Время как будто остановилось. В ушах у меня зашумело, руки сжались в кулаки. 

Алан что-то говорил, его губы шевелились, но я не слышал ни звука.

Он говорил и говорил, а потом вскочил и затряс меня за плечо. 

— К… ден… Кайден! Кайден, прекрати!

Он закричал мне в ухо, и я наконец встряхнулся. В кабинете пахло чем-то паленым, люстра над нашими головами медленно покачивалась.

— Слава богу, — пробормотал Алан, выдыхая. — Я уже думал, ты мне кабинет разнесешь. 

Я ему что, катастрофа Гринс?

Алан вернулся на свое кресло. Глаза у него были беспокойными.

“Есть основания полагать, что гибель твоей семьи не была несчастным случаем. Возможно — это было убийством”.

— Что ты имел в виду? — процедил я. — Мою семью убили сумрачные твари. 

И не только их. Еще всех слуг, которые были в доме, экономку и няню, которых мы с братом знали с младенчества и считали еще одной парой бабушек. Мою невесту, Эви, — она некстати оказалась в гостях на семейном ужине. Я сейчас уже не мог вспомнить, любил я ее или нет, мне тогда даже не исполнилось восемнадцати. Мы больше дружили, но тогда я был уверен, что обязан жениться, потому что отец считал это правильным. 

Если и был в моем положении теперь хоть один плюс — так это то, что я уж точно не собирался жениться по чужой указке и управлял своей жизнью сам. Если в этом вообще были плюсы. 

Алан замялся и опять потянулся к пуговицам.

— Я отберу у тебя пиджак, — пригрозил я. 

— Я кронпринц, ты не посмеешь!

— Алан, мы спали на голой земле под одним покрывалом, которое нашли посреди леса и перекусывали одним на двоих зайцем. Это сближает. Что ты только что сказал?

Он вздохнул, потом встал, подошел к шкафу, где за дверью на замке прятался стратегический запас виски.

— Я не буду, — покачал головой я, когда Алан протянул мне стакан.

Он сел за стол ректора и пригубил напиток. 

— Ты, наверное, знаешь, что сейчас особняк Греев на площади Кадмуса Великого восстанавливают.

Я кивнул. 

— Наверное, знаю. Я сам этим занимаюсь. 

От особняка и стоящих рядом нескольких домов остались одни руины после того, как сумрачные твари посыпались из портала, возникшего откуда ни возьмись посреди неба. 

Алан кивнул в ответ. 

— Несколько дней назад рабочие, которые разбирали завалы, нашли кое-что странное. Их бригадир оказался с мозгами — они тут же вызвали комиссаров. Те передали находку моим людям.

— Что они нашли?

Вздохнув, Алан полез в ящик стола и протянул мне лист бумаги. На листе была нарисована какая-то схема. Круг, в нем — линии, складывающиеся ни то в звезду, ни то в узор, какие-то символы. Схема была нарисована не полностью, но с огромной тщательностью. 

— Что это?

— Это было нарисовано на полу в гостиной, под ковром. Какой-то странной смесью пепла и крови. 

Я снова перевел взгляд на лист.  

— И что за художества?

Алан пожал плечами. 

— Никто не знает. Мои люди консультировались с учеными, с комиссариатом. Все видят эту схему впервые. 

Я вернул бумагу на стол и откинулся на спинку стула. 

— И из-за этого ты решил, что Греев убили?

Причем здесь какие-то странные каракули на полу? Мой брат в последние годы увлекался изготовлением защитных артефактов и талисманов, его записи валялись по всему дому, а с дядей Кевином он проводил больше времени, чем с отцом. Это вполне могло быть его очередной гениальной задумкой. 

— Я не решил и ничего не собирался тебе говорить, пока не выясню все детали. Но согласись, учитывая обстоятельства, поставить на твою комнату защиту было не лишним. Скорее всего, это не стоит внимания, но я решил перестраховаться. Так вот, возвращаясь к нашему разговору: с завтрашнего дня ты занимаешься с катастрофой… — Алан смутился и кашлянул. — В смысле, с Лорейн Гринс. Она самая одаренная адептка в академии, не считая тебя, дорогой приемный сын, и совершенно неуправляема. Она может быть опасна. Ты единственный умеешь забирать и отдавать магию, потому я приказываю…

— Нет. Алан, проблемы Гринс — это проблемы Гринс. И ректор из нас двоих ты, а не я. У меня полно своих дел.

