Я кивнул и отвернулся в окно напротив: как же надо любить власть и ненавидеть окружающих, чтобы убить того, кто тебя любит? Император не только убил свою жену и мою мать, но и без раздумий готов был избавить мир от меня и Глэнниары. Что уж говорит про Каса и Грейса. Им бы он вряд ли дал шанс остаться в живых после того, как расправился со мной. Он не дракон, он — монстр.

А Касстиэр тем временем продолжал:

— Доверия между мной и Филандэром всё равно не возникло, только совместная работа, и чем дальше она заходила, тем больше он меня почему-то настораживал. И в один из дней в том самом подвале, откуда вы меня вытащили, он смог меня подло обездвижить и начать выкачивать магию и силу. За всё время нахождения в том склепе я примерно понял, что именно он делал, но ни разу не услышал, для чего. Элри сказала, что вокруг стояли огромные резервуары с моей магией и физической силой, но что он с ними планировал делать, я не знаю. И это всё, что я могу вам рассказать, братья, — утомленно закончил Кас, и мы ненадолго замолчали, каждый думая о своём.

— Он создал ящероподобных монстров, имеющих какую-то неадекватную защиту от драконьей магии, — нарушил тишину задумчивый Грейс.

— Что?? — ошалел от новости Касстиэр.

— То, — огрызнулся Грейстон и поведал брату неизвестную ему до этого часть истории.

Тишина вновь накрыла нас своим пологом, но ненадолго. В Касе проснулся вечный экспериментатор и исследователь:

— А трупы вы куда дели?

— В твоём предыдущем месте обитания лежат, — буркнул я.

— Я хочу их увидеть, — воскликнул этот генератор идей и их последствий, резко вскочив с кресла.

— Потом, — неожиданно для самого себя рыкнул я, и брат плюхнулся на место. — Скажи лучше, кто такая Элри, откуда ты её знаешь и почему помочь тебе смогла только она?

Кас замялся и нехотя уточнил:

— Я понимаю, что провинился, но можно ли мне оставить эту информацию в своем единоличном пользовании?

— Нет! — выпалили мы с Грейстоном одновременно.

Касстиэр тяжело вздохнул и все-таки соизволил приоткрыть завесу еще одной своей тайны, заработав при этом два хмурых и многообещающих взгляда:

— Первоначальные эксперименты я проводил без подстраховки и в пригороде Иссара. Один из таких опытов вышел из-под контроля, а Элри по воле Темного оказалась недалеко, и благодаря моим подсказкам пришла на помощь. У меня выбора не было, кроме как рассказать механизм запуска процесса регенерации.

— Ты знал, что она Темная?

— В процессе выяснил, — уклончиво ответил этот очень близкий, но весьма скользкий родственник. — Меня в тот момент больше интересовало, что она прежде всего целитель.

— Ясно, а теперь расскажи про Глэнниару, — в ожидании попросил Грейс.

— Глэнни живет в горах Унаира с момента смерти своей дочери — мамы Макса, предыдущей Хранительницы Истоке. До этого они всей семьей жили недалеко от Вирртона, но в последней Большой войне, развязанной Императором, её муж погиб, и Глэнни осталась с Анарилией на руках одна. По её рассказу, как только дочери исполнилось 25, Исток её сам призвал, и они переехали на священную гору. Выросшая без отцовского воспитания и внимания доверчивая и очень открытая девочка не умела отличать настоящие чувства мужчин от неискренних, поэтому при знакомстве с Императором легко поверила в красоту его слов и обещаний и попросила Глэнниару позволить ей выйти за него замуж. Той не понравился будущий супруг дочери, но несмотря не все попытки её вразумить и дать Императору возможность себя проявить, ничего поделать с решением Рилии так и не смогла. Только попросила будущего мужа не обижать и хранить её цветок, ведь больше у Глэнни никого не осталось. Тот дал клятву, что сделает всё, чтобы супруга ни в чем не нуждалась и не знала никаких бед, и, в принципе, свое обещание, можно сказать, он выполнил, — Кас горько усмехнулся, а каждое его слово о матери и новоприобретенной бабушке отзывалось в сердце болью и презрением к отцу. Ненавижу. — Что дочь мертва Глэнниара узнала по внезапному волнению Истока ближе к ночи: вода резко изменила цвет на красный и забурлила, поднялся сильный ветер, а потом пошёл алый дождь. Так место силы отреагировало на жестокое убийство своей Хранительницы. Ещё несколько дней оно было беспокойным, буйным, а потом затихло и нашло новую Хранительницу, призвав для этой роли Глэнниару. Та, уже имея определённые знания и сведения, поняла, что молодых драконесс в мире больше не осталось, и на её плечи легла тяжёлая задача сохранить Исток и не дать никому изменить его предназначение. Глэнниара нашла тело дочери и похоронила его, запечатала вход на Исток посторонним, кроме нас, драконов, усилила защиту лабиринтом и поставила особый барьер для Императора. Но судя по тому, что он смог его пройти, либо барьер был слабым, либо Император знал возможные пути его преодоления.

