Далее Набоков несколько раз упоминает доктора Фогга, которому лишь одному под силу одолеть недуг Долорес. Потом оказывается, что под фамилией Фогг прячется Клэр Куильти, который прибывает на место действия в маске железнодорожного грабителя Габриэля Гоффа. Нужно ли говорить, что Фогг было одним из вымышленных имен Фрэнка Ласалля?
Я склонна приписать использование этих имен любви Набокова к розыгрышам, учитывая, что Гофф и Фогг — инверсии друг друга. В пользу такого предположения свидетельствует и наличие двойников и масок. А поскольку упоминание о Салли Хорнер из сценария исключили — в самом деле, к чему оставлять текстуальную аллюзию в визуальном произведении, — этот трюк с фамилиями-перевертышами кажется мне доказательством того, что Набоков стремился хоть как-то сохранить упоминание об истории Салли.
На роль Гумберта Гумберта утвердили Джеймса Мэйсона, на роли Клэра Куильти и Шарлотты Гейз — Питера Селлерса и Шелли Уинтерс. Оставалось отыскать последний фрагмент головоломки под названием «Лолита»: девушку на роль Долорес Гейз. Газеты и журналы всего мира с живым интересом следили за процессом выбора. В одном из журналов светской хроники даже написали, что якобы собираются попробовать Портленд, 11-летнюю дочь Мэйсона. Одной из основных претенденток была семнадцатилетняя теле- и кинозвезда Тьюсдей Уэлд, к большому неудовольствию Набокова («очаровательная инженю, но не моя Лолита»{280}), но Уэлд от роли отказалась, произнеся знаменитую фразу: «Мне не нужно играть Лолиту. Я была Лолитой»{281}.
Наконец на пробы пригласили четырнадцатилетнюю Сью Дайон, и Набоков с восторгом одобрил ее кандидатуру. Ему не хотелось, чтобы в фильме играла девушка возраста Лолиты, и он согласился с Кубриком, что актриса, выглядевшая скорее лет на шестнадцать, как Лайон, поможет обойти цензуру. Нельзя было допустить, чтобы «Лолита» вышла в прокат как фильм категории «X» или вовсе без категории. Съемки фильма начались в 1961 году; европейские и британские газеты{282} пристально следили за Лайон, фотографировали ее на съемочной площадке, в кафе и даже спящую. Типичное поведение папарацци, однако в данном случае назойливость репортеров казалась едва ли не насилием, поскольку преследовали они девушку-подростка, игравшую пассию взрослого мужчины.
Неизвестно, как Кубрик с Набоковым представляли себе возможную реакцию зрителей на фильм, однако когда летом 1962 года «Лолита» вышла на экраны, и режиссер, и сценарист остались разочарованы. Скандальная фотография Берта Штерна, на которой Лайон в очках-сердечках сжимает губами леденец, предопределила оказанный фильму прием. Как и заголовок с вопросом «Как им только удалось снять фильм по «Лолите»?», на который ряд критиков ответил: а им и не удалось. Лайон оказалась слишком взрослой для роли, а потому выглядела неубедительно практически во всех сценах, кроме финальных, когда она превращается в беременную миссис Дик Скиллер. Кубрик винил в своем провале цензуру. Набоков великодушно назвал картину «первоклассным фильмом с великолепными актерами»{283}. В прокате картина пользовалась успехом (собрала 9,25 миллиона долларов при бюджете в 2 миллиона), но холодный прием критиков все же бросил тень на ее репутацию.
«Лолиту» ставили не раз: в 1997 году вышла очередная экранизация, в 1981 году появился спектакль Эдварда Олби, а в 1990‑е — опера на русском языке и даже мюзикл. История этих постановок (кстати, почти все они были сделаны мужчинами средних лет) доказывает, что никто из режиссеров, по сути, не понимал: в основе романа лежит история сексуального насилия. Читатели вольны были составить о «Лолите» собственное мнение, будь оно верное или ошибочное. Те же, кто наблюдал, как Лолита танцует, поет, разговаривает, порой реагировали самым неожиданным образом, причем не всегда спокойно, из-за чего несколько постановок просто-напросто провалились. Сейчас кажется смехотворным, что кто-либо (и уж тем более те, кто вкладывал в это деньги) мог рассчитывать, что кинематографические и театральные постановки «Лолиты» будут пользоваться успехом.
