А там ударило в лицо тепло хорошо натопленных каминов, хмельной запах, и усиленная магией музыка под перешептывание многочисленной толпы гостей. Веселившиеся арханы недолгого отсутствия жениха вроде и не заметили. Но Сирена… Сирена заметила. Счастливо скользнула в объятия Майка и прошептала:

— Пойдем?

— Пойдем! — радостно ответил Майк, подхватывая смеющуюся жену на руки и вбегая по лестнице наверх, к ожидавшим их брачным покоям. Гости теперь обойдутся и без них.

Завтра… завтра будет завтра. А сегодня он не просто живет, он счастлив!

***

Ниша нашла повелителя на башне. Аура Деммида истекала болью и горечью, повелитель умирал заживо в огне вместе со своей столицей. Ниша не видела огня, но ее магическое зрение выхватывало вдалеке серые всполохи отчаяния и беспомощности. Там умирали сейчас. Умирали очень многие. Война неумолимо подбиралась к замку, а магическая защита едва выдерживала.

— Мой повелитель…

— Я приказал дозору уйти из столицы. Кому-то надо охранять моего внука.

— Почему вы не позовете сына?

— Как Рэми?

— Его защиту пробили, но ее восстановят.

— Кто пробил?

— Мой повелитель…

— Не говори, я знаю. Когда Рэми проснется, зови сына с телохранителями в столицу. Замок еще продержится с седмицу, но пусть придут как можно раньше. Все должно решиться. И ты знаешь, как. Готова ли ты?

— Да, мой повелитель.

Ночь уже опустилась над Виссавией, рассыпались по темному небу звезды, но идти спать сегодня никто не спешил. Хранители дара продолжали сидеть за книгами, и Арам вздрогнул, когда ему доложили:

— Майк покинул замок. Ниша тоже.

— Вождь исцелен?

— Нет, — удивил посланец. — Но мы нашли причину.

— Почему? Эту метку не так легко свести, мы пытаемся найти способ, Майк был бы очень полезен…

— Телохранители сказали не беспокоиться. Лерин самый сильный заклинатель Кассии.

— Он знает этот старый ритуал?

— Он нет, а вот…

Арам вздрогнул и сразу же успокоился. Вот как… Приказав сделать копию отложенных книг для Майка, он зевнул, поднялся и пошел в свои покои. Как же он забыл… на стороне вождя не только люди, но и полубоги. Люди могут позабыть ритуалы, растерять знания, но полубоги — никогда. Они помнят все. Завтра же будет новый день, и он тоже может быть трудным.

***

Лерин подал едва заметный знак, и Арман отпустил Майка. Хотя не очень был уверен, что это правильно. Отпустил Лерин и всех виссавийцев, будто в них уже не было надобности, и вновь погрузился в чтение принесенной Майком книги, тихонько чему-то усмехаясь. Он провел суховатыми пальцами по странице, поправляя написанные там знаки и нарисованные рисунки, закрыл книгу и отложил ее на стол.

— Что же ты, брат, опять позволил себя ранить? — спросил Лерин, и Арман, уловив в его тоне незнакомые нотки, дернулся и бросился инстинктивно к брату, но Тисмен его придержал:

— Метку убрать, наверное, не так и сложно, но никто уже не помнит нужного ритуала. Кроме Ронера. Пусть он это сделает. Лерин поступил правильно, что передал второй душе власть над своим телом.

— Давно такого не видел, — прошептал задумчиво Ронер, проведя пальцами по метке. — Старая магия, хорошо сделанная. На совесть. Пометили именно то тело, где находится душа двенадцатого. Правда, на вас оно не подействовало, у вас щиты, а вот на беззащитного в этот миг целителя судеб… Хитрый план. Им даже удалось. Почти.

— Так пометить можно любого? — спросил вдруг Рэми.

— Любого, кто обладает каким-то признаком. Но Аши был неосторожен, позволил тебе дойти до подобного состояния… интересно, почему?

— Он молчит, я для него сейчас слишком слаб.

— Понимаю, — так же зловеще задумчиво протянул Ронер, закончив фразу несколькими едва слышными словами.

Рэми мгновенно замолк, засыпая, а Ронер начал быстро читать заклинания.

