— Я мертв?

— Чему ты удивляешься, ты так часто стремился за грань. Вот туда и попал. Так глупо… сам вбежал в приготовленную для тебя ловушку. Скажи же мне, Рэми, ты, одаренный так многим, отдал свою жизнь столь легко. Что теперь станет с Миранисом? С твоими побратимами? С вождем?

— Ты переоцениваешь меня.

— Это ты себя недооцениваешь. И забываешь, что рискуя своей жизнью, ты рискуешь так же жизнью Аши и жизнями своего народа и народа Кассии. Ты знаешь, что Аши единственный, кто может видеть странников в чужих душах? Думаешь, просто так тебя стараются убить любой ценой?

Рэми сглотнул, сжал в линию губы. По щекам его потекли уже не слезы, пот, а из взгляда ушли последние признаки срыва. Таким Браин его знал. Таким часто видел перед Миранисом: гордым, не сломленным, хоть и стоящим на коленях. И понимал, что неведомый дух не просто так говорит горькие слова. Дух пытается пробудить в Рэми то самое упрямство, что не давало покоя ни Миранису, ни другим телохранителям. Упрямство, что так часто их вгоняло в неприятности…, но часто и спасало.

— Надо же, — усмехнулся один из невидимых наблюдателей. — Ты прав, этот человек стоит того, чтобы им заинтересоваться. Мало кто осмеливается и после смерти оставаться таким дерзким.

— Кто такие странники? — прошипел Рэми.

— Зачем тебе это знать, ты уже сдался! — засмеялся дух. Одежды Рэми вздыбились от неожиданного ветра, волосы закрыли лицо, от прикушенной губы по подбородку потекла струйка крови. Рэми восстанавливался. Медленно, неумолимо. Расправил плечи, встал с колен, посмотрел так, что Лерий за спиной одобрительно присвистнул, и посмотрел прямо в глаза стоявшему перед ним духу.

— Ты знаешь, что ничего не закончилось, — твердо сказал он. — Иначе бы не пришел. Иначе не тревожил бы мою душу. Я слушаю, мой архан, что ты хочешь мне сказать?

— Архан… — горько рассмеялся дух, и развел руки в знакомом до боли жесте. Пронзили темноту тугие, синие нити, заблестели в тонких пальцах духа, легли под ноги Рэми ярко-синей дорожкой. И вдоль дорожки зависли едва заметные тени.

— Смотри, целитель судеб. Смотри внимательно. Что же ты видишь?

Рэми шел по дорожкам, вдоль теней, и молчавшие наблюдатели молча следовали за ним. Меж неясных фигур в лохмотьях одежд, затуманенные мукой призрачных взглядов, перекошенных болью и безумием лиц. Шли и не могли поверить, что увиденное правда. Что так вот выглядят души после перехода на грань. Это покой? Это облегчение? Это?

— Так должно быть? — озвучил общий вопрос Рэми, и в голосе целителя судеб промелькнул плохо скрытый ужас. Браин его понимал. Они ведь думали, что за гранью…

— Нет, — ответил дух. — Они должны были давно перейти на новый круг реинкарнации, но…

— Но? — прошипел Рэми. — Айдэ не хочет их отпускать? Что они натворили? Что можно было натворить при жизни…

— Они ничего…

— Тогда почему? Почему ты не можешь сказать прямо?

— Я говорю прямо. Я лишь хочу, чтобы ты не совершил такую же ошибку, как и я.

— Ошибку? — недоуменно спросил Рэми. — Ты тоже был носителем Аши? — Браин вздрогнул. — Ты был тем носителем, который сорвался и дал Аши власть над своим телом. Тем, что погрузил Кассию во тьму… Ты об этом жалеешь?

— Я хочу показать тебе своего повелителя, — ушел от ответа призрак.

Души исчезли, осталось лишь одна. Жалкая, изорванная, едва различимая в темноте. Рваные одежды, раны на тощем теле, перекошенный в крике рот. Это не было похоже на человека, это…

— Но… — выдохнул за спиной Браина один из полубогов. — Я думал, что быть носителем Нэскэ это благословение. Каким чудом его душа в таком состоянии?

— … как Айдэ допустил? — закончил за него мысль Рэми. — Как допустил, что Мирэн стал таким?

— Кто в тебе спрашивает, — усмехнулся призрак. — Ты или Аши? Откуда тебе известно имя моего повелителя?

— Мне все равно. Айдэ, я спрошу Айдэ. Почему носитель полубога, избранник, обласканный богами, закончил вот так! Почему!

