Экипаж замедлился и, наконец, встал. Фаворит королевы сунул подмышку одолженную Меральде шляпу, спрыгнул на дорогу и галантно подал руку. Взбираясь к дому по скрипучим ступенькам, она думала о предложении Азесина Бравиати остановиться у него. В свете полученной информации оно перестало казаться неуместным и оформилось во что-то, похожее на любезность. Остановись девушка в таверне, неизвестно сколько раз её попытались бы сосватать. Назойливые женихи, пожалуй, последнее, что ей сейчас было нужно.

Узкой прихожей как раз хватало, чтобы открыть следующую дверь, но если закрыть входную и посторониться. Пока Меральда раскатывала толстые пончики рукавов, чтобы снять дурацкое пальто, хозяин дома развесил шляпу и плащ на кованых крючках изящной, но разлапистой вешалки. Потоптался на месте, ожидая, когда девушка расправится с коварными манжетами, но в итоге сдался, буркнув «Подожду внутри». Студентка обратила внимание на светлый ковёр, устлавший гостиную, и решила разуться. Она уже обещала Розу постирать испачканное ею покрывало, и чистить вдобавок все ковры в этом доме как-то не хотелось.

— Вина? — Алес продемонстрировал даме пустой бокал, вынутый с верхних полок буфета. Она отрицательно мотнула головой, опускаясь в бархатное кресло с выгнутыми ножками. Мужчина плеснул что-то из тёмной бутылки и, не оборачиваясь, залпом выпил.

— Есть хочу, — призналась Меральда, прислушиваясь к урчащему животу.

— Сейчас что-нибудь соображу, — неуверенно протянул блондин. Распахнул верхнюю зимку криокамеры, застыл, в задумчивости почёсывая макушку, решительно закрыл дверцу и потянулся к следующей. Опустившись до самого низа, он, наконец, выпрямился, но только для того, чтобы зайти на второй круг.

— Профессор, где я могу умыться? — девушка подошла, надеясь прервать его увлекательные поиски. Открытая камера изрыгала полупрозрачные клубки пара, а между заиндевевших стенок лежали пустые формочки для льда. Не прерывая созерцания, он неопределённо махнул рукой. К гостиной примыкал коридор с несколькими дверями и узкой лестницей, ведущей на верхний этаж. Босые ноги липли к дорогому ореховому паркету, оставляя на тёмной поверхности смазанные следы. Разглядывая их, гостья потихоньку привыкала к мысли, что ей, вероятно, придётся вымыть полы. Алес Роз наполовину высунулся в проём и тыкнул в дальнюю дверь:

— Там. Можешь пока принять душ.

Меральда на цыпочках пробралась к указанному помещению, едва не свалив вазу с длинной тонконогой консоли. Она хотела просто умыться и собрать волосы, на большее сил не было. Но увидев себя в зеркале, студентка неохотно взялась разбираться с заслонками, чтобы отрегулировать температуру воды. Покончив с душем, она выудила из сумки деревянный гребень. Долго расчёсывала непослушную гриву, а результат перехватила тонким ремешком. Ещё какое-то время маялась в попытке приладить повязку обратно, на место укуса, но так и не справилась. Она почему-то была уверена, что застанет профессора за тем же занятием — с надеждой рассматривающим пустые зимки криокамеры, — но в гостиной его не оказалось. Природная застенчивость не позволяла ей слоняться по чужому дому, поэтому она забралась в кресло и сосредоточилась на воспоминаниях.

Экспресс прибывает на станцию Университета. С ней садятся двое одногруппников и ещё восемь знакомых студентов с других курсов, светлокожая девочка с россыпью веснушек на носу, упитанный паренёк с факультета генетики и влюблённая парочка будущих кротов. Друмайя Арлейн из Пинктона поднимается последней, высматривая опаздывающего Хотиса. Меральда заходит в середине вагона, слева уже сидит артист Том Мот, увлечённо рассказывающий что-то своему соседу — мрачному мужчине в синем цилиндре. По проходу, заливаясь смехом, проносятся дети, мальчик и девочка, за ними, растопырив руки на всю ширину, невозмутимо следует короткостриженая леди в цветастом платье. В конце сидит компания авантюристов, на них снаряжение, беговая обувь и предвкушающие улыбки.

