За стойкой ресепшена восседала длинноногая брюнетка модельной внешности с безупречным макияжем и высокомерным взглядом.

Она вполне себе подходила для глянцевого журнала.

При виде меня она поморщилась и изогнула другой идеально выщипанные брови.

— Чем могу помочь? — спросила она тоном, полным вежливого равнодушия.

— Мне нужен Максим Андреевич, — ответила сдержанно, стараясь не выдать волнения.

— У вас назначено?

Пальцы секретарши грациозно зависли над клавиатурой, а взгляд уставился в монитор.

— Жена, как я полагаю, в предварительной записи не нуждается. — Я вложила в ответ ровно столько иронии, чтобы поставить её на место, но не вызвать открытой агрессии.

Секретарша изменилась в лице.

Она растерянно посмотрела на меня, затем снова на экран.

— Вы Василиса Олеговна? Простите, я не знала, что вы придете. Максим Андреевич ничего мне не сказал. Он сейчас на совещании, но должен скоро освободиться. Проходите в его кабинет. — Секретарша быстро подправила своё выражение лица и добавила радушия в голосе:

— Что вам подать? Чай? Кофе? У нас свежевыжатые соки. Если хотите, я могу принести вам свежеиспечённые булочки из буфета, чтобы вы могли насладиться ими за чашкой чая.

— Давайте остановимся на кофе, — улыбнулась я, прекрасно понимая, что её любезность явно шла не от чистого сердца.

Девушка обрадовано закивала.

— Капучино с добавлением сливок, правильно? — уточнила она, мгновенно переключившись на дружелюбный тон.

— Кто-то вас хорошо проинструктировал, — заметила я, слегка улыбнувшись ей.

— Эм… Это всё бабушка, — девушка стушевалась и быстро потупила взгляд. — Ей Андрей Иванович позвонил и велел радушно встретить вас, помочь освоиться.

— Понятно, — обронила я.

Пройдя в кабинет Воронцова, я, наконец, позволила себе расслабиться и осмотреться.

Огромное помещение в серо-белых тонах дышало стерильной чистотой и абсолютным порядком. Не наблюдалось ни единой лишней детали. Всё было выверено до миллиметра. Как будто кто-то расставлял предметы с линейкой в руках.

Опустившись в кожаное кресло для посетителей, достала телефон, пытаясь отвлечься от нарастающего напряжения.

В ожидании прихода Воронцова я начала нервничать.

Пять минут превратились в десять.

Десять растянулись в пятнадцать.

Полчаса ожидания показались вечностью.

Меньше всего когда я ожидала, дверь в кабинет распахнулась, на пороге появился Максим.

От неожиданной встречи с ним я едва сдержала испуганный возглас.

Но и его непробиваемая невозмутимость дала трещину.

Его пальцы сильнее сомкнулись на дверной ручке. Его челюсти слегка сжались, но я заметила, как уголок его рта дёрнулся в попытке скрыть горькую усмешку.

Он стоял и не двигался, как будто разрывался между необходимостью войти и порывом немедленно уйти, захлопнув дверь.

Расправив плечи, гордо вскинула подбородок и медленно поднялась.

Мое движение было тщательно выверенным, почти театральным. Ни единого внешнего намёка на ту бурю эмоций, что бушевала внутри.

Как бы ни хотелось отрицать очевидное, Максим выглядел сногсшибательно. Тёмно-бордовый костюм сидел на нём безупречно, подчёркивая широкие плечи, узкие бёдра, длинные ноги. Светлая рубашка оттеняла загорелую кожу, создавая контраст.

Однако на внутреннем, глубинном уровне, его вид меня нисколько не тронул.

Глядя на него, я не испытывала ни трепета, ни волнения.

По крайней мере, я убеждала себя в этом.

Видимо, придя к какому-то решению, Максим вошёл в кабинет, прикрыв за собой дверь с нарочитой медлительностью.

Его лицо оставалось бесстрастным.

Мы застыли друг напротив друга, и никто из нас не пожелал первым отвести взгляд. Заготовленные фразы растворились в густой тишине кабинета, оставив меня наедине с оглушительным стуком собственного сердца.

Не отводя взгляда, с хищной грацией Максим двинулся ко мне.

