В Индианаполисе Ласаллем-Кэмпбеллом уже интересовалась полиция: он обналичил поддельный чек на двести долларов в Washington Bank and Trust Company. В тот раз его не поймали: он бежал в Филадельфию. Там угнал автомобиль, доехал на нем до Гринсберга (города в пяти часах езды от Филадельфии) и продал некоему Джорджу Поликастро, который и поставил в известность городское отделение полиции. Кэмпбелла арестовали, посадили в окружную тюрьму, о чем полиция Гринсберга и сообщила собратьям из Индианаполиса.
Детектив Луис Фоссати, впоследствии прославившийся как «опытнейший охотник за карманниками», проделал 380 миль из Индианаполиса до Гринсберга, чтобы забрать беглеца. Пообщавшись с городским частным детективом Бенджаменом Лэнсингом, Фоссати понял, что на этот раз в его сети попала куда более крупная рыба, чем он ожидал.
По свидетельству газеты Indianapolis News, примерно в то же время, когда задержали Фрэнка Кэмпбелла, в Кэмпхилле, штат Пенсильвания, за кражу автомобиля арестовали еще одного человека, Джеймса У. Хенсли. Он угнал машину, принадлежавшую Рэю О. Брауну, сотруднику компании Indianapolis Light and Heat, после чего позвал двух городских парнишек, Маршалла Хутца и Питера Шуйстера, и они втроем отправились кататься. Невинная прогулка закончилась погоней. Впоследствии Хенсли настаивал, что угнал машину под дулом пистолета: дескать, его заставил некий Фрэнк Кэмпбелл.
Что было с Хенсли дальше, газеты умалчивают. Но если даже его посадили, то тюремный срок был бы ему не внове: пятнадцатью годами ранее Хенсли оказался в эпицентре громкого криминального скандала — его обвинили в убийстве отца и брата женщины, не ответившей взаимностью на его ухаживания. Хенсли признал себя виновным, но заявил, что защищаться желает самостоятельно. Ему-таки удалось отвертеться от обвинения в умышленном убийстве при отягчающих обстоятельствах: его приговорили всего к четырем годам и к 1912 году уже помиловали за примерное поведение.
Фрэнк Кэмпбелл же очутился в тюрьме штата Индиана в Мичиган-Сити: здесь ему предстояло отсидеть год и пять месяцев. 12 ноября 1924 года он вышел из тюрьмы и тут же предстал перед федеральным судом присяжных по обвинению в угоне, на этот раз в соответствии с федеральным законом Дайера. Двух тысяч долларов залога у Фрэнка не нашлось, и он снова оказался за решеткой.
К 6 декабря 1924 года Кэмпбелл изменил показания: если прежде он уверял, что невиновен, то теперь признал вину и написал судье — дескать, «просидев в пятницу весь день в суде и послушав, как судья Андерсон разбирает дела, [он] убедился, что тот примет справедливое решение», а следовательно, согласится с его вердиктом. Однако же судье Андерсону требовалось узнать о Кэмпбелле больше, прежде чем вынести приговор, вдобавок он пожелал выслушать Хенсли, который охотно дал показания против Кэмпбелла. 8 декабря судья Андерсон приговорил Кэмпбелла к четырем годам лишения свободы в тюрьме штата в Ливенворте, Канзас.
В Ливенворте Кэмпбелл работал в котельной — сперва в дневную смену, потом в ночную. Судя по записям из лазарета, регулярно страдал всевозможными недугами — от «расстройства желудка» до малярии (приступ которой, впрочем, быстро прошел). Примерным заключенным назвать его было нельзя. Так, на середине срока ему строго ограничили возможность вести переписку — после того как Кэмпбелл по просьбе и от имени сокамерника написал письмо, противоречившее установленным в Ливенворте требованиям цензуры. Написал он и еще два письма, которые принесли ему неприятности.
Первое, подписанное именем Э. П. Андерсон, было адресовано некой Дуэлле Пинкхем в Рочестер, штат Вермонт. Второе Кэмпбелл написал от собственного (вымышленного) имени некой Олин Фрай, проживавшей в Нью-Стэнтоне, штат Пенсильвания. Послание от 22 декабря 1925 года адресовано «той, что когда-то была моим дорогим другом». Поздравив корреспондентку с Рождеством и Новым годом, Кэмпбелл переходит к основной цели письма: «Ты наверняка до сих пор зла на меня, и я тебя не виню, учитывая все обстоятельства».
