— Только не на алтаре! — прошипел кто-то, и Армана грубо стянули с холодного камня и силой усадили на пол.

Маро придерживал за плечи, пытался напоить каким-то зельем и тут... в спину ударила, окатила прохладной волной знакомая сила.

— Что вы здесь делаете, Элизар? — спросил Арман, когда приступ боли отхлынул, оставив тупое равнодушие.

Он мог дышать... он наконец-то мог дышать! Но виссавийцам лучше не знать, что он делал в этом храме. Лучше не знакомиться с Киаром. А тем более, лучше не посещать храмы Айдэ. Так как же вождь тут оказался?

— Мы отпустили с тобой Лиина, чтобы он мог тебя подлечить, — ровно, будто ничего важного не происходило, ответил Элизар. — Так как он не в состоянии тебе помочь, я подумал, что могу быть полезным. Что здесь происходит, Арман?

— Раны... раны открылись, — пробовал успокоить вождя Арман, но где там!

Арман был не в том состоянии, чтобы правильно подбирать слова, Элизар же был не настолько глуп, чтобы не увидеть очевидного. Он схватил Армана за подбородок, заставил заглянуть себе в глаза и содрогнулся от увиденного:

— Ты что наделал!

— Я думаю, нам всем лучше сделать вид, что вы этого не видели, — осторожно заметил Арман.

— Другим будешь указывать, наместник, — ответил вождь, отпуская Армана. — Сейчас ты мой племянник и сделаешь то, что я скажу. Мы возвращаемся в Виссавию, немедленно, и пробуем исправить то, что еще можно исправить. Я пришлю к тебе лучших целителей душ.

— Чтобы избавиться от Киара? — засмеялся Арман.

Знает он их исцеление! Наслышал!

— Думаешь, есть теперь кто-то, кто сможет тебя от него избавить? — криво усмехнулся вождь. — Должен тебя разочаровать, племянник...

— Я вам не племянник...

— Ты глупое дитя, — оборвал его вождь. — Подумай, как ты это будешь объяснять повелителю и Миранису.

— Меня уже давно никто не называет ребенком, — вновь не дал ему продолжить Арман. — Да и не годитесь вы мне в отцы. И объяснений у меня вы требовать не в праве.

— А мне? Мне вы объясните? — тихо спросил молчавший до сих пор Маро, и Арман выругался про себя: в пылу ссоры он и забыл о присутствии хариба повелителя.

Элизар усмехнулся, в огромном храмовом зале стало вдруг тесно, и Арман с трудом поднялся с земли и ответил:

— Думаю, вы и сами все поняли.

Маро побледнел, покачнулся, будто его ударили:

— Арман! Ты понимаешь, что натворил! Сейчас не время...

— Боюсь, если я это не сделаю сейчас, — прошипел Арман, — то будет поздно. Если мы проиграем, то боги отвернутся от Кассии. Чем это закончится, надеюсь, никому объяснять не надо. Когда падет Кассия, Виссавия тоже не останется прежней. Это только вы, виссавийцы, предпочитаете не вспоминать, что Виссавия наша часть и от нас очень сильно зависит.

— Арман! — оборвал его Элизар.

— Вы взвалили на меня и брата очень тяжелую ношу, — продолжил Арман. — А сами сдались. Еще смеете от нас чего-то требовать?

Элизар вздохнул и покачал головой. В полумраке ритуального зала его взгляд подернулся печалью, и Арману стало стыдно за свои слова. Элизар так сильно теперь напоминал Эрра. Напоминал этим раздражающим пониманием, ошеломляющим милосердием. И стало вдруг понятно, почему Виссавия так за него боролась. За некоторых людей стоит побороться. Надо намекнуть Эрру, что хватит уже обижаться на дядю. Прошлого не изменишь, в будущем — ссоры по пустякам будут слишком большой роскошью.

— Хорошо, я сделаю как ты хочешь, — прошептал Элизар. — Но сначала ты воспользуешься помощью целителей. И давай договоримся, мальчик мой. Пока я жив, я буду вмешиваться во все, что касается моей семьи и Виссавии. Тебе придется с этим смириться.

Арман хотел возразить, что он не семья Элизара, но не стал.

— После еще одной встречи, — ответил Арман и предпочел не замечать недовольного взгляда вождя. Дяди. Дяди ли?

Его ждали Лиин, наемники и Зир. Ждали, чтобы услышать приговор. И даже не от него, от Киара и Айдэ. Потому что Рэми может сколько угодно играть в милосердие, но Айдэ милосердным не будет: наемники должны заплатить за каждую каплю пролитой крови, и Арман предоставит им такую возможность.