Делая шаг за шагом в моем направлении, он неторопливо сокращал между нами дистанцию.

По мере его приближения я замечала, как темнеют его глаза. Как желваки заходили под смуглой кожей.

Верный признак едва сдерживаемой ярости.

Он наступал – я отступала, пока не почувствовала бедрами край стола.

Загнав в ловушку, Воронцов лениво приблизился ко мне.

Его взгляд, тяжёлый и обжигающий, скользнул по моему новому провокационному платью. С почти осязаемым жаром задержался на глубоком вырезе и открытых коленях.

Его близость дезориентировала. Знакомый аромат дорогого парфюма окутывал сознание предательским туманом. Воспоминания, которые я так старательно похоронила, начали оживать.

Слова застряли в горле, превратившись в сухой ком.

— Нам нужно поговорить, — сделав над собой усилие, процедила я сквозь зубы.

— Неужели? — его бархатный голос прозвучал обманчиво мягко, — сначала объясни, что ты делаешь в моем кабинете?

Натянув на лицо самую очаровательную из своих улыбок, я подстроилась под его равнодушный тон:

— Сюрприз! Я соскучилась. Разве ты не рад? — мои пальцы скользнули по полированной поверхности стола, оставляя невидимые узоры.

Воронцов прищурился, его глаза превратились в опасные щелки:

— Не притворяйся. Мы оба знаем, что наш брак — фальшивка.

Его слова ударили больнее пощёчины.

Внутри всё перевернулось от прошлых обид.

— Ошибаешься, — грациозно опустилась на край стола, позволив подолу платья чуть приподняться. Самоконтроль давался сложно, но я держалась. — Для меня он был настоящим. Это ты изменил мне с подружкой невесты, разрушил мою жизнь и исчез. Ты всерьёз полагал, что я просто возьму и забуду?

— Приехала отомстить? — его голос упал до опасно бархатистых ноток, а движения стали подозрительно плавными.

Воронцов шагнул ближе, почти вжимая меня в стол.

Его ладони легли по обе стороны от моих бедер, заключая в живую клетку из мышц и мужского притяжения.

— Не всё настолько просто, дорогой, — я демонстративно положила одну ногу на другую, заметив, как расширились его зрачки. — Но обещаю, ты пожалеешь, что встретил меня.

Максим усмехнулся, в его глазах блеснул охотничий азарт:

— Значит, мы либо уничтожим друг друга, либо...

— Либо? — затаила дыхание, ожидая подвоха.

— Либо сгорим вместе, — прорычал он, рывком притягивая меня к себе.

Паника затопила сознание.

Это совершенно не входило в план мести!

Я уперлась ладонями в его твердую как камень грудь.

— Убери руки, — прошипела рассерженной кошкой, игнорируя предательский шёпот внутреннего голоса: «Может, не надо?»

— А если не уберу? — его ладони, обжигающе горячие даже сквозь ткань платья, скользнули по моей талии, вызывая волну мурашек. — Снова нажалуешься на меня папе? Или позовёшь своих недалёких друзей?

По телу прокатилась волна дрожи от его прикосновений, но я заставила себя сохранять хладнокровие.

— Тебе не кажется, что ты не очень лестно отзываешься о Светлане? — невинно похлопала ресницами. — Похоже, у тебя разыгралась аллергия на совесть.

Негромкий смех Воронцова отозвался волнующим томлением в груди.

— Василиса, Василиса... Всё такая же острая на язычок, — его теплое дыхание защекотало мою шею.

Пришлось призвать на помощь всю свою выдержку.

Сердце колотилось как безумное, но я не подала виду.

— Не только. Я могу и затрещину дать.

Ловко выскользнув из его объятий, неспешной походкой обошла стол по широкой дуге.

— Знаешь, — начала деловым тоном, демонстративно разглядывая безупречный маникюр. — Я пришла сюда не затем, чтобы вести с тобой любезные беседы.

— Неужели? — Максим небрежно облокотился о стол, скрестив руки на груди. По сути, мы поменялись местами, но только он в этой позе выглядел еще более опасным. — Дай угадаю: решила предъявить права на половину моей компании?

— Фу, как банально! — картинно закатила глаза, наслаждаясь моментом. — У меня припасено кое-что поинтереснее.