Кэмпбелл просил об одолжении: выслать ему фотокарточку некой Леди Мэй, «которую я очень высоко ценю, будь так добра, пришли мне новую карточку, чтобы я сохранил ее в память о верном и настоящем маленьком Друге, который у меня когда-то был». Взамен обещал подарить Олин «настоящую Бисерную Кружевную Сумочку в Тридцать или Сорок Долларов» и еще одну «твоей Дорогой Матери или Бекки или Дорти» за то, что в прошлом они были к нему добры. Кэмпбелл также умоляет Олин «сказать малышу Уолтеру что его большой старый друг по-прежнему думает и помнит о нем и никогда не забудет».
О том, что пишет из тюрьмы, Кэмпбелл ни словом не обмолвился. Вместо этого сочинил историю о том, что якобы «через пару лет поедет работать во Францию в очень ответственную фирму в Ла Гавре [sic!]», которая «предложила отличный годовой оклад», так что он рассчитывает согласиться (он пишет «согласица»). Далее Кэмпбелл в красках расписывает планы поехать в Южную Америку и подписывается «Твой Старый Друг из Прошлого, мистер Фрэнк Кэмпбелл».
Вероятнее всего, из-за этих-то писем в январе 1926 года ему отказали в условно-досрочном освобождении и ограничили возможность вести переписку с сестрой и матерью, так что Кэмпбелл не смог сообщить, что не сумеет приехать на похороны отчима. Впрочем, через два года, 7 января 1928 года, Фрэнка Кэмпбелла освободили.
Из Ливенворта Ласалль, тогда еще Фрэнк Кэмпбелл, направился в Филадельфию; здесь его след теряется. Всякий раз, как он брал очередную вымышленную фамилию{64} (Паттерсон, Джонсон, Лапланте, О'Кифф и пр. — я насчитала минимум двадцать), ему приходилось придумывать и новую биографию. Имя, насколько мне удалось выяснить, он не менял никогда. Сохранилась прелюбопытная запись акта о заключении брака некоего Фрэнка Лапланте, ровесника Ласалля, и Ольги Кэмпбелл (тоже ровесницы его жены Олли), но дополнительные расследования так ни к чему и не привели: это оказался очередной тупик. Скандально известен его псевдоним Фрэнк Фогг[6] — подходящее имя для человека, окружившего свою жизнь тайной.
Именно с фамилии Фогг{65} начинает четче вырисовываться портрет человека, которого впоследствии называли Ласаллем. Летом 1937 года Фогг с женой и девятилетним сыном жил в трейлере в Мейпл-Шейде, штат Нью-Джерси. Впоследствии Фогг-Ласалль уверял, что жена забрала сына и сбежала от него с каким-то механиком. Вполне возможно, что так оно и было. К 14 июля их и след простыл, а через неделю Фогг сам ударился в бега — уже с новой женой.
Они познакомились на ярмарке{66}. Дороти Дейр еще не исполнилось восемнадцати; волнистые каштановые волосы обрамляли выражавшее простодушие лицо. Девушка носила очки. Дороти, старшая из шести детей, родилась в Филадельфии; теперь же их семья жила в Мерчентвилле, в десяти минутах езды на машине от Мейпл-Шейда. Месяц назад она закончила среднюю школу. Отец держал ее в строгости, из-за чего они с Дороти ссорились так часто и жестоко, что та мечтала сбежать из дома куда глаза глядят. И на ярмарке такая возможность подвернулась ей в лице мужчины, который назвался Фрэнком Фоггом.
Он был в два с лишним раза старше Дороти, но разница в возрасте ничуть ее не смущала. Он предложил ей выйти за него замуж, и она решила, что это отличный шанс улизнуть. Что они и сделали: всего лишь через несколько дней после знакомства уехали в Элктон, штат Мэриленд, «Гретна-Грин[7] Соединенных Штатов», где браки регистрировали быстро и без лишних вопросов.
Отец Дороти, Дэвид Дейр, пришел в ярость{67}. Несмотря на все их ссоры, он не сомневался, что Дороти — хорошая девушка. И пусть формально она не была несовершеннолетней, но она еще очень юна, а этот Фогг явно нет. Когда же Дейр узнал, что Фогг живет под вымышленным именем и вдобавок женат, он убедил городскую полицию разослать в восемь штатов ордер на его арест за похищение и изнасилование. Дейр заявил, что Дороти якобы пятнадцать, то есть она несовершеннолетняя. Приказ об аресте вышел 22 июля 1937 года, а десять дней спустя полицейские поймали беглецов.
