— Мой повелитель, — побледнел Лерин, — не собираешься ли ты...

— ... закончить то, что начал Рэми. Я вас позвал, чтобы вы поддержали сейчас брата ваших вторых душ. Показали Киару, что вы на его стороне и не собираетесь убивать его носителя. Если вы по каким-то причинам не хотите этого делать...

— Мой повелитель, — вновь выдохнул Лерин. — Но если Киар...

— ...то вы его остановите. Не так ли, Кадм?

— Да, мой повелитель, — поклонился Кадм. — Если Киар не оправдает нашего доверия, я сам убью Армана. Даже Рэми меня не остановит.

Лерин бросил на Кадма недовольный взгляд, но и уходить, на счастье, не захотел:

— Я остаюсь. Прости мои сомнения, повелитель.

— Мы все сейчас сомневаемся, — мягко улыбнулся Деммид, поднимаясь. — Но уже нет места сомнениям. Арман не оставил нам выбора в тот самый миг, когда принял в себя душу Киара. Он взял на себя ношу, которой даже я на него не взваливал. А дальнейшее, — он посмотрел на телохранителей Мираниса, — зависит от вас. Потому, Лерин, ради твоей привязанности к Рэми, поддержи его брата. Не только сейчас, но и позднее. И ради моего сына. Что бы Миранис не говорил, Арман его лучший друг, помните об этом. Всегда лояльный, всегда верный, всегда осторожный. Может, нам стоит больше в него верить?

— Да, мой повелитель, — склонился перед Деммидом Лерин.

И уже без тени сомнения занял свое место в круге. Кадм опустился на колени, выдохнув с облегчением. Киара не убьют, не сейчас, не они. И ему не придется выбирать. Полилась сеть заклинаний, ударила в звенящую тишину, и Арман взмыл в воздухе, поддерживаемый чужой силой. Исчезла кровать, исчезли, казалось, стены, исчез весь мир, и множество магов стали одним целым, лучами, пересекающимися в единой точке. На Армане.

Дозорный выгнулся дугой, застонал и упал вниз, на руки поймавшего его повелителя. Медленно опустился Деммид на пол, не выпуская Армана из объятий, лилась и лилась сила, тише стали заклятия, мир растворился в мягком забытье, сосредоточился в одном человеке. Сила наполнила вены Армана, изменила его тело, оплела тонкой сетью заклинаний. Вздрогнула последняя нить мелодии, мир вернулся на место, и Арман медленно открыл глаза, окинув их удивленным взглядом:

— Где я?

— Как же ты неразумен, мой мальчик, — мягко сказал Деммид. — Полежи еще немного, силы вернулись к тебе, но тебе надо к ним привыкнуть. Или ты думал, что Киар может остаться в теле невысшего?

— Мой повелитель... где мой брат? Ты наказал его? За Мираниса?

— Ты все помнишь, да? Телохранитель пошел против своего подопечного...

— Я с ним поговорю, — вновь попытался подняться Арман. — И с Миранисом.

— Ты ничего не сделаешь, — возразил повелитель. — Сейчас я пойду к сыну и его телохранителю, и заставлю их забыть о случившимся. Завтра они проснутся и не будут помнить ничего. Киар будет спать в тебе, пока ты в Виссавии, даже они его не почувствуют.

— А остальные...

— Остальным опасно не помнить, Арман. И ты знаешь почему.

Арман, судя по его взгляду, знал, очень хорошо знал. Зато не знал Кадм, а очень хотел знать.

— А сейчас, — сказал повелитель. — Вы все выйдете и дадите поговорить Киару с Нэскэ.

Кадм вышел, но перед выходом успел заметил, как изменились в один миг взгляды Деммида и Армана. Уловив зрелую печаль в глазах телохранителя смерти, Кадм понял, что не ошибся. И выбрал правильно.

Ему не придется убивать Киара, он был в этом уверен.

***

Была уже глубокая ночь, когда Деммид вошел в покои сына. Он молча опустился в кресло, налил себе в чашу вина, которым уже успел напиться Миранис, и, повертев чашу в пальцах, отхлебнул глоток:

— На этот раз я оказался жестоким тираном, да отец? — прохрипел Миранис. — Достойным только презрения.

— Зачем ты это делал, если так думаешь?

— Я не хотел смотреть, как мой друг убивает моего отца и опустошает Кассию, как это сделал когда-то Аши, — выдохнул Миранис.

