Не пришлось. Валера благополучно в одного приговорил поллитра, не опьянев при этом, кажется, вообще ни разу. И разошлись мы, еще раз пожав друг другу руки и весьма довольные проведенным разговором.

Я вернулся обратно в зал ресторана как раз к моменту, когда к столу начали подтягиваться первые гости.

— Как тогда, на днюхе Француза… — вполголоса сказал мне Бельфегор, с тревогой разглядывающий квадратных самоуверенных мужичков и их ярко накрашенных телочек в экстремально-коротких юбках.

— Ага, есть некоторое ощущение дежа вю, — усмехнулся я, невольно прислушиваясь к обрывкам разговоров, чтобы как-то идентифицировать среди собравшегося «бомонда» тех самых конфликтных и опасных элементов, о которых меня любезно предупредил Валера.

— Они прямо открыто так пистолеты носят… — прошептала Надя и крепко сжала мою руку.

— Как ты скромненько оделась сегодня, — усмехнулся я.

— Я бы еще и мешок на голову надела, — насупилась она. — Мне всегда рядом с такими вот… не по себе.

— Все правильно сделала, на переживай, — тихо сказал Астарот. — Велиал, давайте как-нибудь по-быстрому сегодня свернемся, ага?

— Постараемся, — кивнул я.

— У них еще и мент прикормленный, — произнес Макс, кивнув на пожилого дядьку в форме в чине капитана. Сохатый как раз жал ему руку.

— А где сыночка-то? — спросила Наташа, пристально оглядывая прибывающую публику. — Для кого у нас концерт-то?

— Пока не видно, — сказал я. Реально, народу было уже много, но подростков среди гостей что-то не наблюдалось. Впрочем, никого это не смущало. На нас никто пока что вообще не обращал внимания. Гости гремели стульями, звенели стопками и бокалами, хлопали друг друга по массивным плечам. И вообще вели себя так, будто каждый вечер вот так собираются.

«Ага, Бизон, скорее всего, вон тот невысокий тип, — подумал я. — Все время дергает полу пиджака так, чтобы кобура на поясе была на виду».

Арина, о которой меня предупреждал Валера, появилась с шиком-блеском, конечно. Помнится, в давние времена, в моем прошлом-будущем, я недоумевал, что такого находят в бриллиантах. Подумаешь, прозрачные стекляшки, ничего же особенного, стразами облепись, тот же эффект будет. Хрен там угадал, конечно. Бриллианты в искусственном свете ресторанов и ночных клубов искрят радужными бликами так, что ни одна стекляшка с ними не сравнится. Давно, короче, по роду своей прошлой деятельности научился срисовывать настоящие бриллианты. Ну, чтобы определить источник потенциального притяжения гипотетических воров и грабителей. И когда эта самая Арина вплыла в зал ресторана, стало понятно, что увешана она вовсе даже не стекляшками. «Кучеряво живет наш Сохатый», — подумал я. Реально странно было видеть такую запредельную роскошь в крохотном городке Новокиневской области. Столько брюликов и в столицах-то сейчас не каждый день увидишь. Все-таки, девяносто второй всего-то. Капитал массово еще мало кто успел накопить. Ну, кроме тех, кто сделал это еще при советской власти. Расхищая богатства страны под расстрельной статьей. Мог Сохатый быть одним из таких?

Я пристально вгляделся в сидящего во главе стола мужика. На вид ему лет пятьдесят уже.

Технически, мог, наверное. Ну или батя его… Городок, конечно, небольшой. Но судя по тому, что он даже сейчас не особо вымирает, какое-то стратегическое значение у него имеется. Значит…

— О, вот он, смотрите! — Наташа подергала меня за рукав.

Двери ресторана распахнулись, и внутрь ввалилась компания молодежи. Числом шесть человек, три парня, три девчонки. Определить, кто из них сынуля Сохатого, не составило вообще никакого труда. Самый мелкий и самый наглый. И единственный из всех парней, кто носил относительно длинные волосы. Его кожаная куртка была так усыпана заклепками, что, пожалуй, запросто могла работать бронежилетом. На ногах — ковбойские сапоги.

В зале сразу стало шумно, гости повскакивали со своих мест, в воздух взметнулись стаканы и бутылки. А Сохатый нашел меня взглядом и принялся жестами показывать всякие знаки, значение которых угадать было несложно. Мол, давайте, ребята, начинайте, начинайте!

