— Случайно это не связано с тем, что я неотразим? — поддразнил он.

— Абсолютно, — процедила сквозь зубы, старательно концентрируясь на спагетти. — Воспринимай этот вечер исключительно как деловой ужин.

— Разумеется, непременно деловой, — согласился Воронцов, но его обжигающий взгляд говорил об обратном. Внезапно его тон изменился: — Тогда давай обсудим, почему ты попросила Женька позвонить твоему отцу?

Я едва не подавилась.

Как он это делает?

Воронцов затронул больную для меня тему, а выражение его лица осталось непроницаемым.

Максим поймал мой взгляд, удерживая его в ожидании ответа.

— Серьезно? Именно сейчас ты решил поговорить об этом? — я демонстративно промокнула губы салфеткой, отказываясь оправдываться.

— Василиса, — он произнес мое имя с такой особенной интонацией, от которой все внутри перевернулось. — Я имею право знать.

— Право? — горько усмехнулась я. — Ты лишился его в тот момент, когда захотел переспать с моей подружкой невесты!

— Ничего я не хотел, — его голос остался ровным, но в глазах мелькнула мрачная тень.

— Да что ты говоришь! — мои пальцы мелко задрожали, и пришлось отложить вилку. — Забыл? Я вас видела.

— Ты неправильно все поняла, — он с раздражающим спокойствием покачал головой.

— Отлично! Тогда и ты про нас с Женьком все неправильно понял, — я скрестила руки на груди. — Тебя устроит подобное объяснение?

Максим приподнял брови, небрежным жестом отбрасывая салфетку.

— Вполне.

Он превосходно владел собой. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Остаток ужина прошел в относительной тишине, нарушаемой лишь стуком столовых приборов. Воздух между нами казался наэлектризованным, как перед грозой.

Меня не покидало ощущение, что вот-вот грянет гром.

Воронцов то и дело ловил мои взгляды, отвечая дразнящими ухмылками. Он намеренно провоцировал меня.

Только я не понимала зачем.

Чего он добивался?

Ко всему прочему, он в этом преуспевал.

Каждый его взгляд, каждый жест заставлял меня нервничать все сильнее. Хотелось поскорее закончить этот изматывающий вечер.

Когда тарелки опустели, я едва сдержала вздох облегчения.

Пора было переходить к прощанию.

Но не тут-то было.

В дверь раздался стук, разрезавший сгустившуюся тишину.

— Десерт! — объявил появившийся официант, вкатывая столик с двумя порциями тирамису.

— Вы ошиблись номером. Я ничего не заказывала, — попыталась его остановить.

— Нет никакой ошибки. Я заказал нам десерт, — невозмутимо сообщил Максим. В его глазах вспыхнуло удовлетворение. — Подумал, он станет прекрасным дополнением к ужину.

И продлит мою пытку.

Опустив руки под стол, сжала пальцы в кулаки.

Изобразив на лице благодарную улыбку, позволила официанту поставить передо мной изысканную креманку.

Воздушный десерт, украшенный орешками, источал соблазнительный аромат кофе и какао. В другой ситуации я бы оценила этот кулинарный шедевр, но сейчас мне не хотелось к нему прикасаться.

Беспринципное поведение Воронцова заставило меня пересмотреть выбранную тактику поведения с ним.

Взяв маленькую ложечку, я с трудом сдерживалась, чтобы не вцепиться в скатерть и не опрокинуть весь этот десерт на пол.

Глубоко вздохнув, неожиданно для себя поймала руку Максима и осторожно провела кончиками пальцев по его запястью. Он замер, позволяя мне изучать крупные вены и выпуклые косточки.

— Боюсь, ты неправильно меня понял, — обманчиво ласково произнесла я, сосредотачиваясь на узорах, которые вырисовывала на его коже.

Его глаза слегка расширились, когда я ощутимо царапнула ногтем по тыльной стороне руки. На долю секунды в них мелькнула искра вожделения, прежде чем лицо Воронцова вновь застыло в безупречной маске спокойствия.

Ему удалось пробудить мою хищную натуру, и теперь пришло время воздать ему по заслугам.