— Аши, которому ты помог...

— И осознание этого было страшнее всего...

Деммид вздохнул, подошел к окну. Светильников Миранис так и не зажег, потому покои были погружены в полумрак. Плыла за окном крепенько надкусанная луна, подмигивала из-за тонкой вуали облаков, рассыпались по темному небу серебряные монетки звезд. Здесь было так тепло, спокойно, дышало летом. А в Кассии сейчас глубокая зима. Снег, мороз... как же нелепо... все это нелепо.

— Я рад, что мне не удалось убить Рэми и Аши, — сказал, наконец-то, Деммид. — Рад, что ты не убил Киара.

— Они слишком опасны!

— Все высшие маги слишком опасны, чтобы жить. В руках каждого из них огромная сила, способная уничтожить Кассию. Но мы же не убиваем каждого из них только за то, что они могут сделать...

— Но Киар и Аши...

— Почему ты не можешь простить Аши, Миранис?

— Я... не могу простить... это не так...

— Потому что он отверг тебя с самого начала? И отвергает в какой-то степени до сих пор. Но ты сам виноват. Поддался чужому заклятию, убил собственного телохранителя. А еще раньше пытался силой заставить Рэми связаться с тобой узами. Да, я помню, ты пытался помочь. Но твоя помощь слишком похожа на золотую клетку.

— Отец! Рэми мой друг.

— Они все твои друзья. Я рад, что ты это понял. И Аши тоже.

— Но мы не можем дать гарантии...

— Никто не может. Завтра кто-то из нас может сойти с ума и наша сила вырвется из-под контроля. Твоя уже вырывалась, помнишь, Миранис, не раз. Тебя останавливали, но не убивали. Так почему мы должны убивать носителей двенадцати? Избранников Радона?

— Арман сам выбрал стать избранником! Это не воля Радона!

— Так ли? Боги играют нашими судьбами, тот же Аши играет их. Мы все влияем друг на друга и друг другом манипулируем. Весь мир взаимосвязан, все в ним проистекает из чего-то и дает причину чему-то... это огромный клубок, в котором так сложно проследить связи. Но я знаю одно — Айдэ лично сказал мне, что если я убью Армана, он не позволит Киару вернуться ни в ритуальную башню, ни в этот мир!

— Это шантаж!

— Это здравый смысл. Зачем возвращать к нам телохранителя, которого мы не хотим? Киара в последний раз боги привели в этот мир 23 года назад... сейчас его носитель был бы ровесником Армана. Боги не делают ничего зря... носителю Аши было суждено изгнать Шерена, мы этого носителя убили. Я боюсь подумать, что именно было суждено носителю Киара, которого я сам лично убил...

— А я не смог...

— Я знаю. Хотел бы ты его убить, Арман уже был бы мертв.

— Но Рэми не поймет...

— Да и ты до конца не понимаешь. Потому для всех будет лучше...

Деммид подошел к сыну и провел ладонью около его лица. Миранис обмяк, хариб Даара помог ему сесть в кресло, Деммид некоторое время постоял рядом, вглядываясь в лицо наследника. Потом развернулся и вышел.

Миранис забудет о сегодняшнем дне. Так для всех будет лучше.

В комнате Рэми тоже никто не зажигал светильников. Хариб и высшие поклонились Деммиду, Деммид же подошел к кровати, на которой спал наследник Виссавии.

Он так похож на свою мать... когда-то Деммид очень любил Астрид, когда-то завидовал Араму и хотел бы увидеть его сына своим. Может потому и теперь любил Рэми чуть меньше, чем Мираниса.

Он так обрадовался, узнав, что наследник Виссавии жив. Что Астрид жива. Даже подумал, что что-то можно исправить... но...

Астрид давно стало для него чужой. Рэми оказался проблемным мальчишкой, да еще носителем Аши. А его брат...

Деммид провел ладонью над лицом Рэми, забирая ненужные воспоминания. Рэми бы, наверное, понял. Даже простил бы. Но позднее, а времени остается все меньше.

Наследник Виссавии глубоко вздохнул и, перевернувшись на бок, погрузился в глубокий, чуткий сон. Бросив на него последний взгляд, Деммид бесшумно вышел из покоев и подал харибу знак следовать за собой.

Остальное в руках ожидавшего у дверей Армана.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Несомненно, повелитель, — ответил Арман, и глаза его непривычно зажглись синим. — Хотя это дивное ощущение...