Хлопнула тетива у Сергея за спиной, и ромейский наблюдатель на мачте полетел вниз.

Борт быстро теряющего ход драккара притерся к высокому, минимум метра на полтора выше, борту ромейской хеландии. Притерся, но не коснулся. И обшивка целее, и толчком не всполошит прежде времени. Молодец полянин Силомир! Настоящий варяг!

Десятка полтора крюков с привязанными узловатыми веревками взлетели разом. Рывок, и крюки с хрустом вонзились в фальшборт едва качнувшегося хеландия. Абордажники проворно взлетели наверх и исчезли за краем.

За ними — вторая партия.

Сергей был в третьей. Влезть по короткой веревке, хватаясь за узлы и упираясь ногами в корабельный борт, — сущая ерунда. Вот если бы на море и в качку, тогда да, рискованное дело. А тут проще, чем к девке в окно.

На палубе уже царили нурманы с варягами.

Среагировать успели только несколько скутатов из военной команды, не ушедших на берег. И сам комит. Моряков, выцеливающих печенегов с противоположного борта, порубили в капусту буквально в минуту. Всех, кто не успел бросить оружие и шлепнуться на палубу, сдаваясь.

С Гимерием и его подчиненными пришлось повозиться. Главным образом потому, что комита велено было взять живым. Однако против нурманов ловить кучке ромеев было нечего. Младших прикончили, старшего в лучших скандинавских традициях зажали щитами, подбили древком копья ноги, крепко приложили обухом топора по спине, обезоружили и, распластав на палубе, связали. Отлично сработали. Хеландий взят, зачищен, потерь нет.

А господа викинги уже занялись любимейшим делом: поиском добычи.

Сергей не участвовал. Полагал, что без него управятся.

Его сейчас больше интересовало то, что происходило на берегу.

Он оказался прав. Плотность печенежской стрельбы несколько ослабла, и ромеи организовывали эвакуацию.

Грузились скутаты осторожно, держа щиты-скутумы над головами. Кого-то все равно достали стрелы, но общей картины это не меняло. Неизбежные потери. Отчалят ромеи без вариантов. Но пойдут не к захваченному хеландию, а к тому, что на мели.

Вывод: время есть, но сняться с якоря стоит.

— Дёрруд! Грейп! — крикнул Сергей, оторвав нурманов от увлекательного занятия: поиска золота. — Надо отойти!

— Но мы не нашли! — испустил вопль страдания Грейп. — Утварь есть, дорогая, много! Солидов — нет! — И с отчаянной решимостью: — Не уйду, пока не найду!

— Дурной ты свей! Не с корабля уходим, а от берега! — гаркнул Дёрруд. — Хёвдинг велел — ты сделал! Бери хирдманов и снимайся с якорей.

— Рёрех! — по-словенски крикнул Сергей.

— Чего? — Княжич как раз развязал горловину одного из тюков и с восхищением изучал содержимое.

— Того! — Как ребенок, честное слово. — Отцепляйтесь, и ходу отсюда! Пока уже нас ромеи на клинок не взяли!

Рёрех уронил тюк, бросился к борту и увидел то же, что увидел Сергей: пара лодок, закруженных скутатами, изображающими длинную речную черепаху с лапками-веслами, уже вот-вот отвалят, а еще две как раз загружаются. Как раз в этот момент сотни две печенежских храбрецов галопом ринулись в атаку… И, не доскакав, кинулись прочь: когда псиллы со второго хеландия закидали их стрелами-болтами. Скутатов на берегу осталось под сотню. И только потому, что всех десантников лодки за один заход не увезли.

А лодки уже поползли от берега. Пока — к ближнему хеландию. Вот только загружаться они будут со стороны реки. Чтобы за щитами не прятаться. И вполне могут заподозрить, что на флагмане происходит что-то неправильное.

Рёрех, надо отдать ему должное, соображал быстро, а распоряжался еще быстрее. Отправил пяток дружинников — отцеплять драккар и отводить его от хеландия. Остальным предстояло занять места на гребных скамьях ромейского корабля.

— За кормило кто станет? — озабоченно поинтересовался он.

— Я стану, — ответил Сергей. — Уже приходилось. И на корабле побольше, чем этот.

— Когда успел? — удивился княжич.

— Когда от ромеев в Самкерц убегали.

