Он постоянно бубнил какую-то малопонятную информацию о технологическом процессе, периодически вставляя грубоватые комментарии о нехватке финансирования предприятия.

Вполуха слушая его, в какой-то момент я поскользнулась на скользком полу и полетела вперед. Благо Максим успел подхватить меня, прежде чем я позорно растянулась на глянцевой плитке.

— Осторожнее, принцесса, — выдохнул он мне прямо в ухо, притянув вплотную к себе. — Признайся, своим падением ты специально привлекла мое внимание.

Его заявление выглядело смехотворным.

— Ха-ха-ха. Очень смешно. Теперь немедленно отпусти меня, — прошипела я, высвобождаясь из его объятий. — И не зови меня «принцессой»!

— Я подумаю над этим, — произнес Макс, и в его голосе не было ни капли серьезности.

Под тяжелым взглядом нашего проводника мы продолжили инспекцию сыроварни.

На дегустации сыров отношения между мной и Воронцовым снова накалились. Подошла очередь пробовать новую линейку сыра с плесенью.

Максим бросил на меня вызывающий взгляд и заявил:

— Давай, Василиса, не упрямься, ты обязана его попробовать. Разве мы не за этим сюда приехали?

— Тебе надо, ты и пробуй.

— Я уже съел свой кусочек, очередь за тобой. Ты ведь не хочешь обидеть всех тех людей, которые трудились над созданием этого сыра?

Паршивец знал, на что давить.

С его подачи я почувствовала себя капризной… принцессой!

Сохранив каменное лицо, через силу проглотила кусочек мерзко пахнущего сыра, вставшего комом в горле.

— Ну как? Вам понравилось? — спросил наш провожатый.

— Очень, — едва не отрыгнула съеденный сыр.

Не в силах продолжать беседу, я закашлялась, еле сдерживая рвотный позыв.

Максим заботливо протянул мне стакан с кристально чистой водой.

— Попей, тебе полегчает.

— Я тебе это припомню, — процедила, забирая у него стакан, и залпом осушила его.

Наш провожатый, как назло, ходил и цокал возле меня языком.

— Надо же, не справилась с простеньким деликатесом. Какая нежная молодежь пошла.

— И не говорите, — поддакнул ему Воронцов.

Бросив на него полный негодования взгляд, я прошла к следующей стойке сыров.

Остаток визита я умышленно держала от Воронцова на расстоянии. Мысленно ругала себя за то, что повелась на его провокацию.

Изначально не стоило пробовать сомнительное на вид угощение. Неудивительно, что едва мы покинули сыроварню, я с облегчением вздохнула.

Воздух снаружи показался удивительно свежим после душного цеха, пропитанного запахами кислого молока и сыра. Избавившись от нелепого балахона и чепчика, почувствовала себя сразу намного лучше.

Максим, как ни в чем не бывало, направился к машине.

Его невозмутимость после всего произошедшего внутри меня просто поразила.

Извинился бы хотя бы за свое дурацкое мальчишеское поведение.

Куда ты там.

Ему все было нипочем.

— Итак, принцесса, готова ехать обратно? — спросил он с явной иронией в голосе, открывая дверь автомобиля.

— Я, кажется, просила не называть меня так, — задрав высоко голову, прошла мимо него и забралась в салон.

— А я, кажется, говорил, что подумаю над этим, — ухмыльнулся Воронцов, садясь за руль.

Он завёл двигатель, и мы покинули территорию сыроварни.

Всю обратную дорогу я умышленно пялилась в окно, сосредоточившись на проносящихся за окном пейзажах.

В общем, старалась держаться от него как можно дальше. Что в тесном салоне сделать было очень непросто.

Всякий раз, когда автомобиль преодолевал поворот и наезжал на неровность, меня слегка подбрасывало, и я невольно касалась его руки, лежащей на коробке передач.

Максим делал вид, что не замечал моих трудностей.

Он спокойно вел машину, время от времени бросая на меня задумчивые взгляды. Тогда как я не могла найти себе места, то и дело ерзая на сиденье, дабы придать себе независимый вид.

— С тобой всё в порядке, Василиса? — спросил он, наконец, соизволив заговорить со мной.

