Знать бы еще почему.

– Чего ты хочешь?

– Того же, чего и ты, – ответил Лиранс, вспоминая голову своего старшего брата на мече. Вроде бы и сволочью был этот брат, но не заслужил… а Лиранс тем более не заслужил. Ни прилюдной смерти отца и младшего брата, ни устроенной на него охоты. – Мести.

Хорошее слово. Правильное. Алкадий заинтересовался, окинул Лиранса чуть насмешливым взглядом, вздохнул и сказал:

– Хорошо. Будет тебе… месть. Для начала найди мне место, где можно спрятаться.

– За этим и пришел, – улыбнулся Леранс.

– Он все более успокаивается, – докладывал Арам. – Учителя им довольны: он послушен и вежлив. Мой вождь, может…

– Не обольщайся, – тихо ответил Элизар. – Мой племянник не смирился, он просто успокоился на время. Пока Миранис не очнется и пока они вновь не вернутся в Кассию.

– Ты их не задержишь?

– Силой? Целителя судеб? Это нас погубит, Арам.

– Но то, что задумал ты и Миранис может быть опасным… если ребенок умрет…

– Это уже не наша забота, – усмехнулся Элизар, проходя мимо Арама. И вдруг показалось, что вождя уже не столь и беспокоит судьба Виссавии, будто мыслями он частично уже был… за гранью.

***

Лия была даже счастлива. Наконец-то Миранис проснулся, наконец-то брат успокоился, согретый заботой виссавийцев, наконец-то помирился с дядей. Они теперь в Виссавии, в безопасности. Тут так хорошо, и солнышко вон какое, аж слепит, разливает золото по высоким коридорам.

Тихонько напевая себе под нос, Лия вошла в спальню Мираниса и чуть не выронила поднос с едой: муж, полностью одетый, сидел за столом, погруженный в чтение какой-то книги.

– Мир! – протянула она. – Еще утром...

Еще утром муж был бледен и в глазах его клубился туман усталости. А теперь солнце не успело докатиться до зенита, а Миранис выглядел так, будто ничего и не случилось. Будто и не было той проклятой битвы, не валялся он несколько дней в жестокой горячке, и Лия не сидела рядом, с ума сходя от страха и беспомощности.

– Забываешь, дорогая женушка, что мы в клане целителей, и теперь поправляться я буду быстро, как и твой старший брат, – Мир захлопнул книгу, медленно поднялся и посмотрел улыбкой голодного зверя. – Но ты права, мне пора вернуться в кровать. Оставь свой суп, я из без того сыт, и иди ко мне.

– Опять? – пробормотала Лия, чувствуя, как щеки залило жаром.

– Опять? – мурлыкающе переспросил принц. – Это, родная, не опять. Это будет всегда... пока я жив.

– Ну, ну... в старости и у тебя пройдет, – Лия послушно поставила поднос на стол, и Мир тотчас обнял ее за талию, властным жестом притянув к себе.

Горячее дыхание обожгло шею, пальцы мужа мягко провели по вороту платья, принимаясь за многочисленные застежки. И Лия сразу же ослабела в уверенных руках Мира, и поняла: она уже не может, да и не хочет сопротивляться.

– До старости еще дожить надо, – недовольно сказал принц, отпуская Лию: в дверь постучали.

Перехватило дыхание, сразу стало почему-то холодно, и Лия оперлась о край стола, чувствуя… разочарование?

***

Мир вздохнул, с трудом оторвавшись от молодой жены. Боги, им осталось так мало времени, а кто-то все равно осмеливается мешать... Будто не понимают.

Погасив всплеск гнева, он показал Лие на кресло, и притихшая жена послушно села, сложив руки на коленях. Щеки ее горели алым пламенем, в глазах медленно рассеивался туман, и Мир еще раз мысленно проклял стоявшего за дверью, который, решив, что его не слышали, повторил стук.

– Войдите.

На пороге появился молодой виссавиец в синем одеянии. Он тихонько прикрыл за собой дверь и низко склонился перед Миранисом, начав длинное кассийское приветствие.

