновесным цзянем — это был нонсенс. Ведь такой клинок в силу своей тяжеловесности сводил на нет всё преимущество окутывающих его лёгких лент.

Увиденное настолько поразило Ли Вэя, что на мгновение он даже позабыл о драгоценном теле на своих руках. В себя ему удалось прийти лишь тогда, когда этот проходимец Су Чень зачем-то развернулся в его сторону и резко взмахнул рукой, всё ещё держащей меч.

— Неужели он собирается метнуть в меня свой цзянь⁈ — пронеслась удивлённая мысль в его голове. Следом за ней пришла и ещё одна: — Но какой в этом толк, если меч до сих пор привязан к его руке?

Последняя мысль ещё не успела до конца оформится в его голове, как легендарный цзянь всё-таки отправился в его сторону, а следом за ним устремился и сам хозяин меча. Они в паре, будто смазанная жиром молния, за какое-то мгновение пересекли добрую половину пещеры и пронеслись в опасной близости от самого Ли Вэя. Последний же и вовсе всё это время пребывал в ступоре, не в силах шелохнуться, ведь только что стал свидетелем поистине странного цингуна. И странность его заключалась отнюдь не только в абсурдной задумке и поразительной скорости, но и в том, что цингун этот являлся не только техникой передвижения, но также обладал и чудовищной разрушительной мощью!

Об этом более чем красноречиво свидетельствовал грохот, донёсшийся секундой ранее из-за его спины. С той самой стороны, куда улетели меч и его хозяин.

Чтобы оценить масштаб произошедших разрушений, Ли Вэю даже не нужно было оборачиваться, ведь удар принёс с собой не только чудовищный грохот, но и кое-что ещё…

Взгляд практика сам собой прикипел к полу пещеры, по которому до сих пор расходились трещины. Прямо на его глазах крепкий камень словно бы в одночасье превращался в хрупкий весенний лёд.

— Н-да, над приземлением надо ещё поработать, — донёсся голос из-за его спины.

Услышав его, Ли Вэй вздрогнул. Он, наконец, вспомнил, что и сам являлся гордым представителем мира Мурим, способным обнажить свои клыки на кого угодно. В душе практика тут же разгорелась злость. Причём не только на нахального мальчишку, сумевшего вызвать в нём подспудный страх, но и на самого себя, что позволил этому случиться.

Жажда битвы вспыхнула в нём с новой силой, вынуждая Ли Вэя обернуться лицом к врагу.

— Готовься, мальчишка, сейчас ты познаешь всю мощь Чёрного Не…

Последний из звуков, что должен был вырваться из его рта, так и замер на губах Ли Вэя. Зато вместо него из уст практика вылетели совершенно иные слова.

— Святые Небеса!

Стены за его спиной больше не существовало, теперь на её месте зиял самый настоящий тоннель. И проделал этот самый тоннель не кто иной, как проходимец Су Чень.

Однако удивило Ли Вэя не отсутствие части пещеры, и даже не то, что ответственность за это лежала на плечах обычного ученика. Поразило его нечто иное…

— Ого, а его что, ещё и как фонарик можно использовать⁈

Меч в руках Су Ченя нестерпимо светился! И это могло означать лишь одно: душа легендарного Рассекателя Небес, наконец, воспряла после долгого сна!

И чего они все так на меня уставились? Неужто светящегося меча никогда прежде не видели? Да быть того не может! Вон у того же Чон Мёна цзянь тоже, помнится, сверкал, как новогодняя ёлка, и ничего, никто не удивлялся и пальцем на него не указывал. А тут стоило только мечу в моих руках воспылать, как непрекращающаяся всё это время битва как-то сама собой и затихла. Кровожадные цзянши и ученики Альянса Мурим, сражавшиеся всё это время между собой, вдруг дружно решили повременить с обоюдным кровопусканием и вместо этого вытаращились на меня. Ну, или точнее, на меч в моих руках.