— Ты принял мою вежливость за слабость и тем самым совершил ошибку. Я не стремлюсь возобновить наши отношения. Всё, чего я хочу...

— Разрушить мою жизнь, — в его голосе прозвучала заметная хрипотца. — Не беспокойся, я не забыл о цели твоего приезда.

Договорив, Максим слегка повернул руку, позволяя моим пальцам скользнуть по его линии жизни.

Его выдержка была поистине впечатляющей.

Его внутренняя сила, уверенность и самоконтроль вызывали болезненное восхищение.

С трудом поборола желание наклониться и поцеловать его ладонь.

В иных обстоятельствах я давно бы запрыгнула к нему на колени и позволила сделать с собой всё то, на что он весь вечер намекал.

— Что ж, значит, тебя не нужно провожать. Ты сам найдешь выход, — промурлыкала я. Не удержавшись, склонилась чуть ниже, позволяя распущенным прядям пощекотать его руку.

На краткий миг глаза Максима потемнели, но он быстро вернул себе самообладание.

Он резко сжал пальцы, поймав мою руку в капкан.

— Я все же настаиваю, чтобы ты проводила меня, дорогая жена.

— Надо полагать, отказ не принимается? — прикусила губу, пряча саркастичную усмешку.

Он слишком часто ставил меня в тупик.

С этим нужно было срочно что-то делать.

Подхватив бокал, я сделала большой глоток воды, ни на миг не отводя взгляда от Воронцова. Он едва слышно хмыкнул и лениво откинулся на спинку стула.

Его расслабленная поза заставляла меня гадать о его истинных мотивах.

— Смотри, насколько хорошо ты меня изучила, — отозвался Максим, в упор разглядывая меня.

Что-то в его тоне побуждало меня насторожиться, но довериться интуиции я не успела.

Воронцов вдруг резко подался вперед. Упираясь локтями в стол, он настолько близко приблизился ко мне, что его щека почти соприкоснулась с моей.

От неожиданности я замерла, не в силах пошевелиться.

— К слову, раз уж мы заговорили о моем уходе... Что, если я останусь и переночую у тебя? Вместе поедем на работу. Обещаю не приставать.

Слабо верилось.

Почему?

Его губы находились в жалком сантиметре от моих!

Его дыхание дразнящей волной касалось моей кожи, посылая электрические разряды вдоль позвоночника. Желание мгновенно сгустилось в сладостной пульсации внизу живота, заставляя каждую клеточку тела трепетать.

Я закусила губу, чтобы не выдохнуть «согласна», понимая, что один неверный шаг — и все мои защитные барьеры рухнут.

— Не наглей, Воронцов. У меня не ночлежка для бродячих котяр, — ответила я ровным голосом, не меняя позы и не отводя взгляда.

Благодаря ему я невероятно сильно прокачала выдержку.

Максим усмехнулся и отстранился, но его глаза продолжали удерживать меня в плену.

— Я не мог не попробовать.

Затем он одним слитным движением поднялся из-за стола, окинув меня последним многообещающим взором.

Я невольно поерзала на стуле.

— Благодарю за восхитительный ужин и приятную компанию, — произнес он официальным тоном, который никак не вязался с интимностью момента.

С этими словами он повернулся к выходу, оставляя меня недвижимо сидящей на стуле.

Я с трудом сдержалась и не метнулась за ним, чтобы высказать всё, что накопилось за вечер. Здравый смысл и, чего уж греха таить, гордость не позволили мне сдвинуться с места.

Не хватало еще начать бегать за ним.

Максим уже прикоснулся к дверной ручке, когда я, наконец, обрела дар речи:

— Воронцов, ты самый невыносимый манипулятор, которого мне доводилось встречать.

Он не обернулся, однако задержался на пороге и с самодовольным видом бросил через плечо:

— Тогда почему ты горишь желанием удержать меня, принцесса?

После этого он покинул номер, оставляя меня переполненной буквально всеми противоречивыми чувствами, какие только можно вообразить.

Оставшиеся к нему нежные чувства смешивались с яростью от его предательства. Огорчение усиливало злость на саму себя из-за проявленной слабости. Горечь, ядом растекающаяся в груди, мешала нормально вздохнуть.

Невыносимый, самонадеянный искуситель!