— Не зови бога смерти, — устало выдохнул призрак. — Он и так зол. Странники это темные высшие маги, пожелавшие однажды бессмертия. Они понимали, что после перехода за грань их ждут века расплаты, потому придумали способ… вселяться в чужие тела и поддерживать в себе жизнь за счет души носителя.

— Это сделал странник?

— Да. Странники наполнили чертоги Айдэ такими вот недодушами, нарушили порядок Единого. Послушай меня, Рэми. Я остался в царстве Айдэ, чтобы присматривать за своими братьями. А тебя привел, чтобы показать две вещи: первая, что происходит с душой человека, в которой поселился странник, и вторая… — он показал за спину призрака. — Ты спрашивал, кому ты можешь верить? Ну так смотри. Смотри внимательно.

Браин вдруг понял, что полубоги и другие харибы молчат. И что страшным было их молчание. Он чувствовал гнев двенадцати всей кожей, и понимал: как прежде уже не будет. А еще он понимал — никогда он не позволит, чтобы душа его архана стала такой! Жизнь положит, свою душу отдаст, а не позволит.

А в это время тьма будто растворилась. И в ней рядом с исковерканной душой умершего повелителя появилась вдруг другая. Мужчина, укутанный в длинный плащ, стоял на коленях и лил мягкий, белоснежный свет на раны души своего архана.

— Хариб? — ошеломленно спросил Рэми.

— Хариб это подарок богов своему архану. Его душа слишком чиста, чтобы принять в себя странника. Галлионы пытались, но каждый раз сгорали в душах харибов. Запомни, Рэми. Архан может быть заражен, его хариб — никогда. И если архан тебе верен… его хариб никогда тебя не предаст.

Рэми вновь шагнул к Мирэну, взглянул в его перекошенное болью лицо. Развел ладони в знакомом жесте, погладил скользнувшую в его пальцы нить.

— Если действительно хочешь умереть, продолжай, — остановил его призрак.

Рэми не хотел. С сожалением он опустил руки и тихо спросил:

— Я могу как-то помочь?

— Пока нет. Я, боги, харибы жертв, мы все ищем как исцелить эти души, вернуть им изначальную форму. Ты же… должен выжечь из души сомнение и свое проклятое милосердие. Аши способен видеть в душах скверну, если же этой скверны слишком много, чтобы ее выпалить, убей сразу. Не доводи раненную душу до такого. Это будет твоим милосердием.

— Не буду ли и я…

— … зараженным? Нет. Они могли это сделать, пока Аши в тебе спал. Они пытались уже это сделать, и им не удалось. Теперь, когда Аши вновь пробудился…

— … Кадм тоже станет таким? Кто-то из моих братьев?

— Нет. Сейчас в них пробуждают души полубогов. Странника же Кадма уже выпалила его вторая душа. Не сомневайся в своих братьях. Не сомневайся в харибах верных тебе друзей. Не сомневайся в служителях богов, в особенностях служителях Айдэ. Никогда в их душах больше не поселится вот это… остальные…

— Алкадий был хранителем смерти!

— Кем-то он должен был стать… для вида. Но настоящим слугой Айдэ он не был никогда. Я все сказал. Тебе, если хочешь спасти брата, надо возвращаться назад. О душах умерших побеспокоишься, когда спасешь живых. Не раньше. Иди, и больше не рискуй ни собой, ни Аши. Ни Виссавия, ни Кассия этого не переживет.

— Достаточно, — вновь оборвал видения голос одного из полубогов. — Мы все поняли. Браин!

— Да, мой архан.

— Вернись в храм и организуй охрану телохранителя и его брата. Не позволяйте Рэми проснуться. Пусть спит и восстанавливается в коконе, пока твой архан не вернется в Виссавию. Остальное оставь нам.

— Да, мой архан, — поклонился ему Браин, а когда он поднялся, вокруг было уже светло. Все так же палило солнце через высокие окна храма, все так же разливался солнечный свет яркими лужицами на полу и танцевали в воздухе пылинки. Все так же спала на своем троне великая Виссавия, и ее лицо было бледным и уставшим. Все осталось таким же, но умерли в душе сомнения.

— Перенести братьев в замок вождя! — начал приказывать Бриан. — На колени! — выкрикнул он высшим магам по другую сторону перехода. — Пока целитель судеб не проснется и не проверит ваши души, вам лучше погрузиться в молчание магии и восстановить силы.