Я попытался переместиться влево, чтобы обойти противника, который беспорядочно махал руками и мотал башкой. Рукой же, он задел мою сумку, висевшую на крючке и та ударила меня в грудь. Будто пьяный вратарь, я схватил привалившее счастье и упал на бок, судорожно растёгивая молнию.

Несмотря на моё плывущее сознание, я чуть ли не в одно движение выхватил нож, достал его из ножен и ринулся на врага — на четвереньках, а затем поднимаясь на дрожащих ногах. Поднырнув под его руку, всадил клинок ему в подбородок, снизу вверх.

Дополненная Вязь из шести долей, по три с каждой стороны лезвия, делала клинок почти универсальным оружием. «Крепость», «Кромка», «Грожь» и «Сдвиг» — доля узконаправленного искажения пространства — подходили к конкретной ситуации идеально. Нож пробил кожу как бумагу и в голове врага будто миксер из электрических дуг сделал пару оборотов. Мою руку залил горячий поток крови. Но я не остановился на этом — вставая, вырвал клинок, левой рукой схватил кровососа за волосы на затылке, коленом подбил его ногу, заставляя тело опуститься, и всадил нож сверху вниз, в область его спинного мозга, своей Волей заставляя Вязь на лезвии раскрываться снова... и ещё разок.

— С**А!!! — проорал я в затылок, надеюсь, уже трупа.

С начала боя прошло секунд пятнадцать — слишком короткий срок для того чрезмерного количества Знаний, которые я применил — ещё бы меня так не штормило, да после мега пинка по рёбрам и потери, наверное, полу литра крови.

Картинка расплывалась перед глазами, белый шум уже обволакивал разум, но, первым делом, я нашёл мутным взглядом Марину. Девушка лежала ничком, у двери в спальню. Видимо, когда действие Слова закончилось, она, потеряв ориентацию в пространстве и пребывая в шоке, ударилась головой о дверной косяк. Отбрасывая нож на сумку, я шагнул к девушке и аккуратно приподнял её голову — крови не было. Изобразил последовательно доли «Жива» и «Благо». Её ресницы дрогнули и я поспешил применить ещё и «Омрак», отправляя Марину в забытьё. Бережно поднял на руки и отнёс на диван.

На последних секундах угасающего сознания, я добрёл до прохода в прихожую, по пути изображая Вязь «Лекарь», из четырёх долей, и прикладывая ладонь к месту укуса. Это — целый комплекс медицинских процедур, отдалённо эквивалентный адриналиновому уколу, разряду дефибриллятора и непрямому массажу сердца. Бригаде врачей пришлось бы минут пять "колдовать" надо мной, чтобы добиться хотя бы приблизительного эффекта.

По телу прошёл разряд, рана засаднила, адреналин горной рекой наполнил мои вены — я почувствовал мгновенный и мощный всплеск бодрости. — Это ненадолго, но у меня есть чем закрепить результат. Не сводя взгляда с тела кровососа, которое так и стояло на коленях, я достал из сумки ведовское зелье и влил в себя сразу половину алюминиевой фляжки, миллилитров на сто. Тело скрутила судорога — а как иначе, если трещины в рёбрах зарастают мгновенно. Я согнулся и сплюнул кровавый комок.

«Пофиг, тут итак бардак».

Прихожая была не разгромлена в пух, но, всё равно, походила на место вечеринки вандалов. — Ростовое зеркало развалилось на несколько частей и сотни осколков, вешалка с крючками висела на одной петле, в двери — небольшая выпуклость, обои местами порваны, а ламинатный пол, стены и потолок — в кровавых пятнах. Под телом кровососа росла чёрно-бурая лужа, а сам я наследил, пока относил Марину.

А ещё, сегодня я впервые убил человека.

Твою мать!

Зелье ведуна, всего за пять ударов сердца, улучшило моё самочувствие до приемлемого, я сделал первый ровный вдох, с момента начала схватки. Боевой раж начало сменять спокойствие.

— До́мник, явись передо мной! Гость просит.

Несколько томительных мгновений ожидания и на потолке начала проступать густая иссиня-чёрная тень — отделилась, и опускаясь вниз, сформировалась в местного Хозяина. С ним я свёл знакомство ещё в первые дни, как мы начали встречаться с Мариной. Этот домовой плохо владеет русским, ибо на́большим он признал жительницу соседнего подъезда — женщину преклонного возраста, в семье которой русский язык был не в ходу. Домовые не показываются обычным людям, но Знающие в этом доме не проживают. Тем не менее, я знал, что домовой поймёт всё, сказанное мной — такова особенность духов-хранителей — они понимают смысл любой человеческой речи.