— В полном, — отозвалась я и снова отвернулась к окну. — Просто не терпится избавиться от твоего общества.

— Неужели? Мне казалось, ты наслаждаешься моей компанией, — поддел он меня.

Я хмыкнула и промолчала.

Какой толк спорить с этим невыносимым человеком?

Когда мы подъехали к конторе, где заседал отец, я едва на ходу не выпрыгнула из машины.

Здание представляло собой старый двухэтажный кирпичный дом с потрескавшейся штукатуркой и облупившейся краской на окнах. Притом, несмотря на непрезентабельный вид, дом излучал некий уют со своими ухоженными палисадниками и аккуратно подстриженным газоном.

Перед зданием царила необычная суматоха.

Несколько тракторов с работающими двигателями стояли прямо на площадке перед конторой. Возле них толпились мужики в рабочей одежде, что-то оживленно обсуждая.

Я нахмурилась, пытаясь понять, что происходит.

Из открытого окна конторы донесся громкий мужской голос:

— Степаныч, как ты позволил дочери уехать с этим столичным прохвостом?!

Я вздрогнула, узнав голос Женька — местного ухажера, который уже давно пытался добиться моего расположения. Он считал нашу свадьбу делом решенным, хотя я никогда ничего ему не обещала.

— О нет, — простонала я. — Только не это.

Максим вопросительно приподнял брови.

— Проблемы?

— Не то слово, — закусила нижнюю губу. — Нам лучше уйти.

Из распахнутого окна раздался новый крик недо-жениха:

— Хватит меня успокаивать, Степаныч! Увижу твоего городского хлыща, лично подпорчу его смазливую рожу и прослежу, чтобы он больше ни на шаг не приближался к Василисе!

Невольно вздрогнув от его грозного тона, я поняла, что ситуация накалилась до предела.

— Нам лучше поторопиться с отъездом, — взяв за руку Макса, потянула его к припаркованному внедорожнику.

Во взгляде Воронцова промелькнуло хищное любопытство.

Он и не подумал уходить.

Наоборот, легкой небрежной походкой пошел к конторе.

Мне пришлось идти за ним.

Толкнув дверь, мы вошли в переполненный кабинет. Толпа мужиков как по команде расступилась, пропуская нас вперед.

Женек, увидев меня рядом с Максимом, чуть не заработал сердечный удар от ярости.

Как только мы переступили порог конторы, он ураганом налетел на меня. Его лицо покрылось красными пятнами от гнева.

— Васька! Зачем ты с ним на машине разъезжаешь? Покататься захотелось? Сказала бы мне, я бы тебя на тракторе после работы покатал!

Он схватил меня за руку, пытаясь оттащить от Воронцова.

— Отпусти! Ты что себе позволяешь? — воскликнула я, безуспешно вырываясь из его цепких лап.

— Ты моя невеста и должна вести себя прилично!

— Еще чего! Ты случаем ничего не перепутал? Какая я тебе невеста? Когда это я успела согласиться связать свою жизнь с непроходимым ревнивцем?

— Как это когда? — возмутился Женек. — Я просил твоей руки у Степаныча, и он дал добро. Ты должна исполнять его волю, он как-никак твой отец!

— Чего?! — я не могла поверить своим ушам. — Не спросив меня, отец согласился на нашу свадьбу? Не верю.

— Подтверди, Степаныч, — отпустив меня, повернулся к нему мой женишок.

Отец нервно кашлянул и сказал:

— Я хотел как лучше, дочка. Женек отличный парень, трудолюбивый, на руках будет тебя носить.

— Коли он тебе настолько сильно нравится, усынови его. Я пас. Замуж за него не пойду!

Женек сильнее побагровел.

— Как это не пойду? Такого уговора не было!

— Теперь есть, — сердито ответила я, потеряв последние крохи терпения.

— Всё понятно с тобой! В городского хлыща влюбилась? — женишок кивнул в сторону Максима, который все это время молча наблюдал за происходящим.

И тут меня осенило.

Возможно, это было глупо и импульсивно, но в тот момент мне показалось, что подвернулся отличный способ отвязаться от назойливого ухажера и Воронцову отомстить.

— Этот хлыщ, как ты выразился, — мой новый жених, — выпалила я, хватая Максима под руку.