Вопрос повис в воздухе. Я открыл рот. Потом закрыл рот. 

Опять открыл.

Гринс смотрела на меня прямым и немного насмешливым взглядом, в котором бегущей строкой было написано: “Я тоже не в восторге, Грей, и именно ты в этом виноват!”

Самое обидное, что возразить даже было нечего! Она загнала меня в угол, как.... как салагу какого-то! Как же она меня раздражает!

— Вы не могли бы, — начал Алан усталым тоном, — точно также меня предупреждать, адептка Гринс, когда в очередной раз соберетесь снести стену или испортить бесценную древнюю фреску? 

У Гринс хватило совести покраснеть. 

— Извините, ректор Эрхард. 

Алан вздохнул. 

— Я уверен, это какая-то ошибка, — отрезал я. — И не думай, Гринс, что тебе удастся так легко меня захомутать. Я скорее женюсь на виверне, чем на тебе.

— Я скорее выйду замуж за боггарта!

Мы замолчали. Краем глаза я видел Алана и мог бы поклясться, что он за кашлем прячет смех. Мог бы посочувствовать! Он же мой отец, приемный! Должен быть заинтересован в том, чтобы я сделал выгодную партию и был в безопасности. А какая безопасность и выгодная партия, если меня на себе женила... Гринс?!

Это какая-то шутка. Фокус — и больше ничего.

Хотелось обратиться в дракона и разломать от злости что-нибудь на куски, потому что, несмотря на возмущение, я чувствовал… что-то странное. Какое-то тепло и удовлетворение внутри оттого, что Гринс рядом. 

И я даже не мог разобраться, мои это чувства или что-то, навязанное брачным, чтоб тут все провалилось, артефактом, заставляет меня это ощущать!

(Я надеялся, что никакого артефакта нет, но это было единственным объяснением для всех происходящих странностей.)

В этот момент в дверь постучали. 

— Войдите! — крикнул Алан. 

В дверях появился дядя Кевин. Как всегда, невозмутимый, с гладко зачесанными назад черными волосами, прямой спиной, в неизменном сером костюме.

Видимо, это был другой костюм, не тот, который Гринс облила грязной водой из рва, потому что на ткани этого не было зеленого болотного оттенка. 

— Вызывали, ректор Эрхард? — спросил дядя Кевин, обведя спокойным взглядом нашу пеструю компанию.

Я почувствовал, что внутри как будто расслабляются тугие обручи. Вот, кто нам нужен — дядя Кевин! Не зря же он профессор артефакторики.

 Если кто и знает, как отвязать меня от Гринс, то это он.

— Проходите, профессор Дейвис, — пригласил Алан. — Тут, кажется, без вас не обойтись. Рассказывайте, адептка Гринс. С самого начала.

И Гринс рассказала. 

А потом продемонстрировала пятно на запястье, похожее на родинку или на татуировку. Совершенно круглое, непроницаемое, как крохотная черная дыра, про которую вещали на астрологии. Говорят, они — к несчастью.

Какой сюрприз. Если дело касается Гринс, тут все — к несчастью.

У меня на лопатке, прямо поверх оставленных сумрачными тварями шрамов, красовалось такое же пятно с недавних пор. 

Пришлось раздеваться, чтобы продемонстрировать.

Гринс, совершенно не стесняясь, скользнула по моей фигуре взглядом и насмешливо подняла бровь, как будто пришла на исключительно любопытное шоу.

Убью.

Дядя Кевин — хотя мы в академии, так что правильнее будет называть его профессором Дейвисом все-таки — долго изучал круглые черные пятна на нашей коже, водил над ними рукой, которая блестела золотистым светом диагностических чар и хмурился. 

— Это не артефакт “Вечность”, — наконец сказал он, я и с облегчением выдохнул. Следующие его слова тут же спустили меня с небес на землю: — Хотя это, несомненно, брачная связь. Видите ли, если бы это был верно выполненный артефакт “Вечность”, на коже у вас обоих появилась бы схема артефакта: формула, расчет радиуса действия, вязь рун, которая определяет содержимое артефакта…  А это… хм… 

Он сжал запястье Гринс и поднес его к глазам. Почему-то захотелось оттолкнуть его от Гринс. Только я могу ее трогать!

Стоп.

Что за идиотская мысль?

— Это? — поторопил я, усилием воли заставляя себя не двигаться.

