— Ох… — только и смогла сказать Мири.

Он медленно склонился к ней. Поняв, что сейчас случится, она непроизвольно отпрянула. Мири не была невинна, но близость с мужчиной никогда не доставляла ей ни малейшего удовольствия, скорее, казалась тяжкой обязанностью. Ей не хотелось заканчивать вечер с Езусом напоминанием о тех днях.

— Я не уверена… — пробормотала она, попятившись еще немного.

— Если ты из-за моих зубов… — внезапно он схватил ее за руку.

От неожиданности Мири замерла, однако Езус не дернул ее на себя, не набросился. Он лишь сжал в кулак все ее пальцы, кроме указательного, который поднес к своему рту. Разомкнув губы, Езус провел им по своим верхним зубам.

Да, они были заточены, но не настолько, чтобы поранить.

— Они не такие уж острые, чувствуешь? — насмешливо спросил он. — Иначе я бы изрезал свой собственный язык.

— Чувствую… — Мири и впрямь чувствовала, причем только не остроту зубов, но и его дыхание, овевавшее тыльную сторону ее ладони.

Оно приятно согревало кожу, поэтому Мири не спешила отнять руку, чем Езус и воспользовался. Он снова взял ее палец в рот и слегка пососал, щекоча кончик языком.

Ей сразу стало сложно дышать. Внизу живота отяжелело.

И это усугубилось, когда Езус разжал ее кулак и провел горячими влажными губами по ладони к запястью. Там он ненадолго задержался, чтобы поцеловать жилку пульса, которая сейчас отчаянно билась. Мири и сама чувствовала, как сердце у нее в груди стучит все чаще.

Пока Езус поднимался по руке вверх, к локтю, скользя языком по коже, ей казалось, что она растает прямо здесь, растечется лужицей.

Вот почему, когда он выпрямился и потянулся к ее рту, она совсем не возражала. Более того, Мири запрокинула голову в приглашении. Сначала Езус поцеловал ее улыбающимися губами, довольный своей победой, но уже в следующую секунду распалился так, словно ждал этого очень, очень долго.

Он ухватил Мири одной рукой за затылок, второй — за талию, как и ранее в таверне, с той лишь разницей, что на этот раз она тоже потянулась к нему. Езус проник ей в рот языком, и она гостеприимно раскрыла рот пошире.

Мири не знала, что на нее нашло, но отвечала на поцелуй горячо, даже голодно. Окончательно осмелев, она подняла руки и запустила пальцы в длинные волосы Езуса.

На ощупь они оказались жесткими, что почему-то понравилось ей.

Жестким в нем было все. В том числе и пальцы, внезапно сжавшие ее грудь. От неожиданности Мири вздрогнула, но Езус в ответ лишь застонал, сминая пальцами ее мягкую плоть. Ему нравилось, вне всяких сомнений.

Однако едва Мири ухватилась за его плечи, чтобы устоять под волной сладостного головокружения, как он оторвался от нее, выпрямился и отпустил ее из своих рук.

Они оба замерли, тяжело дыша, буквально задыхаясь.

Из таверны раздался взрыв заразительного смеха, за ним — восторженный женский визг. Похоже, горожане, заглянувшие сегодня к Ливии, прекрасно проводили время. Седьмой круг жил своей жизнью, не подозревая, что минуту назад приезжая девчонка на заднем дворе таверны впервые познала страсть.

— А ведь я с самого начала подозревал, что это будет так… так… — похоже, пришла очередь Езуса не находить слов.

Думал он! А вот Мири не думала совсем. Для нее случившееся оказалось настоящим потрясением, особенно — ее собственный отклик. Конечно, она знала, что ее тело способно испытывать удовольствие, просто никогда не чувствовала тяги к мужчине.

Вот и как теперь проститься с ним? Остаться возбужденной, жаждущей и одинокой в своей постели? Ведь Мири знала, что сколько бы раз она ни прикоснулась к себе, это не поможет. Теперь ей требовалось, чтобы этот конкретный мужчина продолжил начатое.

Она облизала губы, на которых остался вкус Езуса и ни единого следа от его зубов.

С одной стороны, ей сейчас срочно нужно было уйти. Подняться в свою комнатушку, забраться под одеяло и попытаться заснуть. В конце концов, Мири знала его всего несколько часов. Она была не из тех, кто ищет развлечений на одну ночь.