— А-а-а… — с уважением протянул Рёрех. И тут же: — Я с тобой постою. Научишь?

— Непременно. Там, кстати, и второе кормило есть. Как раз для тебя ромеи позаботились! Давай на корму. Трюм! — окликнул он молодого свея. — Оставь весло, сюда иди! Дело есть как раз для тебя.

И поспешил на корму.

Драккар уже отцепили, и течение неторопливо понесло его вниз.

Грейп с помощниками тем временем разобрались с якорями и как раз взялись за канат последнего. Хеландий качнулся и сдвинулся с места. Со стороны второго ромейского корабля раздался дружный вопль. Заметили, наконец, что коллега по флоту ведет себя странно.

Поздно спохватились.

— Трюм, это било! Вот этой колотушкой лупишь вот так, — Сергей ладонью показал ритм. — Скажу «быстрее», бьешь быстрее. Уразумел?

— Да, хёвдинг!

— Рёрех, берешься так. Держишь вот так, пока на стрежень не выйдем. Потом прямо. — Сергей отошел на свою сторону, взялся за отполированную мозолями предыдущих кормчих рукоять кормового весла. — Трюм! Давай!

Есть у кормы хеландия одно несомненное преимущество перед таковым у драккара: видимость куда лучше. Особенно когда парус опущен. Днепр как на ладони, и берег тоже. А картина радует. Второй хеландий прочно сидит на мели, и у его орудия никто не суетится. А это что? Погоня? Ну-ну! Гоняться на лодках за большим кораблем — безумство храбрых! Не дай бог догонишь…

Сообразили, развернулись к оставшемуся хеландию.

А на берегу тем временем вообще драма развернулась. Печенеги решились-таки на атаку. И все… Сколько там их осталось, сотни три? Четыре?.. Издали толком не посчитать. В общем, всей силой кинулись на скутатов.

Надо полагать, плохи дела у хана Кирака. Ему бы точно хватило ума удержать соплеменников от бессмысленной бойни.

Псиллы дважды успели разрядить самострелы до того, как цапон накатились на сбившихся в кубик и ощетинившихся копьями-контарионами скутатов. Тех осталось немного, но в бою дикообраза с барсуком важен не размер, а длина игл.

К сожалению, подробностей Сергей разглядеть не сумел: далековато. Но результат схватки «бешеный барсук против дикообраза-броненосца» предсказать было нетрудно.

И это радовало. Значит, не будет у цапон ни желания, ни времени расследовать пропажу «союзника-киевлянина».

На втором хеландии суета, но с места он не сдвинулся. Сидит, болезный.

Оттуда — истошные вопли. Сообразили имперцы, что у них кораблик уводят. И — безумие и отвага — опять лодки на перехват отправили.

— Рёрех! Круче бери! Разворачиваем! — И, вложив в голос побольше мощи: — Правые — крепи! Левые — загребай!

Нет, все же хеландий — не драккар. Куда хуже маневренность. Минут пять разворачивались. Хотя тут и отсутствие сноровки сказалось. Инерция у весел другая совсем.

Ну да ничего, развернулись, поползли обратно. Хочется верить: на драккаре увидят и сообразят повторить.

На лодках наконец сообразили, чем пахнет встреча с тараном хеландия. Живенько убрались с дороги. А на втором хеландии рискнули перейти к радикальным мерам: грохнула баллиста, и ушедший вверх по красивой дуге снаряд громко булькнул метрах в сорока от кормы захваченного корабля.

Поздно щелкать клювом, когда рыбка уже уплыла.

Лодки добрались до второго хеландия. И ромеи занялись тем, с чего Сергей, будь он их командиром, начал. Сбросили концы на лодки и те заработали веслами. На хеландии тоже гребцы подключились… Не вышло. Посадили кораблик качественно. Придется теперь разгружать, а уж потом сталкивать. Дело не быстрое. Особенно когда рядом печенеги.

— Рёрех, держи как держишь! — крикнул Сергей, закрепил свое весло, крикнул Трюму: — Реже! Еще реже!

И пошел с кормы вниз. Надо парус ставить. Против течения на веслах идти лениво, а тут как раз ветер удачный…

[1] «Дельфином» назывался снаряд, который подвешивался на поворотную стрелу и сбрасывался на палубу вражеского корабля с целью повреждения последнего. Увесистая штука удлиненной формы, часто заостренная с одного конца.