После череды краж в библиотеку потянулась настоящие паломники. Одни жаждали экстрима, другие внезапно заинтересовались содержимым книг, третьи хотели побывать в гуще событий, а то и вовсе поймать вора за руку. А раньше ученики Солазурского Университета врывались в пустой вагон и насмерть дрались за свободные места. От такой человеческой арифметики на душе стало тоскливо. Меральда встряхнула головой и погрузилась глубже, ощутив целую мозаику ароматов. Пахло цветами, разгорячённым на солнце металлом, мясными пирожками, замшей и потом. Она проходит вперёд, споткнувшись о чей-то ботинок, торопливо извиняется и садится в следующий ряд. Впереди видны только затылки и спинки сидений. Она отворачивается от окна лишь раз, когда на Площади времён к ней подсаживается курносая дама, чьи волосы повязаны чёрным платком. Шагая от конечной станции до здания архива, она видит ещё десятки людей, слышит обрывки разговоров, возгласы и хохот. Даже склонившись над книгой, печатной, со множеством картинок, она подсознательно продолжает записывать звуковую дорожку — глухую возню и неразборчивый шёпот.

Придя в себя, студентка несколько раз моргнула. Всё это время она смотрела на горящие под потолком флюориты. Казалось, что вместо глаз у неё теперь такие же хрустальные подвески, как и на этой вычурной люстре — мерцающие, переливающиеся на свету, но совершенно бесполезные. Когда цветные мушки прошли, Меральда закатала рукав и с недоверием уставилась на прокушенное предплечье. От прикосновений синяк отдавал резкой болью где-то внутри. Она сковырнула корочки с каждой из четырёх ран, пытаясь рассмотреть, что там, под кожей. Вытирала кровь и мучительно растягивала края пальцами, как будто вместо плоти в них должен был обнаружиться сложный механизм из руд и драгоценных камней. Потому что подобной сверхчеловеческой памятью мог обладать только нейроинтерфейс.

— Какого тумана ты творишь?! — чертыхнулся Алес, прикрывая за собой дверь. Но даже это не привело девушку в чувство. Стиснув зубы, она медленно, но упорно потрошила свою руку, запустив палец в ранку почти на полногтя. Ей казалось, что ещё немного и липкая бутафорская жидкость перестанет течь, а фальшивая болезненность исчезнет сама собой, стоит ей копнуть чуть-чуть глубже, лишь слегка царапнуть кончиком бесчувственный камень. Мужчина грубым движением сгрёб её запястья, опускаясь на корточки. — Совсем умом тронулась?

Меральда смотрела на него и искренне не понимала, почему тот злится. Сдвинутые брови и прилизанные дождём волосы делали его почти идеальной копией герцога Хари. О чём она ему ровным голосом и сообщила. Профессор как-то нехорошо улыбнулся, как обычно транслируют злодеев в кино, когда у героев во время решающей битвы заканчиваются стрелы. И чётко, по слогам, изрёк:

— Я — не мой брат.

Его лицо стремительно приблизилось, теперь она видела только переносицу и двоящуюся линию глаз. Кожу обожгло горячим выдохом, и что-то влажное проскользнуло в рот, заставляя беспомощно раскрыть губы навстречу. Мягкие прикосновения сменились жадными и бесстыдно глубокими. В комнате вдруг стало жарко, настолько жарко, что Меральде показалось, будто она сейчас сгорит. Дыхания катастрофически не хватало. Она вжалась в спинку кресла, в надежде слиться в единое целое с бархатной обивкой. Но тут же почувствовала, что её руки больше никто не держит, и те безвольно рухнули на колени. Большие тёплые ладошки крепко обхватили её лицо, вынуждая запрокинуть голову. Пальцы зарылись в волосы, открывая шею неумолимому движению огня.

— Скажи, чтобы я остановился, — прерывистыми, хриплыми полустонами попросил Алес.

— Остановитесь, — пискнула исполнительная ученица и жалобно добавила: — Пожалуйста.

Тело её не слушалось, обмякло, как во время затяжной простуды. Роз отстранился так, будто отжимался от пола. Или отрывал девушку от себя. С безопасного расстояния его губы выглядели налитыми тёмным вином.

— Давай займёмся твоей рукой, — как ни в чём не бывало предложил он, выдержав её осуждающий взгляд. Меральда перевела взор на истерзанное предплечье и кивнула. Разводы на коже подозрительно напоминали ссохшуюся краску. Ковёр был безнадёжно испачкан, а креслу повезло немного больше. Лекарь Бравиати оказался прав — на красном действительно не так хорошо заметна кровь.