Аши послушался. Крылья у обоих исчезли. Рэми вновь закашлялся, Лерин, наверняка ушибший при ударе о землю спину, чуть слышно застонал, и Кадм быстро забрал у него Рэми, а Тисмен начал вливать в его грудь силу.

— Позаботитесь о племяннике, вождь? — спросил он Элизара. — Я пока исцелю Лерина. Ронер не берег его тела, повредил ему позвоночник.

— Нет! — выдохнул все еще бледный, едва живой Рэми. — Дай мне поговорить с Ронером… Лер… пожалуйста… наедине…

Кадм молча усадил Рэми на скамью, Лерин вздохнул, медленно поднялся и, пока он подходил к Рэми, взгляд его стал жестче, холоднее. Ронер нагнулся к Рэми, они обменялись несколькими фразами, и тут полубог побледнел вдруг, выпрямился и громко сказал:

— Ты с ума сошел, смертный! Я на это не пойду! Я не собираюсь рисковать тобой и Аши!

— А у нас есть выход? — тихо спросил Рэми. — Это ведь возможно, так?

— Безумец! — выдохнул Ронер.

— Так возможно или нет? Не поможешь?

Ронер посмотрел на него, полубог покачал головой, и, обернувшись к остальным, тихо сказал:

— Я иду подготавливать ритуал, а вы идите отдыхать. Мне нужны силы всех вас. В кругу.

— Мои тоже? — спросил Арман.

— Твои тоже. Отдадите власть над своими телами моим братьям. И молитесь, чтобы у вашего… не сильно умного друга получилось. Если не получится, пусть сам отвечает перед Виссавией, дядей Айдэ и отцом.

— Я отвечу, — прохрипел Рэми.

— Что-то я в этом сильно сомневаюсь, — отрезал Ронер и щелкнул пальцами.

А дальше Арман помнил слабо. Подхватил его, не дал упасть, хариб, прогнулась под спиной невесть откуда взявшаяся перина, в мягкое одеяло укутала сила Виссавии… богиня помогала им восстановиться, но в происходящее явно не вмешивалась. Отдала все в руки своего вождя и племянников.

«Спи, — успокоил его Киар. — Ронер не глуп, он обо всем позаботится. Тебе сказано восстанавливаться, значит, восстанавливайся, если хочешь помочь брату».

***

Люди все же дивные существа, противоречивые. Ронер столько лет жил в душах носителей, чувствовал, что они, дышал, как они, а все равно не утратил способности удивляться. Этот мальчишка, едва живой, с огромными, полыхающими белоснежной уже силой глазами, сумел удивить. Своей смелостью, бесшабашностью. Непредсказуемостью. Да, Ронер, казалось, так хорошо знал людей, а не мог предсказать, что Рэми выкинет в следующее мгновение.

Стоило ли такого спасать? Однозначно да! Стоило ли за это спасение платить такую цену? Ронер не знал. Появление Рэми в этом мире перевернуло все вверх ногами. Такие люди появлялись редко, и всегда несли за собой разрушение. Чтобы на месте разрушений выросло что-то новое, частенько прекрасное, но уж точно неожиданное.

Ожидали ли они, что простой смертный примирит Аши с носителями Нэскэ? Что вселит в душу оборотня, который и магией-то почти не обладал, смелость связать свою судьбу с судьбой Киара? Что исправит ошибку, допущенную носителями двенадцати и уничтожит лозу Шерена? Что сможет собрать по кускам душу своего дяди, истерзанную геллионом? Никто не ожидал.

Ожидал ли кто-то того, что он хочет сделать этим ритуалом? Да никто! Виссавия застыла, не отзывалась и не вмешивалась, Айдэ чуть слышно посмеивался, и Ронер чувствовал вокруг легкое беспокойство: смерть следила за каждым их шагом. Айдэ был лично заинтересован в том, чтобы им удалось. А личная заинтересованность дяди Ронеру совсем не нравилась.

Он не спешил отдавать власть над телом носителю, да Лерин этого и не просил. Замер где-то в глубине сознания и не мешал, будто оставил все решать Ронеру, хотя Ронер и чувствовал его беспокойство. В отличие от братьев и их носителей Лерин слышал, о чем попросил безумный мальчишка. Слышал и боялся, что ритуал не получится.