Но с другой стороны… Мири приехала на Седьмой круг, чтобы повеселиться. Она планировала завтра же сбежать отсюда, поэтому есть ли разница, сочтет ли Езус ее легкомысленной девицей?

К тому же ей до смерти хотелось узнать, вокруг чего столько шума. Женщины в тавернах, где порой останавливалась Мири, любили делить постель с мужчинами. Ливия тоже любила и говорила, что ее дорогая племянница просто еще не встретила достаточно лакомый кусочек.

И вот он стоял сейчас перед ней. Куда уж лакомей?

Черт, черт, черт! Ладно, решено.

— Проводи меня до моей комнаты, — заявила Мири и, развернувшись, пошла в таверну, ни секунды не сомневаясь, что Езус последует за ней.

Когда Мири повела Езуса к своей комнате в жилой части таверны, он был тихим и смирным, словно боялся вспугнуть ее.

И его опасения были оправданны. Пока она кралась по коридору, будто напроказничавшая девчонка, ее решимость стремительно убывала. Стоило огню страсти немного остыть, как Мири засомневалась в своем решении. Тем не менее искры интереса не угасли окончательно, поэтому вскоре она пропустила Езуса в свою комнатушку и заперла за собой дверь.

Они остались наедине в замкнутом пространстве. Отступать было некуда.

Осознав это, Мири нервно сглотнула, однако Езус не спешил набрасываться на нее. Вместо этого он отстегнул от пояса ножны и почтительно положил оба своих меча на старенькое кресло в углу.

Затем Езус медленно стянул с себя рубаху и повесил на спинку. Штаны он снимать не стал, глядя на Мири с неуловимым пониманием в этих странных светлых глазах.

Луна уже поднималась на небосклон, и ее красноватый свет потоком пролился в комнату через окно. В его лучах Мири осмотрела Езуса. Широкие плечи и грудь, пересеченную несколькими тонкими шрамами. По его животу спускалась полоска светлых волос, скрывавшаяся под поясом штанов. Игра тени и света эффектно подчеркивала рельефы мышц, говоривших о том, как много этот мужчина тренируется, насколько готов к бою.

И Езус был готов не только к бою, как поняла Мири, стоило ей посмотреть чуть ниже. Да, игра тени и света. Она подчеркивала также и внушительную выпуклость у него в штанах.

— Птичка, — застонал он. — Не смотри на меня так… — Езус шагнул вперед и взял ее за руку.

Поднеся к губам, он поцеловал кончики ее пальцев, после чего прижал их к своей груди прямо над плоским соском.

— Лучше прикоснись ко мне, — тихо сказал Езус.

И Мири прикоснулась, скользнув ладонью по его коже, оказавшейся на ощупь гораздо грубее ее собственной. Ей понравилось это различие, поэтому она продолжила уже двумя руками.

Езус тоже не терял времени даром. Погладив плечи Мири, он приспустил с них хитон, который тут же соскользнул до самой талии, где и повис, удерживаемый лишь золотым пояском.

Едва это случилось, как Езус немного отстранился и буквально впился взглядом в ее оголившиеся груди.

Так на нее еще никто и никогда не смотрел. Мири почувствовала, как ее щеки заливает горячим румянцем, но она обуздала смущение, напомнив себе, что они с Езусом больше никогда не увидятся, поэтому пусть смотрит сколько угодно.

— С первой секунды, даже еще не увидев твоего личика, я мечтал сделать вот это, — он взял ее груди в ладони и чуть приподнял, сминая пальцами плоть, едва помещавшуюся в них.

От наслаждения Мири сощурилась, и когда Езус провел большими пальцами по ее соскам, не сдержала стона.

— Да ну к черту! — ругнулся он, попятившись и увлекая ее за собой.

Опустившись на край кровати, Езус притянул Мири еще ближе, чтобы его голова оказалась напротив ее груди, и впился губами в сосок.

— Ох, да… — снова застонала она.

На мгновение Мири испугалась, не оцарапают ли заточенные зубы гораздо более чувствительные места на ее теле, нежели руки и рот, но затем ей стало не до страхов.

Езус практически уткнулся лицом в ее груди и, все так же приподнимая их ладонями, принялся по очереди вылизывать соски.