Схема этого концерта была не такой, как обычно. Никакого тебе разогрева «Цеппелинами», заходить сразу с козырей. Я пытался убедить Сохатого, сделать иначе, но он меня переубедил.

— Короче, такая тема, Вовчик, — сказал он тогда, доверительно приобняв меня за плечи. — Мы однажды с братанами взяли модного какого-то импортного пиваса. Ну и набрали еще цистерну дешманского всякого. И начали, разумеется, с дешманского. Ну, чтобы оставить вкусное напоследок. Залили шары по самые гланды. И вот, прикинь, я уже почти ни петь, ни свистеть, вспоминаю про эту заветную баночку. Доползаю до стола практически на четырех костях, беру ее. Пшшшш… Открываю. Глотаю. И понимаю, что вкуса-то не чувствую никакого! Я в таком состоянии могу любую бормотуху пить, и мне отлично будет. Ты понял меня?

— Понял, — засмеялся я.

— Так что сразу начинаем с вкусного, а уже потом — все остальное, — сказал он. — Братва когда накидается, она будет плясать и под трень-брень на рояли, сечешь?

Так что «Ангелочки» зашли сразу с «козырей», в смысле — со своего пока что единственного полноценного хита. Музыка заглушила алкогольно-закусочный движ ресторана. А меня как-то сразу отпустило напряжение. Концерт начался, инструменты звучат слаженно. Голоса Нади и Астарота звучат бодро и слаженно.

Выдох.

Первый пункт программы пройден.

Публика, конечно, большей частью совсем даже не наша. Но Сохатый-младший пока кажется вполне довольным. Хотя рожа у него, конечно, противная. Такие избалованные щеглы меняют настроение в два притопа, три прихлопа. А если его еще и отец балует…

Это был тот тип вечеринок, которому раскачка совершенно не требуется. Местная братва налегала на бухло прямо с порога. А некоторые так, кажется, всосали в себя ударную дозу еще до того, как сюда пришли. Никаких стартовых светских расшаркиваний и ожидания, когда кто-то первый начнет шуметь и буянить. Все сразу начали.

— А ну, Олежка, давай к нам, нужно за тебя немедленно выпить…

— Каааакое еще шампанское? Ты же мужик теперь! В натуре совершеннолетний, водяру давай!

— Ему семнадцать!

— Да я в семнадцать мог в одного бутыль всосать штопором!

— Не бзди, ты и сейчас не можешь!

— Ты чо, мне не веришь, в натуре? Эй ты, жопа на каблуках! Пузырь мне принеси! Быстро метнулась, овца драная, шевели батонами!

«Ага, а вот и Дикарь», — подумал я.

Нас с Наташей в качестве ведущих я на сегодня предусмотрительно «уволил». Так что мы стояли у окна и зорко следили за происходящим в зале. Наташа на это мое решение даже не подумала обидеться. Она умная, понимает, что наш с ней стиль ведения вечеринок лучше на взрывоопасную аудиторию не демонстрировать. Да и незачем тут было. Змеинокаменская братва была явлением самодостаточным. Эту публику не нужно было расшевеливать. Тут скорее наоборот — неплохо бы владеть какими-нибудь релаксационными приемами.

Но «ангелочков», в общем, тоже слушали. Молодежь, которую притащил с собой Олежка, сразу же заняла стратегические позиции перед сценой. Девчонки визжали не в ритм, парни махали «козами». Сам же сынуля пока что был занят, принимал подарки.

Дарители перекрикивали Астарота с Надей. Пытались орать имениннику на ухо, вручая коробки, коробочки и свертки.

Причем я попытался остановить музыку на это время, но Сохатый живо распорядился, чтобы «ангелочки» играли без остановок.

Да уж, картинка. Провинциальный пригостиничный ресторан. Банкетный стол, за которым часть гостей остервенело жрет, заливая это дело всеми разновидностями алкогольных напитков. У торца стола тусит наглый тощий именинник в клепаной коже, перед ним в очередь выстроились желающие его одарить. После каждого подарка все пьют с воплями, криками и улюлюканьем.

И все это сливается в дикую совершенно какофонию. И перед «ангелочками» пляшут несколько местных подростков. И толстый лысый мужик еще. Который осоловелыми глазками уперся в обтянутую узкой юбкой задницу одной из девиц. И то и дело пытался ухватить вожделенное толстыми сардельками пальцев. Но девица, видать, не в первый раз с ним сталкивалась. Поэтому легко уворачивалась и хохотала.