Ронеру же бояться было некогда. Не получится и что? Будет проблема, будут решать, пока же его волновало совсем другое. Безопасность его братьев. Несмотря на покровительство тети, спящие братья были уязвимы, и Ронер больше не хотел рисковать. Он попросил Виссавию перенести всех их в храм, и, проходясь мимо алтарей, над которыми в белом сиянии в синих всполохах восстанавливались тела троих телохранителей Мираниса и Армана, он приказал никому не входить в храм, но одному человеку даже он приказать не мог:

— Что ты собираешься делать? — спросил последовавший за ними Миранис. — О чем тебя попросил Рэми?

— Тебе тоже стоит отдохнуть, мой принц, — поклонился ему Ронер. Миранис был всего лишь человеком, но человеком, избранным для Нэскэ, человеком, которого было за что уважать. — Сейчас поздняя ночь. Я прикажу харибам моих братьев присмотреть за тобой.

— Меня ты тоже возьмешь в круг?

Очень опасный вопрос.

— Прости, мой принц.

— Потому что я не достоин? — отшатнулся и заметно побледнел в полумраке Миранис.

Еще опаснее. А отвечать-то было, увы, нельзя. Еще нет.

— Только с пробудившимися душами моих братьев я смогу провести этот ритуал.

— Можешь мне рассказать, что это за ритуал? Или ты мне не доверяешь?

Еще один сложный вопрос, на который, пожалуй, нет правильного ответа. Ронер доверял Миранису, ведь именно с ним его соединяли узы богов. Доверял всей душой: ритуал привязки и ему не оставлял выбора. Да и Лерин внутри начал волноваться, не понимая. Лерин все же был не только телохранителем, но и другом, соратником, Мираниса, и ему не нравились эти недомолвки. Но у Ронера не было другого выхода.

— Мой принц, — как можно мягче, успокаивая голосом, сказал Ронер. — О чем ты говоришь? Ты один из лучших людей в Кассии, иначе бы тебя не выбрали быть носителем Нэскэ, самого чистого и прекрасного из моих братьев. Ты связан с нами узами богов, как я могу тебе не доверять?

Но, увы, обмануть Мираниса оказалось не так и просто. Принц подошел к Ронеру поближе, заглянул ему в глаза, будто пытаясь считать мысли, и тихо спросил:

— Ты юлишь, Ронер, мне это не нравится! Кто поставил Рэми метку? Ты знаешь, кто это сделал?

— Знаю.

Вновь укол удивления носителя. Ронеру досталась в этой игре неблагодарная роль: недоговаривать о том, что раскрывать было нельзя. Пока нельзя. Но скоро это изменится.

— Тогда скажи!

— Мой принц, я скажу лишь одно — это сейчас не важно.

— Не важно? Этот человек явно в Виссавии, явно из нашего ближнего круга. Он может попытаться еще раз, во время ритуала, и тогда что? Ты уверен, что во второй раз ему не удастся…

— … я не дам ему второго шанса. Не сомневайся.

— И ты не отомстишь?

— Отомщу, — так же ровно, как до сих пор, ответил Ронер. — Но чуть позднее. Мой принц, не волнуйся ни о чем. Я обо всем позабочусь, обещаюсь, ты пока отдохни.

Устав уговаривать, он прошептал заклинание, придержал теряющего сознание Мираниса за пояс и отдал его подоспевшему Бриану:

— Отведи принца в его покои и глаз с него не спускай! — прошептал он, игнорируя гнев Лерина. — Он должен спать, пока я сам его не разбужу, после ритуала. Это очень важно.

— Я понимаю, — ответил Бриан, и, поймав твердый взгляд хариба, Ронер усмехнулся. Этому, несомненно, ничего объяснять не нужно.

И даже Лерин внутри вдруг осекся, замолчав, наверняка, уловив в глазах хариба отголоски хорошо скрываемого отчаяния и решимости. Душа носителя вдруг затихла, будто призадумалась, а Ронер вздохнул с облегчением: хотя бы об одном можно не беспокоиться.

Боги, как же все сложно-то в этом хаотичном людском мире! Он вгляделся в тонкое, светлое лицо спящего Армана. Этот человек, по сути, сделал для них очень многое, как и его брат. Он принял в себя душу «проклятого» брата, принял, чтобы…

— Нар! — позвал Ронер, и появившийся за его спиной хариб низко поклонился, выдохнув:

— Да, мой архан.

— Арман ведь не просто так рвался из Виссавии? У нас осталось слишком мало времени. Как там создание духов замка?

— Осталось только опустить щит над долиной. Пара ночей работы….

— У тебя будет гораздо меньше времени. До рассвета. До ритуала.

— Но я…

— Ты отражение души своего архана. Именно поэтому ты можешь принять в себя Киара. Ненадолго, но…