Миранису внезапно захотелось, чтобы виссавиец споткнулся на его полном имени, на перечислении его земель, на его многочисленных титулах, но тихий голос гостя все так же правильно и с почтением один за другим выдавал слова, которые и Миранис-то помнил с трудом…

В этой Виссавии каждый на своем месте. Людей здесь раскладывают по полочкам, как вещи. На одной полочке целители в зеленом, на другой – хранители дара в желтом. На третьей – такие, как этот… в синем. Послы. Люди, которых с самого детства учат дипломатии подобно искусству, которые к каждому способны найти верную дорожку, каждого способны обвести вокруг пальца. Потому-то Миранис их не любил: после разговора с такими можно почувствовать облегчение и радость, и лишь позднее, гораздо позднее понять, что тебя нагло обманули. Сколько раз так было… и каждый раз раздражал как первый.

– И вам доброго дня, хранитель, – холодно ответил Миранис, взяв с подноса Лии чашу с вином. Пригубив ярко-красной, терпкой жидкости, он спросил:

– Что вас привело ко мне?

– Приказ наследника.

Приказ наследника, значит? Сам не пришел, гонца послал. То отказывается быть наследным принцем Виссавии, то гоняет виссавийских послов с поручениями… Рэми, Рэми. Как можно быть таким идиотом?

– И чего же хочет мой телохранитель? – Миранис залпом выпил вино и поставил чашу на стол.

Хранитель вести даже виду не подал, что заметил иронию в голосе принца. Взгляд его, прямой и бесстрашный, был все так же спокоен, зато Лия чуть покраснела, посмотрев на мужа с легким испугом. Миранис прикусил губу. Надо было попросить жену выйти. Женщины… женщины мало что понимают в таких разговорах на полутонах. Но Лия должна научиться понимать… только вот времени осталось немного…

– Наследник ждет вас во дворе замка, – продолжил виссавиец.

– Меня? – еще более удивился Мир.

До этого Рэми не осмеливался посылать за принцем, а приходил сам. Обнаглел вконец. Либо пусть становится вождем… либо пусть относится к своему принцу как положено телохранителю.

– Простите. Я прихожу лишь по личным приглашениям, – усмехнулся Миранис.

– В его положении... передвигаться по замку несколько затруднительно... – к удивлению Мираниса, в голосе виссавийца появились неподдельно сожалеющие нотки.

– В его положении? – выдохнул Миранис, сразу же забыв о своей злости.

– Мой брат… – начала говорить за спиной принца Лия, и Миранис коротким жестом оборвал жену:

– Позднее. Вы можете идти, хранитель.

– Могу ли я передать наследнику, что вы удовлетворите его просьбу?

– Да. Вы можете передать моему телохранителю, – Миранис подчеркнул слово «телохранитель», – что я явлюсь на его зов.

«И голову оторву, если это был всего лишь каприз новоиспечённого наследничка. Хочешь посылать ко мне послов, Рэми, разрывай связывающие нас узы».

Когда дверь за послом Виссавии закрылась, Лия долго говорила, сбиваясь, краснея, пытаясь объяснить. Миранис терпеливо слушал, сжимая до скрежета зубы, чтобы не выругаться. Он не знал, что драка с Алкадием далась им так дорого. Он не знал, что его телохранителя заставили остаться в Виссавии. Да как они… Мир тихо простонал. А сам полгода назад, когда упрямый мальчишка не желал становиться его телохранителем, не поступил с Рэми так же? Проклятие!

Поймав испуганный взгляд Лии, Миранис в очередной раз вздохнул. И это изящное создание с глазами девочки – мать его ребенка? Наследника?

– Значит, твой брат все время был тут, – прошептал Миранис. – И потому не отвечал на мой зов.

– Да, – тихо ответила Лия.

– Твой дядя совсем отчаялся, если попробовал его заставить стать наследником, – горько усмехнулся Миранис. – Одевайся, мы выходим.

– Мы?

– Уж не думаешь ли ты, что я один буду возиться с твоим братом…

«Не думаешь ли ты, что я тебя отпущу? Хоть на мгновение?»

– Мир… – не дала обмануться Лия. – Мир… почему твой взгляд столь печален? Что случилось?

Вот тебе и маленькая девочка… а в по-детски широко распахнутых глазах недетское понимание. Желание помочь, защитить, окутать теплом.

Не выдержав, Мир притянул ее к себе, вплетая пальцы в мягкие, распущенные волосы. Маленькая глупышка… заметила, что ему не нравятся эти сетки, и пришла к нему такая вот… простоволосая. Его дикая кошка.