Кощей замер, положив руку на поверхность дверь, но не толкнув ее.

- Мне вы такое же бессмертие обещали? – глухо произнесла я, ужасаясь перспективе стать неуспокоенным злым духом. Голос дрожал, слова выдавливались через силу. Холод сковал горло и сердце. – И как? Убьете в конце заточения? Лет через десять, верно? Ведь столько держали на цепях вас самого. Или замучаете настольно, что я сама наложу на себя руки? Именно поэтому моя смерть меня не спасет? Вы и после нее сумеете надо мной поиздеваться? Привяжете к тому же замку, заставите служить на побегушках?

Он помолчал, не двигаясь с места. Я буравила взглядом его окаменевшую спину.

- Нет, - наконец, произнес Кощей странным голосом. – У тебя будет иное бессмертие. Куда страшнее.

И вышел.

И вот как после такого уснуть? Я ворочалась до самого утра, пытаясь отогнать мысли и утихомирить фантазию. Картины будущего представали перед внутренним взором с каждым разом мрачнее и мрачнее.

Под утро я забылась тяжелым сном, но солнечный свет и поднимающаяся жара не позволили выспаться, как следует, и разбудили раньше, чем хотелось бы.

Навьего Деяна я больше не видела, но он точно побывал в моей тюремной камере, об этом свидетельствовал полный кувшин свежей воды и поднос с завтраком.

А еще – и это настоящая радость! – он оставил большой таз с водой и мыло! Я с блаженством помылась, и, как смогла, ополоснула волосы. Потянулась за платьем и тут обнаружила еще один сюрприз. Оно оказалось чистым и приятно пахло розами. Как и белье. Последнее обстоятельство заставило меня покраснеть. Ярко представилось, как Кощей собственноручно и с тоскливым видом стирает женские трусики… Стало и вовсе не по себе.

- Я бы и сама постирала, - буркнула я. – Зачем было напрягаться? Просто показали бы, где у вас тут ванная или где стирают в Древней Руси? Ну, конечно, я же пленница, кто ж меня выпустит из комнаты.

Разумеется, не стирал Кощей мои вещи. Скорее всего, поколдовал немного. Возможно, даже на расстоянии, дистанционно.

Но как же приятна такая забота!

Окстись, Марья. Какая забота? Он же и есть виновник твоего положения. Похитил, запер в комнате без удобств, даже одежду сменную дать не удосужился. Спасибо, хоть с голоду умереть не позволяет. Зато шастает в камеру к узнице, когда не лень. Так что это забота, верно, но не обо мне, а о собственных органах зрения и обоняния. Не хочется ему смотреть на грязную и пахнущую потом девицу.

Каковы бы ни были у поступка Кощея причины, настроение он мне заметно улучшил. Я оделась, пальцами разобрала длинные пряди мокрых волос, размышляя, не попросить ли у злодея еще и расческу.

На завтрак опять была злаковая каша. На этот раз мясная, с какой-то домашней тушёнкой, очень вкусной и пахнущей специями и сочным мясом. К ней в придачу шли большой ломоть свежего хлеба и кружка молока. Парного! Я не поверила себе и отпила глоток. Еще теплое, нежное-сливочное на вкус, это определенно было самое настоящее парное молоко! Откуда? Откуда в замке Кощея Бессмертного, вернувшегося из собственного заточения, как я поняла, совсем недавно, коровы? И кто их доит? Деян, единственный после сказочного некроманта обитатель этого здания? Сам похититель?

Под окнами, синхронно с моими мыслями о нем, зашумел сам хозяин замка. Я аккуратно, чтобы меня не заметили со двора, выглянул в окно. Так и есть. Кощей опять тренировался, нанося удары мечом по воображаемому противнику. Конь под ним приплясывал и что-то негромко выговаривал всаднику. Наверно, в своей насмешливой манере комментировал успехи и промахи Кощея.

- Да что ты понимаешь! – сердито отвечал ему злодей, подтверждая мои догадки. – Будто сам воин-мастак железками махать! А мне прежде все эти людские глупости не нужны были, сам знаешь.

- А теперь нужны, - уже громче отвечал конь. – Так что не халтурь, хозяин, совершенствуй мастерство. Пока, не ровен час, очередная Марья Моревна тебя в честном бою не одолела да на цепи опять не посадила.

