Она обрадовалась, сверкнула синими глазами.

- Ответь, на что глядят — да не видят, про что ведают — да не знают?

Что? Думала, полюбопытствовать о чем-то желает, а она загадки решила позагадывать. Славянский сфинкс нашелся…

- Отвечай не быстро, не прямо. Говори как можно дольше! – советовал со своего места испуганный конь. – И тяни! Тяни время!

Тянуть? О чем он? Зачем? Он кого-то ждет? Сюда придет помощь?

- Хорошие у тебя друзья, - изогнула Полуденница губы в язвительной улыбке. – Какая верная нечисть… Я слышала о тебе, Дарён, дух из царства мертвых. Тебе не место в мире людей, как и твоему хозяину. Так что не вмешивайся. Мое дело к живой, той, что явилась на мое поле в неурочный час. Той, что нарушила правила и оскорбила духов полей.

- Простите! – поспешно заговорила я. – Я не хотела никого оскорбить! И правил ваших не знаю. И вообще тут случайно! Я даже не знаю, как тут оказалась! Но всё равно, прошу у вас прощения! Понимаю, попортили вам немного пшеницы, я бы тоже была недовольна. Но мы не специально! Не злитесь, хорошо? И я уйду… Обязательно уйду отсюда… Просто дождусь, когда Кощей очнется, и мы сразу же…

- Говори! Говори дальше! – зашипел конь, едва я замолкла. – Не останавливайся!

А Полуденница, хищно улыбнувшись, уже замахивалась своей жуткой сковородой.

- Не ответила ты на мой вопрос. Получай наказание!

Мало мне Кощея, еще и беловолосая нечисть полей туда же, наказывать нацелилась!

- И-и-и! – с визгом отбежала я от нее к границе смятого круга. С нехорошей улыбкой хранительница поля перешагнула через тело Кощея. И двинулась ко мне.

- Прекрати! – крикнула я в ужасе. – Давай поговорим нормально! Или дай время подумать над твоей загадкой!

- Хорошо, - тут же спокойно произнесла Полуденница.

Страшная сковорода описала полукруг и опустилась к земле.

- Вот тебе еще одна загадка. Среди поля ухаб, не проехать его никак. Всё трёт, всё мнёт и все завёртки рвёт.

Она серьезно? Всей моей жизни деревенской от силы полгода, а в полях я и вовсе не бывала. Откуда мне знать, что там за ухаб такой бывает?

- Марья! Не молчи! – закричал Дарён, а лицо Полуденницы исказилось кровожадной улыбочкой.

- Не отвечаешь. Тогда получай мое наказание. Танцуй, живая! Танцуй вместе со мной. А коли перепляшешь меня – отпущу и награжу. А коли нет – не взыщи, быть тебе одной из нас. Быть тебе Полуденницей.

Я бросила испуганный неуверенный взгляд на коня, а белая нечисть уже выплясывала, ступая голыми ступнями по умирающим колоскам.

- Прости, Марья, - вздохнул Дарён печально. – Придется тебе танцевать. Продержись только. Недолго осталось.

Недолго осталось до чего? Но спросить это вслух уже не успевала. Жуткая раскаленная сковорода пронеслась мимо уха, обдав жаром самой преисподней и послужив шикарным мотивационным пинком.

Танцевать, говорите? Да не вопрос!

Танцевать на людях я страшилась не меньше, чем петь. Но чего только не сделаешь, когда твоя смерть пляшет рядом с тобой и с тебя того же требует! К тому же, нет тут людей, некого стесняться.

В голове сама собой заиграла мелодия, зазвучали слова. Песня, под которую так веселилась на празднике Ивана Купалы, на берегу небольшой деревенской речушки. Как же давно это было? Кажется, вечность прошла. Хотя провела я в этой сказке все-то две ночи.

Ноги задвигались под одной только мне слышимый ритм. Руки порхали бабочками. А ведь я и в самом деле могу так кружиться бесконечно!

Только бы не споткнуться, увлекшись, о коня и Кощея.

- Всё, Марья! Остановись! – донесся до меня будто бы далекий голос вороного.

Что? Почему? Если я остановлюсь, Полуденница применит свою огромную сковороду!

- Полуденница исчезла! – взывал ко мне конь. – Ее время ушло, она больше не опасна!

Замедляя танец, я недоверчиво осмотрелась. Духа полей и в самом деле не было. Ушла? Точно?