Жёлто-зелёные огромные глаза уставились на меня и в них отражалось суровое осуждение. И то правда — гости не устраивают драк в чужом жилище.

— Благодарю, что явился по моему зову, — я говорил чётко, но торопливо, чувствуя, как утекает время. — Извиняй, за причинённый беспорядок, но в том нет моей вины. Сей кровосос мне не знаком и пришёл сюда, чтобы выпить жительницу твоего дома. Я — гость и ты мне не до́лжный, но теперь, есть у нас два пути. — Один, с государевыми людьми, что придут, натопчут, напачкают, беспокойство всем доставят. Ещё, знатцы другие пожалуют, будут рыскать и весь дом перепугают. Другой, где никто ничего не узнает и будет дом жить, как и прежде, а кровососы больше никогда здесь не появятся. Что выберешь, до́мник?

Глаза-плошки покосились на труп, снова уставились на меня, после чего домовой ответил:

— Что надо?

— Первое — можешь глянуть, не переполошился ли кто из жильцов? Возможно, кто-то уже милицию вызвал?

Полупрозрачное тело домового мигнуло, почти исчезло на пару мгновений и вновь воплотилось, в метре над полом.

— Наверху. Говорили... Ми-ли-ци-я. Спать теперь. Завтра память плохо у них. Другие все спать.

Я выдохнул с облегчением — одной проблемой меньше.

— Дождись меня, — бросил я, направляясь на кухню.

Свет не включал и, подойдя к окну, приоткрыл его. Вязь «Дозор» отобразилась между ладоней и вылетела в окно серой призрачной птицей, сразу взмывая вверх. С земли и воздуха, в радиусе пары сотен метров от "птицы", в моё сознание хлынули образы всего живого. Я искал Знающих и Воля сразу отсекла от восприятия жителей окрестных домов, парочку влюблённых на скамейке, редких прохожих и уличных животных.

«Вроде, тихо», — подумал я и поторопился с выводами. — На краю действия «Дозора» мелькнул образ Знающего и тут же исчез, за углом соседнего дома.

«Показалось? — С**а, уже "показалось" разок сегодня! Спокойно, он или она убегали, значит, пока не важно».

Возможно, это был парень, проживающий в доме напротив. Всего на этом квартале, трое Гранителей. Этот район ближе к центру, здесь концентрация Знающих выше и отдельные группы контролируют кварталы, а иногда и того меньше. Я знаю про них, а они знают, что я бываю на их земле. Но, так как я никогда не притязал на их территорию, чётко обозначая свой гостевой статус, они не лезли ко мне. Так было до сегодняшнего вечера. Если тот Знающий почувствовал мой бой с кровососом, это не есть хорошо.

Вернувшись в прихожую, я снова открыл сумку, одновременно обращаясь к до́мнику:

— Сейчас я вынесу мертвеца и избавлюсь от него. Нужно, чтобы в подъезде никого не было. Сможешь?

— Да.

Я открыл металлическую коробочку, взял щепоть ведовской "пудры" и обсыпал себя ею, от макушки до пола. Порошок спм прилипал ко мне, как живой. — Это заглушит все звуки, издаваемые мной. Подошёл к телу, применил долю «Жива» на раны и поднял его за подмышки — раны уже не кровоточили, но кровь капала с одежды обильно. Я взглянул на домового. Он понял меня без слов и вытянул губы, будто подул на тело — кровь засохла мгновенно, как по прошествии нескольких часов.

Не в первый раз, я подумал, что если когда-нибудь у домовых, лесных, водяных и горных Хозяев появятся амбиции, людскому виду придёт северный зверёк.

Взвалив тело на плечо — с моими новыми кондициями такой груз не проблема — я изобразил Вязь «Лазутник», вышел на лестничную клетку, спустился на три пролёта и остановился перед выходом из подъезда. Абсолютная невидимость недоступна никому из Знающих — любой навык или заклинание имеют побочные эффекты. Вязь, которую я раскрыл на себе, даёт эффект хамелеона, позволяя сливаться с местностью в статике и оставляя видимыми искажения при движении — чем быстрее движение, тем более явным оно становится для наблюдателей. Но ночью, эта Вязь — распределённая по моей сжатой в плотный кокон Воле — сделает меня практически незаметным.