— Послушаем еще, что в финале скажет, — кивнул я. — Надеюсь, что ее тоже все устраивает.

— Слушай, вот еще что… — Макс чуть расслабился и оперся плечом на стену.

— Второй вопрос? — усмехнулся я.

— Вроде того, — хмыкнул он. — Нам бы немного бар того… дооборудовать. Морозильник для льда купить, например. Понимаешь, почти во всех коктейлях есть эта вот тема в рецепте — «наполни бокал льдом». Я честно дома пробовал и так, и эдак. Если делать со льдом, а не как я сейчас, то это получается во-первых эффектнее, а во вторых…

— Ну что ты замялся? — засмеялся я. — Расход напитков уменьшается. Что ведет к увеличению прибыли.

— Ну… да, — нехотя кивнул Макс.

Хех. Даже мажористые дети Советского Союза пока еще не научились без стыда рассуждать про деньги. Из всех моих орлов, кажется только Наташа и Ирина умеют в этом смысле «зрить в корень», не испытывая при этом комплекса вины. Наверное, поэтому здесь в девяностые так легко и получается заниматься бизнесом. Даже с моими не самыми глубокими познаниями искусства маркетинга, все прокатывает как по маслу. Конкуренция невысокая, а спрос гигантский. Кажется, что изголодавшиеся по изобилию и выбору товаров и услуг люди готовы сметать вообще все, что предлагается. С какими-то минимальными и даже подчас совсем детскими и неуклюжими рекламными усилиями. Это к двадцатым годам двадцать первого века появится избалованность и искушенность спроса. Когда понадобятся прямо-таки сверхчеловеческие усилия, чтобы привлечь к себе внимание.

— Пойду помогу девчонкам, а то их там уже на части рвут, — сказал Макс и двинул обратно к бару.

Артхаусный конкурс красоты продолжался. Парни-ведущие придумывали все новые идиотские испытания для девушек. Публика то хохотала, то безмолвствовала. Пару раз мне пришлось силой удерживать Наташу остаться на месте, а не мчать спасать положение немедленно.

Реально важный этап. Наша «Фазенда» сейчас была как какой-нибудь подросток в семье на этапе сепарации. Новые люди делали первые шаги в деле развлечения публики. И ошибались, разумеется. Но если не дать им наступить на все эти грабли, не дать прочувствовать каждый тонкий момент, то они так ничему и не научатся. И вместо того, чтобы на гастролях заниматься, собственно, гастролями, мы будем греть голову о том, как там без нас дела на «Фазенде». Не растеряли ли наши бестолковые ученики собранную публику.

Блин, я так размышляю, будто мы на эти гастроли уезжаем на полгода, не меньше. Нас не будет всего-то пару недель. Причем с перерывом. Ну, в том смысле, что сначала мы проедемся в одно «крыло» Новокиневской области, потом вернемся ненадолго в город, а потом поедем окучивать второе «крыло». За это время в «Фазенде» пройдет шесть вечеринок. Можно ли испортить репутацию площадки за такой короткий срок?

Да, можно. Дурное дело нехитрое. Но так-то половину срока тут будет Света. А она, в случае чего, сможет рассказать-направить. Привлечь Колямбу и Бобу к решению проблем. Подключить Иришку, хотя та занята своим телевидением по самые уши, конечно.

Нда. Если даже меня немного парит и нозит, как «Фазенда» будет без нас обходиться, то страшно представить, что творится в голове у Наташи…

— Половина первого, всего-то… — Наташа посмотрела на наручные часы. Потом обвела взглядом опустевший зал.

— Так сегодня же воскресенье, логично, — пожал плечами я. — Завтра всем на работу, вот и разбрелись пораньше. Давай собирать всех в кружочек. Послушаем, что скажут.

— Да! — Наташа сделала решительный шаг в сторону сцены, где Митя и Дима собирали в ведро кучу мятых бумажек. Результат их замороченного способа голосования — напиши на бумажке имя, скомкай и брось на сцену.

В подсчете участвуют только те, которые финалистки поймают мусорными корзинками. А непойманные бумажки превратились в мусор. Который парни сейчас и собирали. С недовольными лицами. Слышал их короткую перепалку с Дарьей. Парни попытались отмазаться, мол, уборщица все уберет же. Но Дарья резонно возразила, что собрать бумажки — это не сильно тяжкое бремя. И нефиг оставлять тут срач. И после одной вечеринки задирать нос, будто у вас сольник в «Олимпийском» случился, не меньше.