- Ее время – пара часов в середине дня, - пояснил конь с такой счастливой мордой, будто самолично прогнал полуденную женщину. – Тут главное было продержаться это время. Не любит она тех, кто работает в поле и просто на нем находится в эти часы. И убивает всех, кто ослушался этого запрета. Или не ответил на ее вопросы. Потому и надо было всего-то тянуть это время, дождаться, когда солнце уйдет из зенита, а Полуденница исчезнет сама.

- Она бы и вправду сделала меня такой же, как сама? – успокаивая дыхание после долгого танца, спросила я.– Духом полей?

Сердце билось, как сумасшедшее, во рту чувствовался соленый привкус крови. Сколько я танцевала? Солнце сдвинулось значительно, и жара заметно начала спадать.

- Сделала бы, - серьезно отозвался конь и опустил голову на передние ноги. – Но теперь нам ничего ее бояться. Ты переплясала ее, Марья.

Я без сил опустилась рядом с ним, искоса поглядывая на бесчувственного Кощея. Долго он еще пробудет без сознания? Сколько еще ждать? Может, имеет смысл оставить его на Дарёна, а самой сходить за помощью в деревню? Которая наверняка есть где-то поблизости, раз уж имеется засеянное людьми поле. А приведет меня в селение тропинка, она тоже должна быть.

- Интересно, а какой ответ ждала от меня Полуденница? – задумчиво проговорила я, подтянув ноги к подбородку и обхватив колени руками. – Какой у тех загадок ответ?

Конь помолчал. Зыркнул на распростертого Кощея и сказал:

- Ответ на загадки – его имя. И ты, Марья, его знаешь.

Опять они за свое!

Что хозяин его твердит одно и то же, мол, ты, Марья, и сама должна всё знать. Теперь и конь туда же. Загадал другую загадку вместо ответа на первые. Откуда ж мне знать имя Кощея? Настоящая Моревна, может и знает. Но точно не я.

Да и надоело мне объяснять, что я совсем другой человек. А сейчас и вовсе сил не осталось, после танца с Полуденницей чувствовала себя разбитой, будто в центрифуге прокрученной. И неумолимо тянуло в сон. Умом понимала, что спать на жаре и в неизвестном месте, где, кроме полевого духа, может обитать кто угодно, нельзя, но усталость взяла свое.

- А где моя награда?.. - только и сумела вяло произнести я и услышать ответ смеющегося Дарёна.

- Радуйся, что жива осталась. Жизнь – вот твоя награда. Может, тебе еще и сокровища подавай, как говорится в поверье о Полуденнице среди вас, людей?

А дальше мозг отключился. И провалилась я в тяжелый, душный и муторный сон.

- Это она? – послышались голоса, девичьи, звонкие, но словно тонущие в каком-то акустическом тумане.

- Она! Его благословением отмечена, видишь?

Первый голос был совсем юным, слегка наивным и чрезмерно жизнерадостным. Второй принадлежал девушке постарше и посерьезнее.

- Значит, быть ей нашей сестрицей? – звенел голосок юной.

Вот еще, тяжело заворочались сонные мысли в голове. Дожилась. Какая-то очередная местная нечисть уже в сёстры записывает. Вон и Полуденница чуть своей не сделала, таким же духом полей. Не дождетесь. Я еще поживу человеком.

Самих говоривших я не видела. Только сплошную сизую пелену и какое-то золотистое сияние в ее глубине.

- А это уже ей решать, от нее зависит… - прошелестел спокойный голос второй невидимой девицы.

Голоса звучали всё глуше и глуше, пока и вовсе не исчезли, а сон навалился на меня беспросветной тьмой.

И из этой тьмы глядели в самую душу ледяные черные глаза...

Реальность вернулась внезапно, вырывая меня из сна шелестящим разговором неподалеку.

- Не думал, что она сможет, но у нее получилось! – шептал кому-то конь Дарён. – Жара стояла такая, что задержалась Полуденница, не час и не два, а куда больше мучила она Марью, всё не уходила! А Марья-то какова! Без продыху, без остановки! Плясала и плясала, будто и сама Полуденницей сделалась!

- Надо бы ошейник магический проверить, - проговорил на это угрюмый голос Кощея. – Ослаб он, что ли, и сила ее чародейская наружу вырывается…

Вот негодяй! Нет бы порадоваться, что победила я злого духа, так он еще большей подозрительностью ко мне проникся. А ведь выходит, очнулся колдун, очухался. И вправду, неубиваемый.