К сожалению Норана, первым получившего благословение кровью врага, этот ритуал, оставшийся с незапамятных времён, не обладал ровно никакой волшебной силой. Может когда-то, во времена древних богов, при которых Кро-Кроах был, если верить покойному Покровителю, простым псарём, она в нём была. Но то ли вся сплыла, то ли в ритуал со временем вкрались ошибки. Хорошо хоть остальные куранги верили, что она есть, сражаться будут упорнее.

– Сегодня мы идём на битву из битв, – зычно заговорил Норан, едва лишь ритуал был закончен. В бытность свою разбойником и командиром наёмников – разница невелика – он привык подбадривать подчинённых солёными шуточками, да обещаниями вина и баб. Ведя за собой небольшой отряд лично знакомых ему курангов, он обращался с ними запанибратски, пока все понимали, кто здесь вожак. Но мрачная, торжественная обстановка, созданная ритуалом, обязывала выдать какую-нибудь подобающую случаю околесицу.

Впрочем, Норану было не впервой вешать лапшу на уши тупым головорезам. Насчёт вина с бабами он в своё время тоже обычно лукавил.

– Сегодня решится судьба ваших племён и всего народа курангов. Если мы победим, то славой и могуществом сравнимся с героями песен и сказаний. Если проиграем – песен и сказаний больше не будет, а выжившие трусы навеки станут рабами. Но разве можно нам проиграть, когда наши предки и наши боги смотрят на нас с горных вершин и ниспосылают нам свои благословения? Не посрамим же их славы и памяти! Поклянёмся же сражаться до последней капли крови и не брать сегодня пленных!

– Клянёмся! – отозвались в ответ десятки голосов.

*****

Утро было не очень холодным, но промозглым. Тяжёлые облака скрывали вершины гор, молочно-бледная дымка затапливала низины. С вершины над берегом Оррик осматривал пейзаж с замиранием сердца. Если эта дымка обратится в густой туман, то сражение будет не выиграть без огромной удачи или настоящего чуда.

Но то ли духам и феям, которых куранги принимали за горных богов, было плевать на раздоры смертных, то ли сил у них не было повлиять на погоду. Один университетский волшебник как-то сказал Оррику, что если б каждый божок, деревенская ведьма и мелкий бес, заявляющие, что могут вызывать или прекращать дождь, были действительно способны на это, мир давно превратился бы в пустыню, из-за столкновений столь чудовищных сил. Так или иначе, дымка не густела, а рассеивалась. У Оррика полегчало на сердце, даже несмотря на то, что из тающей белёсой завесы ему стали видны тёмные колонны курангов, медленно ползущие к реке. При всей сложности точного подсчёта, он видел – не соврали перебежчики и пленные, клявшиеся, что у Норана тысяч десять бойцов.

Войско Нельяны было достаточно невелико, чтобы княгиня могла лично объехать ряды перед боем. Насколько это можно было назвать рядами. Добрую половину линии занимали перешедшие к Нельяне куранги, расставленные по десяткам вперемешку с бездоспешными слугами и обозниками, у которых из оружия имелось лишь по копью да по нескольку дротиков. Мелкие группки спешившихся дружинников в их кольчужных доспехах занимали места, где на берег было проще всего взобраться.

Но всё же войско было слишком велико и слишком растянуто, чтобы разом до всех докричаться. Нельяна остановила коня на левом фланге, где расположились лучшие силы – основная масса опытных стрелков, с луками и самострелами, добрая половина дружины, все пешие. Оррик, всё ещё стоявший на своей вершине, слышал слова Нельяны отчётливо.

– Друзья мои! Соратники! Сегодня на кону стоит немногое. Если проиграем – лишимся лишь наших жизней. Если выиграем – обретём лишь славу, почёт и богатую добычу. Потому, я и не требую от вас много. Сражайтесь, как научены, там, где поставлены, не губите себя сами бессмысленным бегством, да не бросайтесь вперёд, покуда не услышите сигнала. Вот и всё! Плохие из нас с Орриком-чужестранцем были б воеводы, если б мы без конца полагались на одну лишь вашу доблесть, а не на крепкую позицию да полководческие ухищрения!

По рядам пробежали смешки, катился приглушённый говор – речь княгини передавали тем, кто стоял слишком далеко. Похоже, что мрачное, придавленное настроение воинов, на которых наступает превосходящий в разы числом враг, отчасти рассеялось.

– А теперь – к бою!

Оррик поднял тяжёлый саклибский самострел и начал спускаться вниз. Действительно, до боя оставалось уже совсем немного.

*****

Норан въехал на холм чуть повыше, пытаясь оглядеть вражеский берег и войско, стоявшее на нём, но видно было мало.

– Давай, езжай на левый край, Ханкель, – обратился он к одноглазому воину, который успел отличиться в прошлых стычках. – Если они всё ж попробуют пустить конницу по льду – смотри, чтоб не застали врасплох! Отвечаешь головой! Я же поведу главную атаку справа.

*****

Оррик, с его-то глазомером, уже некоторое время назад мог бы начать достаточно точно закидывать болты в медленно ползущую к реке чёрную массу курангов. Но порядок есть порядок – первый выстрел должна сделать предводительница войска.

Нельяна сняла шлем, примерилась к дорогому лугу с выгнутыми плечами, который не всякий дружинник мог себе позволить, прикинула расстояние, резким рывком натянула тугую тетиву и тут же послала стрелу в сторону неприятеля. Прикреплённая к стреле свистулька испустила пронзительный звук – каждый мог если не увидеть, то услышать, куда она полетела.

А вот сумела ли она ранить кого-то, упав в плотных рядах курангов, увидеть было едва ли возможно. Но ещё прежде, чем стрела княгини завершила свой полёт, к ней присоединились сотни стрел и болтов.

*****

Услышав первые вопли боли курангов вокруг себя, Норан в первый миг изумился. До врага оставалось ещё треть версты, не меньше. Даже среди дваждырождённых далеко не всякий мог прицельно послать стрелу на такое расстояние. А в следующий миг он понял, что саклибы стреляли неприцельно – стрелы и болты дождём сыпались сверху. Сила таких снарядов была невелика, но чтобы ранить, иногда даже убивать курангов, у которых настоящий доспех носили лишь вожди и лучшие воины, её хватало.

– Вперёд, вперёд, шевелите ногами! – заорал он во весь голос.

*****

Оррик перезаряжал самострел и стрелял как заведённый. Один болт за другим ложился среди курангов. Многие другие стрелки ухитрялись мазать даже по всей их нестройной массе, времени, чтобы научиться такой манере стрельбы, у них было мало. Хорошо хоть нашлось достаточно доверия княгине, чтобы в решающий момент перебороть старые рефлексы. Потому-то Оррик и предложил поставить стрелков массой на более уязвимый фланг, а не растягивать по фронту. Чтобы превратить такой обстрел из раздражающего в губительный, метальные снаряды должны были сыпаться часто и плотно.

Куранги теперь спешили вперёд, не соблюдая строя. Их правый фланг явно обгонял остальную часть войска, которая теперь ковыляла по каменистой россыпи. Это тоже было частью плана. На стойкость обозной сволочи и перебежчиков особо надеяться не приходилось. Они побегут, как только будут перебиты или переранены немногочисленные дружинники, скрепляющие оборону. Разбить правый фланг курангского войска, где уж конечно стоят их лучшие люди, надо было до того момента, когда это произойдёт. Хорошо, если правый фланг ввяжется в бой раньше прочих, да ещё утратившим порядок в попытке поскорее добраться до терзающих его стрелков.