И оба глянули на мое окно.

Я присела, надеясь, что не заметили.

- Марья Моревна, - заговорил Кощей, так и не узнав, что их подслушивают, - не в бою меня одолела. Даром, что богатыршей зовется и знатная воительница. Хитростью да женским коварством полонила. Но я теперь научен, и второй раз не обманусь. Спасибо ей, теперь я знаю о людях куда больше прежнего. Научила меня Марья, что людям нельзя верить. И отзываться на их мольбы тоже. Не стоят они моей помощи и расположения. И полно о них, Дарён. Ты достаточно размялся? Нам пора в путь.

- Достаточно, - заржал конь.

Порыв ветра стукнул створками окна, и всё тихло. Я с осторожностью выпрямилась, осмелилась посмотреть на тренировочную площадку своего тюремщика, но его там не оказалось, как и коня. А в небе стремительно уменьшалась далекая черная точка.

Последние слова Кощея заставили меня задуматься. Видно, сильно пошатнула моя тёзка его представления о людях. И так ли всё однозначно в расстановке сил добра и зла в этой сказке? Вот и Кощей говорил что-то о помощи людям. Тот, кто считается одним из самых злобных и страшных сказочных персонажей, пытался кому-то помочь? И сильно обжегся на этом?

Неудивительно, после десятилетнего плена на двенадцати цепях и я бы озлилась. Или сошла бы с ума. Другой вопрос, был ли Кощей таким и раньше, или его характер испортился после знакомства с Марьей Моревной?

Через несколько минут после отбытия хозяина замка прилетел ворон. Уселся на свое привычное место – лучшую зрительскую ложу – и раскрыл клюв в ожидании концерта.

- Кощей уехал, - доверительно сказала я ворону. – Ты подождешь, пока я позавтракаю?

Наскоро – а вдруг Кощей вернется быстро, и я не успею порепетировать – поев кашу и запив ее молоком, я вернулась к окну. Ворон встрепенулся, глядя на меня блестящими умными глазами. Закрались у меня некоторые сомнения относительно его простой птичьей природы, но на желании исполнить для него какую-нибудь песню это не отразилось. Напротив, я задумалась, чем бы расширить репертуар. Не хотелось повторяться, а почти все известные мне наизусть песни он уже слышал.

- Эх, мне бы крылья, как у тебя… - с легкой завистью сказала я ворону. – Улетела бы я на свободу… Знаешь, Кощей думает, что я сильная колдунья… Даже ошейник этот жуткий на шею надел. А я самая обычная… Даже без ошейника никуда бы не улетела… Эх…

И тут я придумала, что спеть ворону. Красивая песня из известной оперы, которую пели невольницы, тоскующие о свободе.

- Улетай на крыльях ветра

Ты в край родной, родная песня наша…

Песня, звонкая, печальная, уносилась в небо с порывами теплого летнего ветра. Моя душа парила где-то с ней, под редкими, лениво ползущими над лесом и полем белыми кучевыми облаками. Ей было привольно там, с этой иллюзией побега из плена, и не хотелось возвращаться в гнетущую реальность.

Ворон вдруг каркнул, то ли тревожно, то ли раздраженно, и я запнулась, замолчала и посмотрела вниз, выискивая глазами то, что взбудоражило моего пернатого зрителя.

- Марья! – позвал знакомый голос.

Царевич! Вернулся!

Теперь и я заволновалась и схватилась руками за ненавистные решетки.

Златокудрый Ваня в шапке набекрень стоял под окном и с улыбкой смотрел снизу вверх, щурясь на ярком солнечном свету.

- Марьюшка! Любимая! Я пришел за тобой!

Я стрельнула глазами в небо, туда, где в последний раз видела удаляющегося Кощея. Его нигде не было видно.

- Ванечка!- торопливо заговорила я. – Забери меня отсюда! Прошу! Забери!

- Заберу! Для того и пришел. Смогла ли ты выяснить, как бессмертие у него забрать? Как победить его? Иначе догонит Кощей нас и убьет.

Я чуть не взвыла от бессилия. А без этого никак?

Но резон в его словах был. Что могут противопоставить колдуну-некроманту два простых человека без чародейских умений? И далеко ли мы убежим, если у Кощея даже конь летает?