Взять острог той силой, что была у нынешнего вожака, точно не вышло бы. Тогда он придумал хитрость. Запустил к русам пятерых по-мирному, якобы коней продать. Пятерку копченых с полусотней лошадок доверчивые русы впустили в острог, а затем фальшивые торговцы придержали ворота, и внутрь зашла вся сотня. Да, сначала Небо было явно на стороне храбрецов-хоревой, а потом вышла промашка. Сотник оказался той еще зверюгой. Сдаваться не желал, обещаниям печенегов не верил и рубился на пороге своего дома до тех пор, пока копченым это не надоело, и упрямца забросали стрелами. Потому что терпения ни у кого не осталось. Очень уж хотелось повеселиться с полоном. Тем более подханок сказал: в живых никого не оставлять. Русы ведь тоже мстить умеют, а их большой хан в сече лют и, говорят, даже дань хузарам платить отказался, и ничего ему за это не было.

Повеселились хоревой знатно. Два дня веселились. Под конец уже ни женщин не хотели, ни пить-есть. Даже резать, рубить и то надоело.

Так что прошлым вечером подханок сказал: довольно. Уходим. Тогда добили всех, кто еще жив оставался, отрезали голову упрямому сотнику, а жену его с собой забрали. Подханок сказал: не трогать ее. Вообще не трогать. Она — для хана. Раз уж не удалось кровника живьем взять, то хотя бы женщину его привезем, ведь отрезанная голова и живая жена лучше, чем только отрезанная голова. Да и для хана это замечательная возможность лично пресечь окончательно род врага, если пожелает. Тем более баба красивая. Вдруг хан решит ее себе оставить. На память о свершившейся мести.

За подробный рассказ варяги вознаградили копченого по достоинству. Отправили на ту сторону Кромки без неприятных задержек.

Отрезанную голову нашли в шатре подханка. Догадка Сергея подтвердилась. Осмол. Не сумевший отомстить сотник сам стал жертвой мести.

Не повезло. Не удалась сотнику новая жизнь с богатой женой из хорошего киевского рода.

Вернее, теперь уже вдовой из рода, от которого ничего не осталось. Нет, осталось имущество, которое вполне могут раздербанить, поскольку женщина его наследует далеко не всегда. Особенно если не осталось мужчин, способных за нее заступиться. Но это не тот случай. Сергей позаботится, чтобы наследство не потерялось. Будет невесте Милоша приданое.

Но говорить об этом самому Милошу Сергей не стал. Вот вернутся в Киев, тогда и поработает свахой.

Глава третья. Двумя месяцами ранее. В Самкерц и обратно

Великий князь Олег Сергея подвел. От большого похода отказался. Не в принципе, а только в этом году, но все равно обидно. Сергей пришел в Киев ради будущей военной операции. Дружину свою обнадежил, Рёреха уговорил присоединиться…

И облом.

Олег решил посвятить лето укреплению структуры. И заодно показать силу другим хищникам. Объяснить окружающим, кто главный в здешней стае.

Умом Сергей понимал правильность этой политики. Увидят союзные и не очень племена, как силен и удачлив киевский князь, охотней откликнутся на его зов: грабь награбленное. Политика локальной военной экспансии Олегу удавалась всегда. И десяти лет не прошло, как он нагнул под колено сначала древлян, потом сиверян. Затем наступил черед радимичей, уличей, тиверцев. Действовал великий князь жестко, сопротивление давил беспощадно, однако дань назначал малую, иногда символическую: по кунице с мужа, например. То есть сбегать с насиженных мест в чащобы из-за такой ерунды — смешно. Зато формально — Олег становился главным. Опять-таки и сотня-другая кип шкурок с конкретного племени превращалась в очень и очень приличную партию мехов в итоге. А ведь дань — это еще не все. По обычаю приехавшего за данью Олега с дружиной полагалось кормить-поить и подарочками баловать. Что тоже изрядная экономия ресурсов. Опять-таки, глядя на круто упакованных русов, местная активная молодежь сразу хотела к ним присоединиться. Да и не только молодежь. Конечно, для того, чтобы разогнать сотню такого ополчения, хватило бы дюжины дружинников. Но сотня к сотне, а там и тысяча к тысяче — это серьезная толпа. А если эту толпу немного поднатаскать и кинуть под вражеские стрелы… Не факт, что союзники закончатся раньше, чем стрелы у противника.