Например, пытаться не думать о Гринс. И — о словах Алана.

Встав, я едва не опрокинул стул и вылетел из кабинета. 

Идя по коридору, я почти ничего перед собой не видел. Кажется, на моем пути все-таки лопнул световой кристалл. Возможно, не один.

Успокоиться мне удалось, только когда я вышел из академии и прошел пару кварталов, направляясь к улице Зеленых огней, где проще всего было найти место, чтобы расслабиться и отдохнуть. Клубы, кабаки, таверны и работающие допоздна кафе, шум, музыка, фонари, шелест текущей вдоль улицы реки — то, что надо, чтобы не слышать своих мыслей.

Красотка Моника нашла меня сама — вернее, упала мне в руки, подвернув каблук, пока я шел по набережной. Когда я представился, она с очаровательной улыбкой заявила, что совершенно не может поверить, что я — тот самый Кайден Грей. 

Нравится мне эта их женская э-ман-си-па-ция. Вот уже и знакомиться первыми начали. Глядишь, через пару лет это они меня, а не я их, буду угощать.

Внутри клокотала злость, и рыжеволосая Моника, у которой так сильно болела лодыжка, была единственным, что не давало мне сорваться и не разнести все вокруг, обратившись драконом. 

За прошедшие годы я смирился со смертью семьи — насколько это возможно. Алан сейчас разворошил старые воспоминания. Что за схема на полу? Она как-то связана с сумрачными тварями?

Бред. Твари нападают тогда, когда нападают. Их невозможно приручить и невозможно контролировать. Моих родных убили твари, а не какой-то рисунок на полу.

И все-таки внутри клокотала злость.

— Мне кажется, здесь становится прохладно, — сказал я. — Можем взять вина и продолжить вечер где-то, где тепло и тихо. 

Моника кивнула.

Интересно, она надеялась, что я на ней женюсь?..

В этот раз я не рискнул использовать портальный артефакт. Аккуратно, не дотрагиваясь до него, стащил с шеи и бросил в реку.

Не хватало мне только встречи с Гринс! А крюк, или гарпун, или грифон знает что еще, который сидел у меня в ребрах и тянул к ней, уже, кажется, готов был разорвать меня пополам.

Мне и сейчас, несмотря на сладкие многообещающие улыбки Моники, больше всего хотелось переместиться в ту самую таверну, “Хромой ругару” и сидеть где-то там, пока Гринс бегает между столиков в своем белом передничке и с собранными в огромный пучок на макушке волосами.

Я не собирался так много о ней думать. 

И строить свою жизни вокруг какой-то катастрофы — тем более. 

Нужно поговорить с дядей Кевином по поводу того, что происходит. Он всю жизнь посвятил исследованию магии. Вдруг он поймет, что это?

От Алана толку не было, он говорил, что если меня тянет к девушке, то нужно брать и жениться, а не искать причины в проклятии. 

Пришлось устроить Монике экскурсию по академии: у нее никогда не было дара, так что поступить она не могла. Моника, кажется, пришла в полный восторг, а потом, когда мы оказались в моих комнатах на верхнем этаже, тут же ускользнула в ванную “пудрить носик”. Я воспользовался общим душем в конце коридора и встретил ее, напудренную, смущенную и избавившуюся от излишка одежды, уже в одном полотенце. 

Мы поцеловались, и я наконец почувствовал, что крюк, впившийся в мое тело, исчезает. Неужели получилось?.. Это все нежные ласки Моники?

Вот бы еще чтобы перед глазами не маячили полные губы, кудрявые волосы, карие глаза и сухие твердые от работы ладони с узкими хрупкими запястьями. Вот бы перед глазами не маячила Гринс. В любом случае, от воздержания я скоро начну бросаться на людей и с этим что-то нужно было делать. И Моника, кажется, очень даже за.

В этот же момент раздался оглушительный хлопок, похожий на взрыв. Моника, взвизгнув, метнулась в ванную и захлопнула перед моим носом дверь. Да, боевой товарищ из нее бы не получился. С другой стороны — мы здесь для другого собрались.