Зашла за тучи луна, загрохотал гром, ударил в стены ветер, и Элизар на миг отвернулся к окну, успокаивая Виссавию. Худощавые пальцы Лерина порхали над руной, всполохи магии выводили на коже Рэми дивные рисунки, брат все так же сладко спал, а руна бледнела на глазах, чуть колыхалась, будто сопротивляясь, а позднее и вовсе исчезла, а Ронер устало перевернул Рэми на спину и провел ладонями над его телом, проверяя его ауру.

— Да, это похоже на то, что было с Миранисом. Это бывает часто, не у вас. Защита у магов, тем более высших, всегда сильнее, чем у обычных людей, потому вы с таким и не сталкивались, только вот…

— Только вот что? — спросил Арман.

— А ты ведь и сам все понял, — криво усмехнулся Ронер, окатив Армана внимательным взглядом. — Только и сам до конца не решаешься поверить в правду.

Стало вдруг жутко от этого взгляда, хотя бояться Арману, казалось, было нечего. А от последующих слов Ронера — еще больше:

— Приготовьтесь.

— К чему? — прошептал Арман.

Но Ронер ничего не ответил, лишь глаза его в полумраке блеснули зловещим синим сиянием. Он коснулся плеча Рэми, и брат открыл глаза, устало зевнув.

— Лучше? — просил Ронер.

— Лучше, — прошептал Рэми, но Арман напрягся, шкурой почувствовав, что что-то не так.

Ронер же, будто как ни в чем не бывало, поднялся и наклонился над тазом, зачем-то моя руки. Повернулся к Рэми спиной… и дальше даже Арман не успел уловить, что и как произошло. Рэми вдруг вскочил и метнулся к окну. Взорвались брызгами стекла, вонзились в щит, мгновенно поставленный Тисменом, а когда щит опал, оказалось, что ни Ронера, ни Рэми, уже не было в покоях. И, когда Арман, не думая, вслед за Кадмом выскочил в окно, когда его плавно опустило на землю среди темнеющих кустов сирени и что-то сказал в мыслях Киар, луна вновь выглянула из-за туч, озарив все вокруг серебристым сиянием. Арман лишь опешил, глядя на Рэми, впечатанного в искрившуюся в лунном стену, и на висевшего перед ним, насмешливого Ронера:

— Ты меня за дурака держишь? А ты смелый! Какое-то ничтожество, меня, сына Радона, решило провести!

— Не унижай брата! — выкрикнул Арман. — Не смей.

— Рэми я никогда не унизил бы, но ты еще не понял… — и Рэми захрипел, полуоглушенный чужой силой. — Это уже не Рэми.

Рэми глубоко вздохнул, попытался вырваться, а потом прохрипел неожиданное:

— Ты все равно опоздал.

— Так ли?

— И что теперь ты сделаешь? Убьешь меня?

— А ты решил, что я не посмею? Что отдам тебе на растерзание душу брата взамен на столь жалкую жизнь? Да ты дурак, смертный!

— Я бессмертен…

— Ты смертен. Уже сегодня ты встретишься с Айдэ, — холодно ответил Ронер. — Давай, Аши, просыпайся!

— Поздно! Я не дам ему разреш…

— Аши! Проснись! Я знаю, тебе не надо разрешения Рэми. Давай, брат! Давай, пока не поздно!

Ударили в стены крылья, полетела каменная окрошка, и Аши ли, Рэми ли, еще раз долбанул крыльями назад, прямо в белоснежные стены. Брызнула кровь, полетели вокруг перья, Аши широко раскрыл глаза и упал бы, если бы Ронер не поддержал его за пояс. Ронер сам раскрыл крылья, несколькими сильными взмахами оказался на земле и упал на спину в темноту трав, увлекая за собой обессилевшего брата.

— Тяжело, — прошептал Аши. — Он уже слишком силен… помоги мне…

Ронер кивнул, глаза его зажглись синим, полились с губ быстрые, едва уловимые заклинания, заиграли синим татуировки на запястьях. Лазурный туман магии окутал обоих, скрыл на миг мягкой пеленой, и развеялся, а Аши прохрипел:

— Все… я освободил его душу от этого… я устал… он сейчас слаб…

— Мы позаботимся о нем, — быстро успокоил Ронер. — Отдохни.

— Ты не понимаешь, — прошептал Аши.

— Я все понимаю, — мягко ответил Ронер. — Мы больше не можем медлить, да? Но все не так плохо, чтобы бежать действовать. Отдохни немного и оставь все на нас, спи.