Так что да, Олег все правильно делал. Но ску-учно!

Поэтому, когда великий князь предложил Сергею и Рёреху сопроводить в Черное море сборный торговый караван, Сергей сразу согласился. Тем более в этом караване пять кораблей — его, Сергея. И четыре — Рёреха. А еще у Сергея — хузарские «письма доверия». Старое — от булхаци Песаха и новое — от тархана Ноава, полуофициального пока, но достаточно известного представителя хакана в Киеве. И живой представитель рода Рузиев Машег бар Захариах, чтобы эти письма показывать. Учитывая, что значительная часть водного пути все еще контролировалась хузарами и условно лояльными им печенегами, такие письма — серьезнейший аргумент. Что Олегом, несомненно, учитывалось. А для нелояльных или упрямых имелась сводная варяжско-киевская дружина общим числом до тысячи копий.

Флотилия без проблем, если не считать хлопот на волоках, спустилась к лиману, в который впадали Днепр, и Южный Буг. Лиман этот формально контролировали уличи, но с уличами у Олега все было договорено, так что и там проблем не возникло. От лимана повернули на восток, к Крыму, вернее, к херсонской феме, заморской провинции империи.

В прежние времена Сергей двинул бы напрямик через Черное море к Константинополю, однако во времена нынешние у русов не было правильного договора о торговле с империей. А торговать с византийцами по фиксированным ценам для варваров — дураков нет.

Так что вся киевская флотилия двинулась в Херсон, где и расторговались, кто как умел.

А вот Сергей с Рёрехом в Херсоне задерживаться не стали. Пошли дальше на восток. Пару раз к ним цеплялись ромейские хеландии. Позиции русов в Черном море были пока что слабы. В отличие от позиций хузар. Машег демонстрировал любознательным грамоту с печатью булхаци, и ромеи отваливали. Читать по-иудейски командиры боевых хеландий не умели, зато имя Песаха и его печать помнили очень хорошо. Никто из них не хотел вновь увидеть войска благочестивого под стенами Херсона.

Так, тоже без проблем, добрались до Самкерца. Когда-то, очень недолго, Рёрех был здесь главным. Потом сдал город тому самому булхаци Песаху. Знакомое место. Сюда же, в Самкерц, Сергей с соратниками заглянули и позапрошлым летом. По пути из Византии домой. Едва не угодили под раздачу. Но обошлось.

Нынче в Самкерце не было ни благочестивого Песаха, ни прежнего, недружелюбного варягам наместника рабби Ашмоная. Его место занял представитель другого клана. Тоже рабби, но правильный, дружественный Рузиям. Так что теперь у родни Машега имелось в Самкерце свое представительство.

Там варяги и разместились. Расторговались и, само собой, развлеклись от души. Самкерц — город международный, так что и напитки, и девочки — на любой вкус. Включая самый изысканный.

На изысканность претендовал, впрочем, только Машег. Да и то до первого литра.

Ну и без драк не обходилось. Без них какое веселье? В первый же день нурманы схлестнулись с моряками-византийцами. «Наши» победили. И что особенно приятно — без смертоубийства. И даже получили компенсацию, поскольку бани — территория сугубо мирная, законодательно мирная. А зачинщиками, к удивлению Сергея, оказались византийцы. Компенсацию, правда, отдали вигилам. В счет будущих услуг.

Тем не менее Сергей обоснованно предполагал, что регулярные потасовки рано или поздно закончатся серьезными неприятностями, потому старался как можно быстрее расторговаться и отправиться домой. Вернее, в Киев.

С первым вопросов не возникало. Связи у Сергея еще с прошлых визитов остались, а вот со вторым возникли трудности. И что удивительно, с княжичем Рёрехом.

Жить в Самкерце не в качестве верховного правителя в трудные времена, а богатого и свободного гостя во времена мирные Рёреху очень понравилось. Особенно с таким гидом по развлечениям, как Машег. Двое названых братьев Сергея за эти недели крепко сдружились. Может, потому что княжич наконец осознал, что Машег — не просто молоденький стрелок из лука, а сын вождя сильного клана с уходящей в прошлое чередой славных воителей, вдобавок способного при нужде выставить вдвое больше воинов, чем белозерский князь.