— Помнишь же? — удерживая Наташу за руку, спросил я. — Мы слушаем, а не читаем нотации!

— Даааа, — протянула она, закатив глаза. — Я пооомню…

Мы с Максом привычно уже сдвинули две парты, превращая их в большой стол. Разложили на тарелки нарезанные сыр, колбасу, хлеб и фрукты. Макс притащил из бара заначенную для этого случая бутылку шампанского. Ритуал, фигли.

— Вечеринка объявляется закрытой, — сказал я, когда все расселись на разномастные стулья. Наташа, по своей всегдашней привычке, села на край сцены. И руки спрятала за спиной. Наверное, чтобы ей загнутые пальцы не попадались на глаза.

Макс грохнул пробкой в потолок и разлил пенящееся вино по стаканам. Доза получалась символической, но смысл был именно в этом.

— Что вы скажете? — с тревогой спросила Дарья и посмотрела сначала на Наташу, потом на меня.

— Неа, — я покачал головой. — Что ВЫ скажете? Валяйте, вываливайте впечатления от вашей первой самостоятельной вечеринки.

— Блин, это так круто! — первым выступил мелкий Митя. — Я сначала боялся, типа народу же много, а мы даже толком не репетировали, получается. Вышел на сцену, все орут, что говорить — не знаю. А потом как-то разошелся. К концу страх вообще прошел.

— Но прыгать на зрителей ты не стал, — с сарказмом заметил Дима, его напарник.

— Я сначала хотел, — фыркнул Митя. — Но может потом как-нибудь.

— Рок-звездой себя почувствовал, да? — хихикнула одна из близняшек.

Пауз в разговоре становилось все меньше. Сначала наши дебютанты говорили как бы с трудом и оглядкой. Но постепенно блоки снимались, вал впечатлений становился все крупнее, и вот они уже размахивают руками, перебивая друг друга и спеша поделиться своим горячими только что полученными впечатлениями.

Я сел рядом с Наташей и пихнул ее плечом. Она выразительно посмотрела на меня. Мол, видишь, видишь⁈ Я молчу!

Я подмигнул.

Она коротко вздохнула и положила голову мне на плечо.

«У нас все получилось, моя королева!» — подумал я.

— Это что-то нереальное! — Кирюха аккуратно положил гитару и бросился мне навстречу, грохоча ботинками по ступенькам. — Блин, Велиал, ты должен обязательно послушать!

Бельфегор пробежался пальцами по своему синтезатору, наиграв припев из «монаха».

Перед гастролями мы общим решением всех «ангелочков» переместили репетиции в «Буревестник», вклинившись в расписание школы актеров рекламы. Я забегал к ним время от времени, как вот сейчас, например. Всякие организационные дела безжалостно жрали мое время. И запись рекламной программы с Наташей, и всякие фестивальные дела в офисе Василия и вне его. И созвоны с Москвой, Питером и всякими прочими городами. Вместо меня с «ангелочками» почти непрерывно тусил Вадим.

— Ты должен это послушать! — сказал Астарот.

— Фигасе, у вас тут душевный подъем, — удивился я, пожав всем по очереди руки и коротко обняв Надю. — Давайте, хвастайтесь. Сейчас я только в зал сяду.

Я спустился в зал и сел на первый ряд. Вместе с парой парней из редакции «Африки».

— Поехали! — радостно воскликнул Бегемот и отстучал палочками ритм.

Вообще, я «монаха» слышал уже тысячу раз. В самых разных версиях. Играли его и хорошо, и плохо, и в студии, и в берлоге, и на самых разных сценах. Мелодия была та же. Надя точно так же пела в начале на немецком. Вот только… Только теперь что-то неуловимо поменялось. Моего музыкального скилла совершенно не хватало, чтобы сказать, что именно. Какие-то мелочи, какие-то… Да, блин! Теперь знакомая песня звучала не как композиция какого-то там провинциального коллектива, а как… Ну фиг знает. Суперхит. Дорого. Гармонично. Отзывалась где-то в низу живота в тот момент, когда Астарот начинал рычать драйвовое «Похоть! Похоть! Похоть!» Его голос сплетался с инструментами, взвивался под потолок, захватывал внимание и бил, кажется, по всем ораганам чувств. Что это за магия еще?