— Ты всё это узнал за одну встречу? — скептически уточнил Грейс, но Касстиэр отрицательно покачал головой.

— Нет, мы встретились трижды, причём нападение на меня Филандэр совершил сразу по возвращению с последней. Я как раз с помощью советов Глэнни придумал, как расширить возможности обогащённой драконьей крови, но воплотить задуманное не успел.

— И слава богу, — недовольно пробурчал я, — если бы этот урод ещё бы и такими знаниями обогатился, то последствия страшно представить. Нам ещё разобраться нужно, сколько их было до взрыва и где теперь их искать.

Как истинный учёный, Кас никогда не отяжелял свою совесть бурными раскаяниями, поэтому посыпания пеплом головы мы так и не дождались — ну ничего, при розыске поставим его в авангарде — и продолжили допрос.

— Глэнниара назвала меня «мой мальчик» при прощании. Она что-то обо мне знала или это от радости знакомства? — прищурившись, задал я вопрос, в тайне по-мальчишечьи надеясь на первое. В ответ Касстиэр усмехнулся и задорно спросил:

— Помните периодически появляющуюся старую женщину с потертой желтой сумкой в цветочек? Она ещё единственная, кто позволял нам шалить в дальнем саду, пока никого из гувернеров не было? — Мы кивнули, на что брат ответил многозначительным долгим взглядом.

— Это была она?? — шокировано возопил Грейстон и Кас утвердительно кивнул. — Тёмный, я так любил эту старушку! Честно говоря, когда она перестала приходить, сильно скучал, но решил, что она просто умерла, как свойственно людям в её возрасте, а оказалось, это была наша единственная на всех бабушка… — слова Грейса переполняли горечь и боль, и его можно было понять: Император не только лишил меня матери, а моих братьев родителей, он лишил нас единственной оставшейся в живых женщины, той, кто могла бы хоть немного заменить нам матерей, подарить так нужное детям женское тепло. Но почему он так поступил? Чтобы вырастить из нас себе подобных монстров? — Знаете, может это прозвучит по-детски, но очень хочу с ней встретится! — торжественно подвел итог Грейс, и я его поддержал:

— Обязательно, брат, ты такой не один, но сейчас у нас есть поважнее дела, ты не находишь? Кстати, Кас, у меня ещё один вопрос: как такой страшный барьер прошли девушки и я, если Глэнни запретила его пересекать посторонним? Что-то я не заметил сопротивления, когда шёл.

Брат надолго задумался, и максимально корректно сформулировал ответ:

— Римма, скорее всего, потому что связана со мной, а Тилла — у меня у самого вопросы. Я очень удивился, когда они обе сообщили, что не видят стены лабиринта. Возможно, он её пропустил из-за того, что я разрешил, но сомнительно, ведь двух других моих сопровождающих он не пустил. Но лучше об этом спросить Глэнниару. Она уж точно знает.

— Спросим, — хмуро кивнул я и, посмотрев на задумавшегося над чем-то нашего найденыша, улыбнулся: всё-таки здорово, что мы его нашли. Вместе всё решим и исправим, главное, эта учёная заноза сидит рядом и больше не умирает в далеких сокрытых подвалах. — Мы рады, что ты нашёлся, Кас! Очень!

Брат вынырнул из своих мыслей, удивлённо посмотрел на меня и расплылся в задорной мальчишеской улыбке: