— Бомжарня какая-то… — брезгливо передернул плечами Макс.

— Я же говорю, надо Пантеру вытаскивать и валить отсюда! — воскликнул Астарот.

— Ага, вон там Алишер, — я заметил нашего потомка Чингисхана. — Ева, подожди здесь, с ребятами. Я сейчас.

— Я с тобой! — тут же выпалил Астарот. — А вы идите лучше сразу на улицу, ага?

Я снова удивленно посмотрел на нашего фронтмена. Реально, растет парень. Хрен знает, что именно на это повлияло. Самостоятельная жизнь, история с Кристиной, уроки вокала или все вместе. Наверное, накопительный эффект получился. Просто перемена была какой-то внезапной. Но за эти полгода Астарот реально очень над вырос. И профессионально, и морально. Если вспомнить, каким капризным нытиком он был в начале…

«Ангелочки» стали просачиваться наружу, а мы с Астаротом двинули к кучке народу, столпившейся вокруг Алишера. У «Каганата» была преданная орда поклонников, и часть из них как раз сейчас его и обступила. Он громко рассказывал какую-то байку, все с благоговением внимали, ахали в волнующих местах и ржали, когда надо было смеяться. Алишер дирижировал ими левой рукой с бутылкой. А правой обнимал какую-то девицу. Только это была не Надя.

— Где Пантера? — толкнув его в плечо, спросил Астарот, перебив Алишера на полуслове.

— Что? Кто? — потомок Чингисхана сфокусировал на нас свои раскосые и уже изрядно косые глаза.

— Ты что такой нервный, Астарот? — между Алишером и нами ввинтился тщедушный парень с беломориной в руках. Только в папиросе явно была уже совсем другая «начинка». — Вот, пыхни! Надо быть добрее!

— Пантера где? — повторил Астарот, отталкивая руку с папиросой.

— Да ничего с ней не случится, что ты кипишь поднимаешь? — расплылся в улыбке Алишер. — Бахмет ее не обидит, поиграет и вернет!

— Где она? — я шагнул вперед, ухватил Алишера за грудки и тряхнул.

— Ну ты чего? Чего? — Алишер нервно задергался, пьяная улыбка сползла с его лица. Поклонники забухтели, но пока никто не решился вступать с нами в перепалку. — Вон там, в тихом уголочке. Да вы не бойтесь, там матрасик мягкий, все чин-чинарем. Не простудит ничего девочка ваша!

Я швырнул Алишера в кучку его фанатов, но те думали как-то слишком медленно, чтобы подхватить своего кумира на руки. Он не удержал равновесие и грянулся на пол. И девицу потащил за собой. Кто-то заорал, кто-то засмеялся. Но мы с Астаротом уже не обращали на них внимания. Рванули, не сговариваясь, в направлении этого «мягкого матрасика».

— Хлебало в мясо расколочу гандону, — прошипел Астарот.

В темной нише за стеночкой были слышны звуки возни.

— Ну давай, что ты ломаешься? Ты же сама хотела! — мужской голос.

— Нет, не надо, отпусти меня! — голос Нади звучал жалобно и тихо, почти по-детски.

Свет в эту нишу почти не проникал, так что видно нам почти ничего не было.

— Что в ответе «нет» тебе непонятно? — громко спросил я, ухватив парня за загривок.

— Эй, что за херня? — возмутился он. — Алишер мне ее честно отдал на сегодня!

— Отдавалка у Алишера не выросла, козел! — прошипел Астарот и без замаха стукнул кулаком только поднявшегося на ноги парня. Как там его Алишер назвал? Бахмет? Кажется, басист «Каганата». Здоровый такой, вроде. Правда, в темноте этого было незаметно.

— Ты чо, в натуре⁈ — Бахмет махнул кулаком в ответ. И по Астароту даже попал. Вот на что я не был настроен в этой ситуации, так это на долгую драку. Так что резко сократил дистанцию, чтобы не промазать в условиях хреновой освещенности, и двинул ему коленом по яйцам. Да-да, очень действенный девчачий удар. Расслабляющий, так сказать. Меня на мгновение обдало перегаром, Бахмет хрюкнул и согнулся. И получил, ясен перец коленом в таблище. А для лучшего усвоения удара, я его башку еще и за уши придержал.

— Пантера, ты как? — Астарот рванулся к девушке.

— Я ему… А он… Я же не хотела… — и она громко разрыдалась.

— Все хорошо, милая, — заквохтал Астарот. — Сейчас мы тебя заберем. Где твоя куртка?

— Где-то… здесь… — всхлипнула Пантера.

А я, тем временем, ухватил Бахмета за волосы и ремень штанов и шваркнул со всей дури об стеночку. Хлипкая конструкция проломилась. Бахмет, как куль с говном упал на пол. Я отвесил ему несколько пинков. И с трудом себя остановил. Еще убью эту падаль со злости. А дадут ведь как за человека.

Сука, но насильники — это было что-то за гранью моего понимания! К этому типу мужиков я испытывал стойкую и незамутненную ненависть.

— В каком смысле он тебя ему отдал? — возмущенно спросил Астарот.

— Я не поняла, — всхлипывая, ответила Надя. — Мне он так нравился. Он мне стихи читал… А потом пришел этот урод, и Алишер…

Надя снова заплакала в голос. Куртка ее так и не нашлась.

— Вот, надень мою, — я снял куртку и кинул Наде. С содроганием подумал, что мы едва не опоздали. То есть, на самом деле, опоздали, конечно. Если бы мы были внимательнее, то этой фигни вообще бы не случилось. А сейчас просто успели к моменту, когда не произошло непосредственно самого, так сказать, акта соития. А вот насилие уже случилось.

По рваным фразам и недомолвкам Нади, стало понятно, что произошло. Алишер предложил ей «дунуть», она сначала отнекивалась, но он ее на слабо взял или еще как-то. Девушку прибило на хи-хи, мир стал добрым, веселым и жизнерадостным. И даже в тот момент, когда Алишер сдал ее на руки Бахмету, ей казалось, что происходит какая-то шутка. Отрезвление настало в тот момент, когда Бахмет начал стаскивать с нее одежду.

— Алишер, сука… — Астарот дернулся, но я ухватил его за рукав.

— Стой, Саня, — сказал я. — Я сам. Забирай Надежду, и шуруйте отсюда. На остановке меня подождите.

— Я тоже хочу ему втащить! — зарычал Астарот.

— Дадут как за человека, — скривился я. — Все нормуль будет, не переживай. Давайте-давайте, пока этот хрен не очухался и не начал на помощь звать.

Почему-то аргумент про Бахмета сработал. Мне-то было пофигу, позовет он на помощь или нет. Пьяные говнари из компании Алишера не представляли для меня вообще никакой опасности. А вот для Астарота с Надей — да. Драться Астарот не умел совершенно. Он даже от неприцельного удара Бахмета не смог уклониться, и теперь у него из носа кровь текла.

Я подождал, пока Астарот и Надя пересекут зал и вынырнут за дверь. Отвесил зашевелившемуся Бахмету еще пару пинков. И неспешно двинулся к Алишеру.

— А, Велиал! — тот растянул губы в улыбке. — Ну, видишь, я же говорил, что там все чики-пуки! А ты меня за грудки хватал! Нехорошо!

— Сорян, дружище, погорячился, — я развел руками. — Заботливый ты наш. Девочке нашей личную жизнь устроил, а я все не так понял.

— Вооот! — Алишер повернулся к своим «миньонам». — Я же вам говорил, что Велиал — умный мужик. Давай бахнем за мир во всем мире, а?

— Бахнем, дружище! — покивал я, приобнимая его за талию. «Весь мир в труху», — подумал я про себя. И посмотрел на девушку, прилипшую к другому боку потомка Чингисхана. — Киса, ты бы погуляла пока? Мальчикам нужно сходить отлить.

— Да я пока не хочу… — Алишер попытался сбросить мою руку. Но хрен там.

— Конечно, хочешь, — сказал я. — Ты же бухой. Бухие всегда хотят отлить.

— Точняк, я бухой! — заржал Алишер.

Самое противное в этой ситуации было то, что «потомок Чингисхана» был совершенно искренен в своей незамутненности. Он явно не считал, что сделал что-то плохое. Хороший друг Бахмет по-братски попросил его дать попользоваться Надей. Он с барского плеча позволил. Ну а что? С Нади не убудет, а девиц вокруг него всегда табун. Ну и как брату-Бахмету отказать в такой ничтожной просьбе? Всем сделал хорошо, молодец какой…

Бить его не хотелось. Он бухой в сосиску. Ну, заедет опять в больничку, но вряд ли в его голове что-то изменится.

— Пойдем-пойдем, дружище! — я поволок его к будке киномеханика.

— Да может лучше на улицу, а? — затрепыхался Алишер. — Свежий воздух и все такое…

— До улицы далеко, — хмыкнул я. — Там холодно и снег, яйки еще отморозишь. Талантливые. Давай-давай, шагай!