А как она летала в «Цитадели»! Чувствовалось, обучал Олег, но и сама упорно тренировалась. Нет, о чем только думали в приемной комиссии, не разглядев прирожденного пилота?! Ясно же, что человек не может без неба.

— И что у нас есть? — Игорь Валерьевич оглядел собравшихся преподавателей. На станции время близилось к вечеру, но у него не было времени ни на ужин, ни на обед, как и у остальных, а потому начальник академии распорядился принесли в кабинет бутерброды с чаем.

— Пришли результаты внутренней проверки вступительных экзаменов курсанта Серовой, — первым слово взял Николай Александрович. — Я видел, как она летает на симуляторе. Для наглядности, — и он вывел на экран прохождение трассы Нетопырем. Игорь Валерьевич одобрительно вскинул брови, глядя на шустро скользящий меж колец истребитель. — Потому и решил уточнить, что помешало ей с такими данными сдать вступительный экзамен. Есть подтверждение, что имело место внешнее воздействие на машину, которое и привело к сбою, а также зависанию в передаче данных. Сбой был в пару секунд, но на таких скоростях, как вы знаете, даже пару секунд критичны. Я попросил инициировать расследование в отношении данного приемного пункта и аннулировать результаты пострадавших с правом пересдачи на следующий год.

— Похвально, Николай Александрович, похвально, — нерадостно прокомментировал его речь начальник академии, — мы уже поняли, что курсант Серова достойна своего талантливого брата и летает ничуть не хуже. Без тренировки, знаете ли, угнать «Стража»… Я бы сказал, она талантливее Феникса. Но, боюсь, ваши добрые намерения пропали в пустую, ибо теперь курсанту Серовой светит не пересдача экзамена на летный факультет, а расследование, обвинение и приговор.

— Это если мы ее вернем на базу, — сварливо заметил Владимир Сергеевич.

Игорь Валерьевич предупреждающе кашлянул:

— Не если, а когда. Иначе, нас самих, гм, отсюда под белы рученьки. Четыре пропавших курсанта, это вам не топливо на сотню литров списать. За это нас… — он поморщился и продолжать не стал.

Преподаватели кисло переглянулись. Хотелось бы верить, что они справятся, но…

Проверка не дала особых результатов. Наставники характеризовали девушку с положительной стороны: звезд с неба не хватала, но старалась. По теории была одной из лучших. Практику знала слабее, но не всем же гениями быть. С ребятами не конфликтовала. Все остальное, по мелочи, не вписывалось в картину угона: «На пилотов заглядывалась. Вечерами на обзорке пропадала. Зубрилой была. А про брата мы вообще только сегодня узнали. Скромная. Не хотела привлекать внимания родством с Фениксом».

На личном планшете девушки кроме подтверждения того, что Серова серьезно увлекалась полетами, больше ничего стоящего не нашлось.

— Так что жду идей. Самых бредовых. Нам нужен результат, — начальник академии обвел присутствующих выжидательным взглядом.

— Случайность? Диверсия? Может, нам хотели проблем подкинуть? — принялся перечислять полковник Капывалов.

— Кто? Китайцы? Так вроде мы их устраиваем, как соседи. В прошлом году они нас размазали на гонках, чертяки, — и Владимир Сергеевич, как ответственный за полетную подготовку, горестно вздохнул. — А было бы у нас побольше таких, как Серова, мы бы им надрали задницу. Это что получается, Игорь Валерьевич. Мы здесь сидим, ждем талантливых пилотов, как манну небесную, а их там, на Земле, сливают, чтобы сын какого-нибудь генерала продолжил традицию семьи, хотя у этого сынка таланта ноль?!

— Не кипятись, — осадил его начальник академии, — не все эти сынки бесполезны. Возьми того же Жданова. А что касается сливов… Расследуем, не переживай. Докопаемся и до заказчика, и до исполнителя. Накажем. Надеюсь, в следующий раз это отпугнет желающих пролезть не на свое место. Но с Серовой надо решать. То, что она пострадала, не извиняет того, что угнала истребитель.

— А если она не врала? — поднялся с места Березин. — Ее последние слова были о том, что она летит за братом. Если это правда?