А меч этот, к слову, вроде как и не думал угасать, и даже более того, начинал как-то подозрительно подрагивать. Притом делал это весьма агрессивно, так, будто пытался отбить рукоятью мою ладонь. Думаю, будь на моём месте обычный нетренированный человек, то он бы и вовсе не смог удержать его в руках. Я же лишь недовольно морщился. Всё же неприятное это дело, когда всё тело вслед за мечом начинает вибрировать, да так, что в ушах звон стоит. Причём необычный такой, а полный раздражения и злобы.

В какой-то момент я даже словил себя на мысли, что меч Ху Ли хочет мне что-то сказать…

— Ага, ещё как хочу!

Но, видимо, всё это лишь пустые домыслы…

— Эй, я всё ещё здесь, ослиная ты башка!

Да и разве могут мечи говорить, это ведь просто тупые железки.

— Тупой тут только ты!

Хм, а вот это уже подозрительно, мне кажется, или у меня появился ещё один внутренний голос⁈

— Да не может этого быть! Наконец-то заметил, и трёх лун не прошло! А ты не особо сообразительный, как я погляжу. Хотя чего ещё ожидать от человека, использовавшего меня в качестве грузила⁈ Ты хоть понимаешь, какое оскорбление мне нанёс⁈ Я гордый Рассекатель Небес, клинок, выкованный в недрах самой Лунной горы, меч среди мечей, а не какая-то там штанга!!! И как тебе только в голову это взбрело⁈

Божечки святы! Ну вот и шиза подъехала! От удивления я даже цзянь из рук выпустил, едва при этом не уронив его себе же на ногу, благо лента, привязанная к рукояти, и здесь меня спасла, не дала тяжеленной железяке приземлиться на мои бедные пальцы.

И вот ведь что странно, стоило только легендарному цзяню покинуть мою ладонь, как голоса в голове куда-то испарились!

По-хорошему мне бы после такого следовало обрадоваться, однако кое-что всё ещё не давало мне покоя. Получивший свободу цзянь вдруг стал вести себя ещё более странно, чем до этого. Мало того, что вибрация меча после того, как я выпустил его из рук, лишь участилась, так теперь к ней ещё и прибавились попытки взлететь! К счастью, пока что весьма неудачные. Цзянь тщетно старался задрать своё лезвие к небу, но из раза в раз терпел неудачу и бессильно повисал на бело-голубой ленте. И ладно бы просто повисал. После каждой подобной попытки его полный раздражения звон лишь усиливался.

Казалось, ещё несколько таких громогласных рывков, и можно будет смело попрощаться с барабанными перепонками! А прощаться мне с ними ох как не хотелось, поэтому я не придумал ничего умнее, кроме как снова ухватиться за рукоять меча в надежде, что он хоть так успокоится.

— Мелкий гадёныш, я даже взлететь из-за тебя теперь не могу! А ну, верни всё, как было!

От неожиданности меч снова выскользнул из моей ладони. За то время, пока цзянь был предоставлен сам себе, его голос стал как будто бы громче и теперь совсем не походил на тот комариный писк, что я слышал прежде. Теперь его слова звучали куда как более отчётливо. И ещё куда злее!

Рассекатель Небес явно мной недоволен. И чтобы ещё больше его не злить мне пришлось снова за него ухватиться…

— Ещё раз выпустишь меня из рук, и клянусь, пока ты будешь спать, я выпущу тебе кишки!

Ого, а он и правда на меня зол! Знать бы ещё почему?

— А я тебе сейчас расскажу, за что. И даже покажу!

Последние слова меча меня неслабо так насторожили, я даже, грешным делом, подумал, чтобы снова выпустить его из рук. Однако дальше этой мысли дело не пошло, а потом мне и вовсе стало не до этого. Белоснежное свечение цзаня вдруг накрыло меня с головой, а сам он будто прикипел к ладони. Так что ни отпустить, ни выбросить его я уже не попросту не мог.