— Выглядит так, что кто-то с огромным магическим резервом просто создал крепчайшую связь, не заботясь о механизме ее работы. Но есть и хорошие новости!

Ура!

— Какие? — поторопил я.

Дядя Кевин продолжал рассматривать запястье Гринс и водить над ним рукой.

— Эта связь в самом деле нерушимая и вечная. Вы изобрели сильнейший брачный артефакт, адептка Гринс. Это новое слово в артефакторике! Мои поздравления! 

Гринс побледнела и стала выглядеть так, как будто вот-вот грохнется в обморок. 

Я перевел взгляд на дядю Кевина.

— Ты знаешь, что нам делать?

— Поставить ей высший балл? — задумчиво ответил он, выпрямляясь. — Я такого никогда не видел. По всем законам этот артефакт не должен работать, ведь здесь нет никакой формулы. Но он — работает. Это невероятно. Чистейшая сила, концентрированная и мощная! Чистое намерение! Невероятно! Вы ведь чувствуете притяжение? — Он обвел нас взглядом. —  Не можете разлучаться надолго, не можете быть с другими, улавливаете мысли и эмоции друг друга?

Гринс издала что-то вроде хрипа. На ее лице был написан ужас.

— Мысли и эмоции? — уцепился я за соломинку. — Ничего такого не было!

— Значит, все еще впереди, — успокоил дядя Кевин. — Адептка Гринс, я бы хотел поговорить с вами с глазу на глаз. Вы должны описать, что и как вы делали. Не хотите поступить в аспирантуру на артефактора? У вас большое будущее. 

Повисла тишина, а потом раздался кашель Алана, подозрительно похожий на смех.

— Кевин, боюсь, мы не за этим к тебе обратились. Хотя магический дар адептки Гринс безусловно, заслуживает внимания. Ты знаешь, как им от этого избавиться?

Повисла тишина, а потом раздался кашель Алана, подозрительно похожий на смех.

— Кевин, боюсь, мы не за этим к тебе обратились. Хотя магический дар Гринс безусловно, заслуживает внимания. Ты знаешь, как им от этого избавиться?

Дядя Кевин молчал и хмурился. Секунды текли. Потом он медленно проговорил:

— Этот… артефакт. Уникальная созданная между вами двумя магическая связь. Уникальным ее делает то, что она сильна за счет вашей же магии. Артефакт питается ею каждый раз, когда требуется его вмешательство. Это гениально! Гениальное решение.  — Его глаза азартно блеснули. — Вы не можете разлучиться надолго, всегда знаете местоположение друг друга, дорожите друг другом…

— Нет! — прервал я.

— Да никогда в жизни! — одновременно со мной возмутилась Гринс.

Мы переглянулись и дружно скрестили руки. 

Потом также дружно их опустили, обменявшись снова неприязненными взглядами. 

Алан издал какой-то непонятный звук, из-за чего мне сильнее захотелось его придушить. 

— Дя… — Да мать его, снова забыл. — Профессор Кевин, нам нужно избавиться от этой дряни как можно быстрее. Ты... Вы знаете, как это сделать?

— Этой дряни? — поднял брови дядя Кевин. Глаза его горели фанатичным радостным огнем ученого, который обнаружил научное открытие, которого ждал всю жизнь.

“Это ты о себе?” — пробормотала Гринс и захотелось заткнуть ей рот.

Возможно, губами.

Эта катастрофа меня с ума сведет.

— Этой связи. 

Дядя Кевин вздернул бровь.

— Кайден, я для кого тут распинался все это время? Слова “нерушимая и вечная” тебе о чем-нибудь говорят?

Обычно сарказм, из которого состоял дядя Кевин, меня забавлял, но не сейчас. Я встал и подошел к нему ближе.

Должно быть, что-то такое отразилось у меня на лице, что-то такое разлилось в воздухе, потому что дядя Кевин вдруг побледнел и отступил. Я все-таки был невероятно сильным — считалось дурным тоном демонстрировать это так открыто. 

Стоило бы извиниться, но злости внутри было слишком много. 

Кажется, если я открою рот, чтобы произнести слова извинения, изо рта вылетит что-то совсем другое. Лучше поговорим с ним позже, он поймет. 

Световые кристаллы мигнули, на мгновение погружая нас в темноту. Кто вышел из себя в этот раз? Я или Гринс? Неважно. Все равно стоит взять себя в руки.