Самой нелепой попыткой стал мюзикл 1971 года «Лолита, моя любовь» («Lolita, Му Love»). При этом создавали его звезды первой величины: либретто и стихи написал Алан Джей Лернер, автор невероятно популярного мюзикла «Моя прекрасная леди», а музыку — Джон Барри (тот самый, который писал темы к фильмам о Джеймсе Бонде). Набоков музыку терпеть не мог, но тем не менее согласился на постановку мюзикла{284}, поскольку об успехах Лернера и Барри слышал даже он. Однако спектакль так и не попал на Бродвей. Беспощадные отзывы критиков о мюзикле, который сперва показали в Филадельфии, послужили причиной того, что в начале 1971 года постановку прикрыли, — правда, через пару месяцев возобновили в Бостоне, с тринадцатилетней Дениз Никерсон, будущей звездой фильма «Вилли Вонка и шоколадная фабрика», в роли Долорес, но этот спектакль собрал еще более неутешительные рецензии. Некогда Набоков возразил интервьюеру, неодобрительно отозвавшемуся о мюзикле, что, дескать, «Лолита, моя любовь» «в лучших руках из возможных». Однако после того как мюзикл провалился, Набоков о нем больше не упоминал.
«Лолита» породила множество самовольных продолжений, которые послужили лишним подтверждением набоковского мастерства, поскольку менее талантливым писателям такой трудный материал оказывался не по зубам. Роман «Комплекс Лолиты» («The Lolita Complex»), который выпустил в 1966 году некий Расселл Трейдер, бывший преступник, ставил целью «расследовать деятельность реальных Гумбертов Гумбертов и Лолит, а также показать важную социальную проблему» посредством «описаний случаев из практики, оценок специалистов, протоколов судебных заседании, интервью и полицейских досье». Трейнер даже поблагодарил нескольких из этих «специалистов», упомянув имена, но, насколько мне удалось установить, таких людей не существовало. Скорее всего, это вымышленные персонажи вроде набоковского Джона Рэя-младшего, псевдоавтора предисловия к мемуарам Гумберта Гумберта. Набоков не только почерпнул кое-какие подробности из исследования Хэвлока Эллиса, но и отозвался на влияние вездесущего фрейдизма, при том что теорию Фрейда терпеть не мог: «Я считаю, что он примитивен. Идеи его безнадежно устарели, и мне вовсе не хочется, чтобы престарелый венский господин с зонтиком навязывал мне свои фантазии»{285}, — язвил Набоков в интервью 1965 года.
«Комплекс Лолиты» был примитивным, чисто коммерческим проектом; его автор начал писать книги еще в тюрьме, где сидел по обвинению в мошенничестве с чеками, а впоследствии выпустил уйму бульварных романов. Впрочем, прибыли с книги позволили Трейнеру написать в 1969 году продолжение, «Мальчики-Лолиты» («The Male Lolita»), в котором на основе выдуманных историй он показал отношения мальчиков со взрослыми женщинами. Скорее всего, со временем о романах Трейнера благополучно позабыли бы, если бы не невероятный поворот сюжета: «Комплекс Лолиты» в японском переводе послужил развитию манги и аниме, в частности жанра «лоликон», в котором в качестве объектов вожделения изображают большеглазых девочек в недвусмысленных сексуальных ситуациях (само название жанра, «лоликон», составлено из частей слов «Лолита» и «комплекс»).
Через тридцать лет после публикации «Комплекса Лолиты» вышло еще одно любительское продолжение: в этом романе история «Лолиты» рассказана от лица Долорес Гейз. «Дневник Ло» («Lo's Diary»), автором которого стала итальянская журналистка Пиа Пера, демонстрирует явное непонимание характера персонажа. Вместо того чтобы с казать правду о злоключениях Долорез Гейз, изобразить ее в той роли, на которую намекал и сам Набоков, — то есть бесспорной жертвы, которая отчаянно пытается выжить и сохранить хоть какой-то контроль над собственной жизнью, на что, впрочем, ей никогда не хватало сил, — Пера выставляет Лолиту бесстыжей соблазнительницей, чье поведение больше напоминает Веду, юную (но не несовершеннолетнюю) героиню романа «Милдред Пирс» Джеймса М. Кейна. Автору «Дневника Ло» также пришлось вести многолетнюю тяжбу с правопреемниками Набокова, которые запретили публиковать роман по-английски до 1999 года.