— Это чушь! — возмутился Капывалов. — Ее брат пропал за пределами Солнечной системы.

— Погодите, — поднял руку начальник академии. — Допустим, это так. И что нам дает?

— Если предположить, что кто-то сказал ей, что брат жив и может к нему доставить. Зная, насколько они были близки, она бы точно согласилась.

— Хорошая версия, — одобрил Игорь Валерьевич. — Остался вопрос: кто и на чем. И откуда такие технологии, что у нас даже патруль ослеп и не смог ничего разглядеть? А маячки перестали работать.

— У меня есть отчет о медицинском состоянии пострадавшего курсанта, — открыл на планшете нужную страницу Березин. — Медики предполагают мощное кратковременное воздействие на мозг.

— Чем? — не понял Игорь Валерьевич.

Березин развел руками.

— Я бы сказал: чем-то энергетическим, — добавил он и спросил: — Мы можем получить запись всех сигналов в промежутке времени данного воздействия? Есть у меня одна идея, хочу проверить.

Начальник академии разрешающе кивнул, и Капывалов заскользил пальцами по экрану планшета, оформляя запрос.

Связисты сработали быстро. Подключились по видеосвязи и доложили, что в то время, когда Виктора лишали комбинезона, были совершено три личных входящих звонка — учебное время, звонки поступали обслуживающему персоналу, плюс работали пять линий связи предполетной подготовки, ну и стандартных три открытых канала с Землей и два с Луной.

— Проверьте все частоты. Мы ищем любые помехи, любой внешний сигнал, присоединившийся к основной передаче. Что-то постороннее, без допуска. Он должен быть чем-то более осмысленным, чем просто шум, — командовал Березин, и связисты заработали, проверяя.

— Есть! — доложил один из курсантов минут через пятнадцать, когда преподаватели успели уничтожить бутерброды и наливали себе по второй чашке чая. — Вот тут очень странная сигналограмма. Сейчас отфильтрую, попробую замедлить и усилить звук.

Сначала кабинет наполнило шуршание белого шума, а потом в него плелся ни на что не похожий голос: «Спа-а-ать!».

Березин успел даже открыть рот, чтобы скомандовать: «Отставить», но голова уже упала на руки, и он погрузился в сладкий, полный радостных сновидений сон.

Проснулся он от того, что его трясли за плечо. Открыл глаза, какое-то время непонимающе смотрел на наклонившееся над ним лицо начмеда. Тот был в костюме полной защиты, и пластик бликовал от светильников, делая лицо мужчины трудно узнаваемым.

— Николай Александрович, вы меня слышите? — глухо, как из-под воды, до него донесся голос подполковника Егорова.

Березин кивнул. Мысли после резкого пробуждения путались и отказывались просыпаться.

— Как вы себя чувствуется? — настаивал на ответе мужчина.

Березин поднял голову, огляделся — кабинет заполнили люди в белых громоздких костюмах. Кого-то из коллег уже разбудили, но кое-кто продолжал сладко спать, похрапывая и открыв рот.

— Что случилось? — спросил Березин, растирая ладонями лицо и пытаясь призвать мысли к порядку.

— Мы бы тоже хотели это знать, — пробубнил Егоров. — Связисты и вы. Больше никто не пострадал. Берем пробы воздуха. У курсантов уже взяли кровь. Показатели в норме.

И он пожевал губу, явно недовольный тем, что загадка не поддается быстрому решению.

— Не трудитесь, — Березин зевнул, спохватился, прикрыл ладонью рот, — это был звуковой сигнал. Он вырубил сегодня утром курсанта Веселова, а потом и нас. Мы сглупили, усилив его без проверки. Утром же, если я прав, усилителем выступила курсант Серова.

Начмед нахмурился, просмотрел какие-то данные на планшете и потянул застежку костюма.

— Похоже, вы правы, — проговорил он, снимая защиту с головы, — воздух в норме. Вы говорите звуковой сигнал? Который отправил в сон стольких людей? Невероятно. Я могу его услышать?

— Можете, — согласился Березин, — только без меня и в наушниках. Еще желательно в постели. Вообще, неплохо бы запатентовать данную технологию, если, конечно, удастся ее повторить. Идеальное же снотворное.