— Я дам вам немного сил, — спохватился Маро.

— И не будете мне мешать?

— Теперь уже поздно что-то менять. Я надеюсь, вы знаете, что делаете... Но повелителю я доложу. Думаю, вам надо приготовится к его гневу.

Арман знает, что делает? Ему бы такую уверенность. Он пошатнулся от внезапного приступа слабости и скривился, когда вождь вновь его подлечил. Он с удовольствием бы сейчас не дразнил Киара и не пользовался бы помощью виссавийцев, но Лиин не оставил ему выбора. Вот так идеальный план... идеальный ли?

Армана вновь вырвало, и это в священном месте, вновь заволновался внутри Киар, а по венам непривычно потек синий туман... проклятый телохранитель наполнял Армана силой. Силой, которая пугала и в то же время радовала. Как и радовал тихий, спокойный голос внутри: «Успокойся, носитель. Иначе нам обоим будет плохо».

«Если бы я мог...»

«Я тебя ни к чему не принуждал».

Арман знал это, боги, знал! Амулет на груди нагрелся до болезненного жара, уже не вспыхивал, а горел ровным светом. Маро вздохнул и вновь подкрепил Армана своей силой и прошептал ему на ухо:

— Вам нужно немедленно увидеться с повелителем и телохранителем! Изменения в вашем теле неконтролируемы, вам может понадобится помощь.

— «Может» не значит, что понадобится, — прохрипел Арман.

— Хотите с ума сойти? Думаете, нам всем это сейчас поможет?

Арман не хотел, но, может, телохранителю смерти этого и надо? Если носитель сойдет с ума... Арман видел повисший вопрос в глазах вождя Виссавии и Маро, но в то же время... вздохнул с облегчением, выпрямился и сказал:

— Если бы он хотел свести меня с ума, то уже это бы сделал, не так ли? Мы не связаны ни привязкой, ни ритуалами, ни узами двенадцати, ничем. Но Киар пока только помогает, а не мешает.

«Наконец-то ты это понял...»

— Возможно, в будущем это изменится. Но мой брат всегда повторял, что двенадцать это дар богов для повелителя. Надеюсь, повелитель тоже об этом вспомнит и не сильно меня накажет за дерзость.

Киар молчал, но Маро молчать не стал:

— Ты осмеливаешься крити...

— Да, осмеливаюсь, и я готов к его гневу, — оборвал его Арман. — А теперь, если вы уж заменяете мне хариба, не могли бы вы привести мой наряд в порядок, — он бросил презрительный взгляд на заляпанные кровью и рвотой одежды. — У меня еще одна важная встреча.

— Тебе лучше бы вернуться в Виссавию, — вмешался вновь вождь.

— Мне лучше бы закончить то, что я начал. Иначе все, что я сделал до сих пор, будет напрасной жертвой. Мы ведь этого не хотим, Элизар?

«Мне нужна твоя помощь, Киар».

«И ты ее получишь».

Боги, аукнется ему доверие телохранителю смерти, ой аукнется! А хуже всего, что Киар чувствовал все сомнения, читал в душе носителя, но молчал. И это молчание было страшным. Арман не знал еще, чего на самом деле хотело полубожество, не знал, на что оно надеялось, не знал, как воспользуется данной ему свободой и оказанным ему доверием. Он только мог надеется, что не совершил роковую ошибку.

Наместник повелителя, тот, кому подчиняются все высшие маги Кассии... если бы Киар только захотел...

«Успокойся, Арман, ты не о том думаешь».

«Прости...»

«Ты всего лишь человек, вы, люди, увы, такие», — горько ответило божество. И замолкло. А Арману вдруг стало почему-то стыдно. За себя, за людей, за Кассию. Но обратного пути не было. Теперь можно было идти только вперед. И Арман шел, шаг за шагом, преодолевая все так же мучившую его слабость. Почему так сложно? Почему послушное всю жизнь тело отказывается подчиняться? Только ли ранение тому виной, или... Об «или» думать не хотелось.

Маро больше не возражал, вождь все так же не отходил от Армана ни на шаг. Подпитывал его силами и в купальне, и в обширной гардеробной, и в зале, где было так многолюдно и так тихо. Эти люди ждали слишком долго. Они склонились перед Арманом как волнующееся, бесконечное море, и Арман начал говорить. Он не уговаривал. Он не шантажировал. Он давал им выбор — либо уйти с ними под щит, либо...